Клуб неисправимых оптимистов
Шрифт:
— Завтра я освобождаюсь в пять.
Все истории имеют продолжение. Не знаю, из-за кого или благодаря кому это случилось. Звезды ли вмешались, случай, наша воля, наше желание, или некто неведомый развлекается, дергая за веревочки, и они иногда переплетаются. Честно говоря, меня это мало волновало. Я был счастлив. А полгода спустя задавался вопросом, правильно ли поступал, упорствуя в поисках Камиллы? Нужно было прислушиваться к мудрым советам членов клуба и не насиловать судьбу. Я мог сохранить воспоминание о нашей встрече на тротуаре улицы Ульм. Воспоминание об одной из тех прекрасных незнакомок, что прошли мимо, а мы не сумели остановить их, удержать при себе.
7
У
— Мишель!
Она стояла перед витриной магазинчика.
— Прости, поздно вышел, — извинился я, стараясь отдышаться.
— Рада тебя видеть.
Я не знал, как продолжить разговор, но она меня опередила:
— Ты не проголодался? Сейчас четыре, пора перекусить.
Мы зашли в булочную на улице Бюсси, Камилла купила хлебец с изюмом и настояла, чтобы я тоже взял один, сказав, что никто в квартале не делает выпечки вкуснее. Потом мы отправились в бистро дю Марше, что на углу улицы Сены, устроились за столиком и заказали два кофе. Камилла наклонилась вперед и поманила меня пальцем:
— Видел, кто сидит у стойки?
— Не обратил внимания.
Я обернулся.
— Тот, что в бархатной куртке и водолазке, — это Антуан Блонден, [176] — шепотом сообщила Камилла.
— Кто он такой?
— Я думала, ты спец по французской литературе.
— Вовсе нет. Я увлекаюсь русскими авторами.
— И греческими.
— Из греков я читаю только Казандзакиса. А вот Блондена не знаю. Хороший писатель?
— Неужели ты в прошлом году не видел «Обезьяну зимой»? [177]
176
Антуан Блонден (1922–1991) — французский писатель.
177
Французский кинофильм, снятый в 1962 году режиссером Анри Вернеем по одноименному роману Антуана Блондена.
— Я редко хожу в кино, в основном в «Синематеку». Один мой друг работает киномехаником на улице Шампольона, я смотрю фильмы, когда он крутит их в своем зале.
— А вчера что тебе больше всего понравилось?
Это был коварный вопрос. Мне следовало дать уклончивый, но ловкий ответ. Я напустил на себя серьезность:
— Я еще не прочел «Утро магов», но вчера был там с одним русским, он мой друг и очень интересуется… магами, волшебством, ну, ты понимаешь.
— Алхимией.
— Вот-вот. Это его ремесло. Он проявляет и печатает фотографии. А ты интересуешься алхимией?
— Прочти «Утро магов» и хотя бы несколько номеров «Планеты», иначе разговор у нас не получится.
— Я очень быстро читаю, так что на следующей неделе буду готов.
— Тебе понадобится время,
чтобы переварить прочитанное.— Не волнуйся, я за два дня могу прочесть роман в четыреста страниц и сразу его запоминаю. Ты готовишься к бакалавриату?
— Это запретная тема.
— Учту. А почему?
— В жизни есть и другие важные вещи, разве не так? Я с утра до вечера слушаю разговоры об экзаменах на степень бакалавра. Терпеть не могу ровесников. Они скучные и ограниченные. Думают только о родителях и учебе. Мне иногда кажется: если дверь распахнется, их выметет ветром.
— Мы тоже ровесники.
— С тобой все иначе.
— Это правда, степень для меня не фетиш.
— А вот мне жизненно необходимо получить ее.
Она поняла, что я не решаюсь спросить почему, и пояснила:
— Это сложно объяснить… Все дело в семейных традициях. Как у тебя дела в лицее?
— С тех пор как я перешел в «А», все неплохо. Обещаю, мы не будем об этом говорить. Что ты сейчас читаешь?
Она достала из кармана куртки книгу в мятой обложке, с истрепанными, загнутыми уголками страниц и протянула мне:
— «On the Road». Джек Керуак.
— «На дороге»? Не слышал.
— Да ты что?!
— Увы…
— Прочти немедленно. Керуак — Рембо нашего времени.
— Я недостаточно хорошо знаю английский. А ты читаешь в оригинале?
Она наугад открыла книгу и перевела подчеркнутый отрывок так легко и естественно, как будто читала по-французски:
— «Но тогда они приплясывали на улицах как заведенные, а я плелся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы — те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасенным, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, а лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звездном небе…» [178]
178
Керуак Дж. На дороге / Пер. с англ. Алана Смити (псевдоним). СПб.: Азбука, 2012.
Она закрыла книгу и замолчала, глядя мимо меня.
— Замечательно. Мне очень понравилось. Ты… ты американка?
— Моя мать ирландка. Преподаватель английского. Приехала в Париж учиться и встретила моего отца.
— Повезло тебе. Получишь высший балл на экзамене… Молчу-молчу.
Этот роман был ее настольной книгой, она могла без конца говорить о нем, пылко и вдохновенно, называла манифестом нового мира, другим способом жизни — без условностей, предрассудков, материализма и погони за богатством. Мы придумываем себе бесполезные, фальшивые потребности, от которых не так-то просто отказаться, так что нужно реагировать стремительно, чтобы не попасть в западню своих желаний.
— Ты меня убедила. Что читать первым — «Утро магов» или «На дороге»?
— Керуак может подождать, тем более что с ним непросто совладать. Нужно особое состояние духа. Берись за «Утро».
— Так и сделаю. А из американцев кого порекомендуешь?
— Может, Хемингуэя? Он духовный отец Керуака.
— Очень жалко, что он покончил с собой.
— Ты что, смеешься? Его убили!
— Кто?
— ФБР.
— Ты уверена?
— Точно никто не знает, — возможно, это сделало ЦРУ.
— Никто ничего об этом не говорил и не писал!
— Ничего удивительного. Заговор молчания. Им нужно было устранить его.
— Но зачем?
— Он им мешал. После его смерти прессе не показали протокол вскрытия.
— Если так, это настоящая сенсация!
— О ней очень скоро забыли. Они победили. Кто убил Кеннеди? Освальда? Остальных? Хемингуэй писал книгу о Кубе, она была делом его жизни и могла доставить много неприятностей правительству. Рукопись исчезла!
Камилла говорила так убежденно, что я не стал спорить.