Клуб отъявленных негодяек

— Просто все конфликты у жителей восемнадцатого века решаются одним разговором.

От возмущения у Оли отнялся язык.

— Ничего ты не понимаешь! — наконец сказала она, поднявшись с кресла.

Миша листал пустые страницы и даже не заметил, что Оля поднялась. Поэтому выхватить книгу не составило для нее труда.

— Все, брысь из моего сна! — сказала Оля, усаживаясь обратно на кресло.

Она снова заняла свою оборонительную позицию — закрыла лицо книгой и поджала под себя ноги.

Оля наделась, что в следующий раз, когда она отнимет книгу от лица, Миша уже исчезнет. Но следующего раза не настало. Оля вдруг поняла, что книга больше не пустая и принялась с детским интересом вглядываться в текст.

Правда, назвать книгу полноценной, тоже нельзя было. На пустых белых страницах то тут, то там разместились островки текста. Часто они обрывались на середине абзаца или даже предложения. Многие страницы так и остались пустыми. Но вот финал был практически полным.

— Прости, я ее почти забыл, — сказал Миша, наблюдая за тем, как Оля изучает книгу.

Она подняла на него взгляд. Боясь, что в нем он прочитает благодарность и, что было крайне нежелательно, восхищение, Оля снова нахмурилась.

— Как ты это делаешь? — спросила она, закрывая книгу.

Обложка у нее оказалась другой, не той, какой Оля запомнила книгу из своей домашней коллекции.

— Очень просто, — сказал Миша. — Нужно просто просмотреть книгу до того, как захочешь ее прочесть во сне. Тогда ты как будто сфотографируешь каждую страничку. И, если в сознании их вспомнить практически не реально, то во сне твое подсознание с легкостью отыщет эти фотографии и ты сможешь прочитать просмотренные страницы.

Оля уже сбилась со счета, сколько раз за этот сон она не знала, что ответить. Она опустила голову и всмотрелась в обложку. Будто прочитав ее мысли, Миша сказал:

— Обложка другая, потому что я читал книгу в другом издании… Не в том, в котором ты запомнила ее.

— Ого… — только и смогла выдохнуть Оля.

— Попробуй вспомнить любимую книгу. Ту, которую хорошо помнишь.

Оля кивнула. Теория теорией, но нужно и попрактиковаться. Она зажмурилась и мысленно придала книге другой вид. Когда она открыла глаза, перед ней на коленях лежал «Учитель» Шарлотты Бронте.

— Получилось! — воскликнула Оля, полистав книгу.

Может, ей показалось, но, на мгновение лицо Миши стало белее даже ее губ, когда она еще на него злилась.

— Интересный… выбор.

На радостях она уже и позабыла, что за книга лежала на ее коленях. Она опустила голову и, перечитав название, улыбнулась.

— Это не любимая. Просто почему-то вспомнилась первой… А ты что, читал ее? Ты же такое «фу» не читаешь.

— Если бы я не читал, то как бы понял, что оно «фу»? — спросил Миша и тут же поспешил перевести тему: — Так какая книга любимая?

Над этим вопросом Оля могла думать часами и все-равно не прийти к одному ответу. Но сейчас задача усложнялась еще и тем, что хотелось произвести впечатление. Не называть первое, что пришло в голову, чтобы не услышать очередного «фу». Но и кривить душой она не собиралась.

— «Джейн Эйр» — наконец сказала она.

Миша хмыкнул.

— Другого от тебя и не ожидалось.

Оля хотела возмутиться. Спросить, что это он имел в виду, но вдруг поняла, что проснулась. Больше никаких кресел, вытащенных из подсознания книг, и Миш. По старой привычке Оля нащупала на тумбочке телефон. Сегодня это сделать было сложнее — луна светила тускло, да и кто-то из девочек закрыл шторы.

Два часа ночи, ничего нового.

Оля хныкнула и накрылась одеялом с головой. Ну почему ее выкинуло из сна, как только разговор перестал быть раздражающим?

* * *

— То есть ты знаешь только его имя? — спросила Ника.

Оля кивнула.

— Ни курса, ни факультета… Ничего?

Оля снова кивнула. Сегодня она выглядела плохо. Синяки под глазами, уголки губ опущены, а в глазах вселенская печаль. Говорить ей об этом Ника не стала, чтобы не расстраивать Олю. Сейчас нужно было просто ее поддержать. Потому Ника задавала вопросы, чтобы Оля чувствовала, что ее проблемой интересуются.

— И как он выглядит?

— Нормально.

Ника хотела узнать конкретные внешние признаки таинственного незнакомца из снов, но, увидев лицо Оли, решила не переспрашивать.

Ника и Оля сидели в столовой. Время приближалось к восьми, хотя они пришли сюда сразу, как только ужин начался, то есть в семь часов. Казалось, во всем КОНе только в столовой есть приличный светильник. Под потолком большого зала висела люстра. Она не отличалась изящным декором, но зато хорошо освещала даже дальние столики, за одним из которых как раз и сидели Ника и Оля.

Оля ковырялась в тарелке вилкой. Ранее признаков анорексии за Олей не наблюдалось, но Ника почему-то заволновалась, когда поняла, что за все проведенное здесь время, Оля так ничего и не съела.

— Ты хоть чай выпей, что ли… — сказала Ника.

Она пододвинула к Оле белую кружку без ручки. Хотя чай был горячий, Оля выпила его за один присест в несколько больших глотков. Когда кружка вернулась на стол, а нормальное настроение к Оле — нет, Ника пришла в отчаяние.

— Слушай, а он за ужином уже появлялся в столовой?

Оля наконец-то сменила позицию в пространстве. До этого она едва не лежала на столе, а теперь выровнялась и глаза ее блеснули.

— Нет, — сказала она, улавливая ход мыслей Ники.

— Значит, скоро появится! — сказала Ника.

Не сговариваясь, обе уставились на вход. Затея перестала казаться хорошей, когда до конца ужина осталось пять минут.

— Ерунда какая-то! — воскликнула Оля. — Он что, Святым Духом питается?

Ника хотела приободрить Олю и потому радостно сказала:

— Ну, рано или поздно мы его вычислим. В столовой питаются все студенты, так что нам нужно просто подождать!

Этот план не сработал. Ника и Оля стали проводить в столовой все отведенное для еды время, а это не мало. Завтрак, второй завтрак, обед, ужин… В сумме за сутки получалось три с половиной часа. Ника не выдержала и недели в таком ритме. Оле тоже наскучило вечно сидеть в столовой с недовольным лицом. Так что она решила, что это неправильно, когда девочка выслеживает мальчика. Должно быть наоборот.