Клятва ненависти

Мой отец умирал, и у меня было около десяти месяцев, чтобы исполнить его желание и выполнить наш контракт с епископом Романо.

Наследник Романо и Спенсеров.

Ребенок, чтобы соединить две семьи кровью.

Мой кулак сжал стакан.

— Блядь, — прошипел я себе под нос, потянувшись за бутылкой виски.

— Что ж, у тебя сегодня хорошее настроение. — Мой отец присоединился ко мне, подойдя, чтобы встать рядом со мной. Он схватил бутылку прежде, чем я успел, и налил виски в мой стакан.

— Ты уже собрался? — спросил он почти лениво, но я не упустил угрозы в его тоне.

— Ты буквально выгоняешь меня из моего собственного дома, — огрызнулся я, прежде чем поднести стакан к губам и сделать глоток.

— Твой дом с твоей женой, Киллиан. Если она не придет сюда, ты пойдешь к ней. — Он говорил так, как будто я пятилетний ребенок и все еще нуждаюсь в руководстве отца в жизни.

Да, нет. Я точно знал, что должен был сделать, и это не имело никакого отношения к Джулиане Романо.

— Тебе нужно выполнить контракт, — напомнил мне отец. — А мне недолго осталось жить. Я хочу увидеть своего внука до того, как я уйду.

Спасибо папа. Мне определенно нужно было это напоминание.

Моя мать путешествовала по Европе со своим любовником, а мой отец умирал. Я женился на сестре моей покойной женщине, которая также оказалась ее убийцей, и я ненавидел свою жену.

Вдохнуть ярость, выдохнуть все остальные эмоции.

Я бросил стакан на мраморную столешницу и ушел.

— Джулианна не та злодейка, которой ты ее выставляешь, Киллиан, — крикнул мой отец. — Это был несчастный случай.

Я сделал паузу. Огонь пробежался по моим венам, и я почувствовал искру ярости, исходившую из нижней части моего позвоночника, и мои кулаки сжались по бокам.

— У нее был выбор, — процедил я. – Ей не следовало садиться за руль в ту ночь. Особенно, когда она была пьяна. Случайность или нет, но она убила Грейслин.

Я слышал, как он подошел ближе, и мой отец встал передо мной. Его челюсть была квадратной, а бледное лицо суровым. Мы были одного роста и одного телосложения. Но мой отец похудел за последние три месяца. Я мог видеть усталость в его глазах, когда смерть впилась в его кости.

— Я пытался дать тебе время, Киллиан, — сказал он резким и непреклонным голосом. — Два года, чтобы смириться с тем, что Джулианна станет твоей женой. Тогда я дал тебе шесть месяцев. Ты оставил ее у алтаря, ты не заключил брак, ты оставил ее на острове и вернулся в поместье Спенсер один. Но мне уже все равно. Ты женился на ней, и ты должен взять на себя ответственность. Она твоя жена и мать твоих будущих детей. Я ожидаю, что вы разберетесь в этих отношениях. Сейчас, пока не поздно.

Моя челюсть сжалась, и я встретился взглядом с отцом — безмолвная битва, которую никто из нас не был готов проиграть.

— Я ожидаю, что ты вернешься на остров Роза-Мария на рассвете, и это окончательно.

Мои губы истончились.

— Это понятно, Киллиан?

В моей груди образовалась большая дыра, и я резко кивнул отцу, прежде чем уйти.

— Я клянусь провести остаток своей жизни, заставляя тебя сожалеть о том, что ты сделала с Грейслин. Чтобы причинить тебе боль, сломать тебя... и ненавидеть тебя до конца наших дней. Я никогда не буду твоим защитником, никогда не буду твоим союзником; Я клянусь быть злодеем в твоей истории.

— В здравии и болезни, в печали и боли, на все дни моей жизни я буду твоим самым страшным кошмаром.

— Пока смерть не разлучит нас…

Пришло время встретиться с Джулианой и моими клятвами. Она была тьмой, мучившей мое полумертвое сердце; причина, по которой я был тем, кем я был сегодня.

Мир видел во мне Киллиана Спенсера — человека богатства и власти в его руках. Я был джентльменом в костюме. Я улыбался в камеру, пожимал руки и делал все, что они от меня ожидали.

Юрист с безумным стремлением к справедливости.

Политик с безупречной и чистой репутацией.

Но никто на самом деле не знал о чудовище, скрывающемся под кожей Киллиана Спенсера.

Я иду, Чудовище. И твоя жизнь никогда не будет прежней.

ГЛАВА 7

Джулианна

Я слегка подтолкнула Рагну пяткой. Это испугало ее, и она сделала три быстрых шага вперед, прежде чем расслабилась и перешла на размеренную походку.

— Хорошая девочка, — похвалила я, проводя пальцами по ее гриве, держа одну руку на поводе. Почти как если бы она поняла меня, Рагна фыркнула, и голос ее звучал довольно.

— Ты молодец, — сказал Гидеон, не отставая от моей кобылы. Он шел рядом с ней, крепко держа Рагну за уздечку, чтобы направить ее на тот случай, если она немного взбесится, и мне будет трудно ее удержать.

Это был мой пятый раз на Рагне. Мы шли медленно, но каждый день я наслаждалась этим временем с ней. Она была нежным существом, и мы неплохо ладили, а Гидеон терпеливо вел меня.

— Ты прирожденная к этому. — Гидеон улыбнулся.

Я покраснела от его похвалы и отеческой улыбки, но я была далеко не такой естественной, как он сказал. Моя лошадь сделала все возможное; Я позволила ей ввести меня в ее личное пространство и делала то, что она хотела. Она посадила меня на спину и не оттолкнула. Она приняла меня как своего наездника и дала мне шанс снова сесть на лошадь.

Рагна была создана для меня.

Я погладила ее длинную шею, проводя рукой по ее боку.

— Хочешь прокатиться галопом, любовь моя?

Гидеон отпустил уздечку, и я повела Рагну к центру большой арены. Она начала медленно, галопом. Мои бедра сжались, на мгновение бедра напряглись, я почувствовала, как по костям пробежала боль, но я проигнорировала это. Мои руки сжали повод, и я снова подтолкнула ее пяткой, побуждая ее идти быстрее.

Ветер дул мне в лицо, моя черная вуаль развевалась, и ветерок ласкал мою обнаженную кожу. Я вдохнула, чувствуя, как сжимается моя грудь, прежде чем громко выдохнуть. Мое тело расслабилось, и я, покачиваясь, села на Рагну.