Клятва похоти и ярости

— Беги. — Я не собиралась его бросать — у меня не было возможности подумать об этом, прежде чем он ударил парня. Я не хотела его оставлять. Не могла. Они убьют его.

— Беги, Эми! — крикнул он как раз в тот момент, когда парень ударил его в ответ.

Резкость в голосе Ренцо повергла меня в слепую панику, и я заехала коленом между ног Джованни. Я едва успела заметить, как он согнулся пополам, прежде чем мои ноги начали двигаться сами по себе. Я развернулась и побежала через парковку, спотыкаясь, пока горячие слезы катились по моим щекам.

— Эмилия! — крикнул мне вслед Джованни.

Всего пятьдесят ярдов, и я доберусь до леса за мотелем. Звука выстрела было достаточно, чтобы я остановилась, страх за брата пересилил все. Но затем я почувствовала боль, словно огонь пронзил мое бедро, прежде чем нога подогнулась. Я ударилась о землю и посмотрела вниз, на кровь, быстро пропитывающую мои джинсы. Боль была такой, словно в ногу воткнули раскаленную кочергу, и отчаянный всхлип сорвался с моих губ, когда ботинки, захрустев по гравию, остановились рядом со мной.

— В следующий раз, когда мне придется преследовать тебя, это плохо кончится, принцесса. — Джованни схватил меня за руку и с криком поднял на ноги. — А теперь будь хорошей девочкой, пока я не пустил пулю в голову твоему брату.

Я захныкала и захромала к машине, каждый шаг был мучительным уроком. Когда я забралась на заднее сиденье, у меня закружилась голова и перед глазами поплыли черные точки.

Ренцо был уже там, и прерывистое дыхание вырывалось из него почти так же легко, как кровь, покрывавшая его живот и пропитывавшая джинсы. Джованни сел на пассажирское сиденье рядом с рыжеволосым парнем.

— Ему нужен врач, Джио, — сказал мужчина, прежде чем отвести взгляд от лобового стекла и тронуться с места.

— Я вызову его в самолете.

Ренцо тяжело дышал, его лицо было бледным и влажным. Я осторожно потянула его вниз, пока его голова не легла на мое здоровое бедро, а отсутствующий взгляд не уперся в потолок. Дрожащей рукой я погладила его по влажным от пота волосам и взмолилась всем, кто был готов выслушать, не дать ему умереть. Но там было так много крови. Я стянула футболку через голову и скомкала ее, прижимая к его животу.

— Прости, — прошептала я.

Он получил пулю из-за меня, и, если он умрет, я никогда себе этого не прощу. Он схватил меня за руку, скользкие пальцы переплелись с моими, и это испугало меня.

— Все хорошо, — сказала я, мой голос дрогнул от слов, в которые я на самом деле не верила. — С тобой все будет хорошо.

Кровь растекалась по заднему сиденью. Кровь моя и Ренцо, и при виде этого у меня в груди зародилось рыдание. Слишком. Это было уже слишком.

Он издал сдавленный звук, и я крепче сжала его руку.

— Ему нужно в больницу. Пожалуйста!

Джованни оглянулся на меня через плечо.

— С ним все будет в порядке. — На этом все и закончилось; затем он начал звонить по своему телефону.

Я никогда никого не ненавидела так сильно, как его в тот момент. Но я была беспомощна что-либо сделать, и это означало, что мне, возможно, придется наблюдать, как умирает мой брат.

В ушах у меня зазвенело, перед глазами все поплыло, а в голове застучало еще сильнее. Я дотронулась до виска, и мои пальцы покраснели. Черт, это было почти так же больно, как от пули в ноге. Когда последние капли адреналина сошли на нет, в моем теле не осталось ничего, кроме боли. Когда я моргнула, это была попытка снова открыть глаза.

— Эмилия? — Голос Джованни звучал издалека, как будто доносился из туннеля. Он выругался, когда передо мной заплясали черные точки.

А потом все потемнело.

Глава 4

Эмилия

Я проснулась на переднем сиденье машины от того, что кто-то тряс меня за плечо. Первое, что я заметила, было темно, янтарный свет проникал сквозь окна и отбрасывал тени на бетонные стены гаража за ними. Я была в полном замешательстве, пытаясь понять, где нахожусь и как сюда попала. Мой взгляд переместился на человека, сидевшего за рулем припаркованного автомобиля. Джованни Гуэрра. Рукава его черной рубашки были закатаны, открывая татуированные предплечья, замысловатый рисунок чернилами, казалось, кружился и смещался в моем затуманенном зрении.

— Где я? — Спросила я, у меня заплетался язык.

Он не ответил, и, когда туман медленно рассеялся, на меня нахлынули воспоминания последних нескольких часов. Кровь… Комната в мотеле…

— Ренцо…

— Я бы побеспокоился о себе, принцесса. — Его голос был тихим, предупреждающим, предвещающим то, что должно было произойти.

Я побежала, он поймал меня, и последствия, несомненно, были ужасными. Но я могла думать только о своем брате. Когда я видела его в последний раз, он истекал кровью. Моя собственная судьба была так же предрешена, как и всегда, но я никогда не хотела тащить Ренцо за собой.

Джованни вышел из машины и, обогнув капот, накинул пиджак, прежде чем открыть мне дверцу. Я понятия не имела, что меня ждет, но знала, что он вытащит меня, если я не выйду добровольно.

Я свесила ноги с края сиденья, заметив мужскую рубашку, в которой я тонула, и дырку на джинсах, которая была разрезана, а бедро забинтовано. Джованни не давал мне прохода, его широкая фигура загораживала мне обзор, как будто он пытался доказать, что я никогда больше не попаду в большой мир. И я не сомневалась, что он так и думал. Ледяной взгляд Джованни Гуэрры в сочетании с его кровавой репутацией наводили ужас. Только сумасшедший мог рискнуть привлечь к себе такое опасное внимание. Тогда я поклялась, что сбегу от него, но если у него будет Ренцо, то…

— Пожалуйста. Просто скажи… мой брат жив?

Его молчание было моим единственным ответом, и я разозлилась еще больше. У него была я. Он победил. Самое меньшее, что он мог сделать, это просто сказать мне, не зря ли я подвергла риску жизнь своего брата.

Я стиснула зубы.

— Если он умрет…

— Что ты будешь делать, принцесса? — Он рассмеялся, и этот жестокий, режущий звук эхом отразился от бетонных стен гаража. — Компания не может и не будет противостоять мне. Так что ты абсолютно ничего не можешь и не будешь делать, кроме как подчинишься мне.

Чувство беспомощности, охватившее меня после его слов, было изнурительным, и я знала, что он был прав. Я была сама по себе. Мне не следовало убегать, определенно не следовало позволять Ренцо бежать со мной. А теперь… теперь я ничего не могла поделать. Это ничего не изменило. Я по-прежнему была здесь, по-прежнему был пешкой в руках моего дяди. Только теперь Ренцо был… Я отбросила эту мысль. Он не мог быть мертв.

Джованни схватил меня за руку и вытащил из машины, притянув к себе вплотную. Боль пронзила мою ногу, когда я перенесла на нее свой вес, и я стиснула зубы, мой взгляд скользнул мимо него и остановился на выходе.