Ключ к волшебной горе

Как-то Полина нашла на кухне книжицу, изданную на плохой бумаге, – ее забыл кто-то из гостей или работников. Она называлась «Возвращение Джека-потрошителя». Та же самая, что скрашивала их с Гердой одиночество в «Волшебной горе», но на этот раз на французском языке. Полина пролистнула последние страницы – занятно, кто же оказался не ведающим жалости маньяком: известный хирург, его сын, инспектор или помощник?

Она пробежала глазами финал (убийцу останавливают в тот самый момент, когда он хочет перерезать горло главной героине). Срывают черную шляпу, стаскивают маску-чулок...

Джеком-потрошителем была чинная седовласая экономка в доме хирурга, которая использовала скальпель хозяина, чтобы лишать жизни девиц легкого поведения, – ее дочь, вместо того чтобы идти по стопам матери и податься в прислуги, оказалась жертвой «сладкой жизни»...

Это было одно из немногих развлечений, доступных Полине. Она чувствовала, что силы ее на исходе. Она нечасто смотрелась в зеркало, однако, когда выпадала такая возможность, она видела перед собой изможденную худую особу с зеленоватой кожей, сизым от горячего пара носом и черными кругами под глазами. Ей показалось – или на висках в самом деле мелькнул седой волос? Кожа на руках от постоянного контакта с мыльной жирной водой сморщилась, глаза слезились.

Ей удалось получить повышение – занять место разносчицы напитков. Полина видела, как Герда лихо отплясывает на сцене. Казалось, что та стремилась наверстать упущенные годы. Полина знала – Герда не брезговала подрабатывать тем, что отправлялась с мужчинами в номера, где продавала свое тело. Герда лелеяла мечту – стать богатой и знаменитой.

– И я стану, – уверяла она Полину. – Еще совсем немного подождать, и я стану! Один из этих богачей женится на мне, и я забуду варьете, как страшенный сон!

В отличие от Полины Герда удивительно похорошела, выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет, пользовалась броской косметикой, одевалась чрезвычайно модно, и зачастую ее после представления ждал на улице автомобиль с потушенными фарами, который увозил Герду на целую ночь в неизвестном направлении.

Однажды она ворвалась в каморку Полины, где та мертвецким сном спала после восемнадцатичасового рабочего дня, и завопила:

– Ура, он сделал мне предложение! Я стану его женой!

Она растолкала Полину, уселась на матрас, не боясь запачкать свое дорогое одеяние, и провозгласила:

– Я еду с ним! Прощай, Полина! Я стану богатой, очень богатой! У него есть собственный замок, он – маркиз! О, как я рада!

Герда даже всплакнула. Ее новый ухажер сделал ей предложение. На прощание Герда обняла Полину и даже протянула несколько ассигнаций.

– Бери деньги, они тебе пригодятся, – сказала она милостиво. – И кстати, я договорилась с хозяином, ты сможешь занять мою комнату. А то живешь в этом крысятнике! Я оставлю тебе почти все свои наряды, они мне больше не нужны, мой благоверный купит мне все самое новое!

Полина переехала в комнату Герды, которая была номером люкс по сравнению с ее подвальной каморкой. Герда исчезла под утро, ее забрал полный господин в пальто с лисьим воротником и тростью с серебряным набалдашником. Послав всем воздушный поцелуй, Герда отбыла восвояси.

– Обещаю, что приглашу тебя в гости! – Ее прощальные слова еще долго стояли в ушах Полины. Что же, вот она и осталась совершенно одна. По крайней мере, ее жилищные условия заметно улучшились, да и гардероб стал более разнообразным.

LXIII

Она продолжала работать официанткой, думая о том, что когда-то все это закончится. Или Герда была права, стремясь вырваться из этого порочного и бедного мира? Полина не знала.

Как-то, разнося напитки и еду, она поставила заказ перед очередной парочкой. Полина мельком посмотрела на гостей – старый усатый мужчина, одетый богато и модно, и его спутница – размалеванная девица, которая жеманно хихикала, отвергая приставания спутника. Полине показалось вдруг, что она знает девушку.

Только через полчаса она поняла, кто это. Глафира, их горничная! Полина едва не выронила из рук тяжелый поднос. Бросилась обратно к столику, боясь, что посетители уже исчезли. Но они все еще были там, господин поглощал свою форель, а Глаша жадно пила коньяк.

Но в кого же превратилась скромная и преданная горничная семейства Новицких! Полина видела перед собой распутную женщину неопределенного возраста, одетую безвкусно и аляповато. Однако сомнений быть не могло – это и есть Глафира.

Выждав момент, когда усатый кавалер Глаши отправится в уборную, Полина подошла к столику. Глафира подняла на нее мутные пьяные глаза и произнесла на плохом французском:

– Чего хотите, мы все сполна заплатили!

– Глаша, – по-русски произнесла Полина. – Разве ты не узнаешь меня? Что ты здесь делаешь?

Женщину как обухом по голове ударили. Ее напудренное лицо, покрытое толстым слоем плохой косметики, задрожало, алые губы приоткрылись, Глаша исторгла из горла приглушенный вопль. Слезы градом хлынули из ее глаз, прокладывая дорожки по напудренным щекам. Она начала часто-часто креститься и читать молитву.

– Полина Львовна, – завыла Глаша, разом превращаясь из размалеванной парижской проститутки в голосящую русскую бабу. – Полина Львовна, миленькая моя, вы живы!

Глаша не могла ничего выговорить, потому как рыдания сотрясали ее тело. Полина погладила ее по голове, Глаша все выла и выла. Наконец, успокоившись, она швырнула на стол салфетку, которую держала в руках, и сказала:

– Но как же так, Полина Львовна, ведь вы же скончались в санатории! Об этом мне сказала Елизавета Фридриховна... перед тем, как уволила меня! Мы прибыли в Париж, и она выставила меня на улицу! Вот чем я занимаюсь все эти годы! Прости меня, господи, грешницу!

– Как видишь, я не скончалась в санатории, – ответила Полина. – А где сейчас тетя Лиззи и Крещинские?

Глаша снова начала завывать, потом сквозь вопли пояснила:

– Валериан Платонович женился на вашей тетке, а потом прибрал к рукам ее, то есть ваши, денежки и выбросил Елизавету Фридриховну из дома. Кажется, она уехала в Америку. А сам Крещинский тоже здесь, в Париже, вы разве не знали? Он теперь один из столпов Белого движения, спасает матушку Россию от красной чумы, патриот и монархист!