Ключ к волшебной горе

Она задала этот вопрос врачу, который вернулся к ее постели после того, как Исаак Триссарди покинул больницу.

– Неужели вы никогда не слышали его имени? – изумленно произнес доктор. – Исаак Триссарди – это гордость Франции! Он – иудейского происхождения, однако сие не помешало ему стать самым известным автором в Европе! Его признали гением при жизни, за право ставить его пьесы борются самые престижные театры мира! Он зарабатывает миллионы!

Полина откинулась на жесткую подушку. Доктор потрепал ее по руке и добавил:

– Могу сказать, что вам сказочно повезло. Если Триссарди считает, что вы – идеальная исполнительница главной роли в его новой пьесе, то это так и есть. Поверьте мне, он приложит все усилия, чтобы вы выздоровели. Вы же знаете, что мы поставим вас на ноги, но вы не сможете нормально говорить. Для этого потребуются дорогостоящие операции и длительная терапия. Триссарди готов все оплатить!

LXIX

Великий автор появился в больнице следующим утром. Не прошло и получаса с момента его прихода, как Полина, облаченная в меховое манто, покинула стены Cвятой Женевьевы. На улице их ждал крытый автомобиль. Триссарди лично укрыл ее ноги пледом и положил под спину несколько подушечек.

– Милая моя, я хочу, чтобы вы чувствовали себя как дома, – произнес он. – Вы будете жить у меня в особняке, вы станете для меня дочерью...

Триссарди обитал в небольшом старинном замке. Никак не меньше десятка слуг стремились угодить каждому капризу хозяина. Триссарди, как поняла она, отличался на редкость несносным характером и походил на большого избалованного ребенка. Ребенка, который привык получать все, что захочет. Жестокого ребенка, которому безразличны чувства других и вообще все, кроме него самого.

– Ну что вы стоите, быстрее, быстрее! – закричал мэтр, хлопая в ладоши. – Госпожа Полина желает принять ванну! Милая моя, об одежде вам не стоит беспокоиться, я уже позволил себе купить кое-что для вас...

Кое-что оказалось гардеробом, которого хватило бы на несколько лет вперед. Дом Исаака Триссарди был обставлен достаточно странно: попадались раритетные шедевры – китайский фарфор, картины известных художников или драгоценности, которые валялись тут и там на лакированных столиках; все это соседствовало с дешевой мебелью, купленной на блошином рынке.

Триссарди, как узнала позднее Полина, искренне полагал, что обладает безупречным вкусом, и никто не решался спорить с ним: спорить с Исааком было невозможно. Он стремился всегда победить в диспуте, и последнее слово непременно оставалось за ним. Если к его аргументам никто не прислушивался, драматург начинал топать ногами и пыхтеть, походя при этом на разъяренного дикобраза.

Триссарди был вдовцом, и в его доме-замке царил подлинный культ умершей жены. Ее гигантский портрет висел в гостиной, а в библиотеке в каждом из окон можно было увидеть разноцветные витражи, которые изображали покойную Гундулу.

Жена Триссарди была немкой и умерла от туберкулеза много лет назад. Она родила Исааку трех сыновей и одну дочь. Дети жили вместе с отцом, несмотря на то что старшим было уже за тридцать. Полина почему-то думала, что отпрыски Триссарди примут ее в штыки, но получилось совершенно иначе.

Она быстро сдружилась с единственной дочерью Исаака Натали – молодой темноволосой женщиной, которая была известным литературным критиком, наводящим страх на всех французских романистов.

– В Исааке энергии столько, что он может обогревать все человечество в течение десяти лет, – сказала с усмешкой Натали. – Мне двадцать девять, и я давно пыталась покинуть отчий дом, но всегда находилась причина, почему я не могла бы сделать этого: ремонт в новой квартире, внезапная болезнь Исаака, его жалобы на то, что он работает над новой пьесой и мой отъезд лишит его вдохновения. Он просто не хочет, чтобы кто-то из его детей ушел в большой мир! Исаак очень упрямый и своенравный и всегда добивается того, что задумал...

Старшие сыновья Триссарди, Исаак-младший и Авраам, тоже выбрали творческую стезю: один был театральным режиссером, другой поэтом. Однако никто из них, как поняла Полина, даже не приблизился к славе отца.

Постепенно ей стало ясно – Триссарди намеренно удерживает детей около себя, чтобы контролировать все их поступки и одновременно лишний раз напомнить: великим, грандиозным и неповторимым является только его дар. Его – Исаака Триссарди.

LXX

Для него было вполне в порядке вещей сказать за совместным завтраком:

– Я единственный из живущих гениев, чей талант превосходит Гомера и Шекспира... – или: – Никто не может указывать мне, Исааку Триссарди, золотому перу человечества...

Самое поразительное, что так, похоже, было на самом деле. Триссарди был лауреатом великого множества премий, часто бывал за границей, его пьесы сразу же становились сенсацией сезона.

Но все это добавляло его детям лишних проблем. Чем ярче сияла на небосклоне звезда Исаака Триссарди, тем меньше становилось у них шансов начать собственную жизнь. Отец бесцеремонно вмешивался в их личные отношения и выносил вердикт:

– Натали, зачем тебе этот хлыщ? Ему же нужна твоя благосклонная рецензия, поэтому он и тянет тебя в постель.

– Исаак, что за глупости, ты надумал жениться? И на ком, на этой певичке? Милый мой, в своем ли ты уме? Она же необразованна, как жена дровосека!

– Авраам, ты хочешь съехать от нас? Не забывай, что мы – твоя семья и ты черпаешь в нас вдохновение! Ну как знаешь... Ты просишь у меня денег? Увы, милый мой, сейчас я сам на мели, за новую пьесу я получил только аванс, так что подожди с переездом месяц-другой...

Полина привязалась к младшему отпрыску Исаака – Максимилиану, которого все звали Макс. Невысокий молодой человек лет двадцати, статью пошедший в мать-немку – длинные волнистые светлые волосы, подвижное открытое лицо, голубые глаза и чувственный рот, – более всего страдал от тирании Исаака.

– Он ревниво следит за нашими успехами, – признался Макс Полине. – И если чувствует, что мы сможем обойти его в чем-то, то нещадно критикует. Но если бы кто-то из нас попытался выбрать профессию, не связанную с театром или писательством, он бы растерзал нас. Отец уверен, что он – живой бог, не больше и не меньше!

Макс по желанию отца стал актером, именно ему предстояло играть вместе с Полиной в новой пьесе. Однако молодой человек открыл ей тайну: его призванием и единственным желанием было фортепиано. В детстве и отрочестве Макса посещали учителя музыки, но, как только Исааку сказали, что у его сына большой талант и он сможет добиться славы, занятия немедленно прекратились.

– Отец не хочет об этом и слышать, – сказал он печально. – Он ничего не смыслит в музыке, не в состоянии отличить Баха от Скрябина, уверен, что музыка – это развлечение и пустое времяпрепровождение.