Ключ Неба
Шрифт:
Она может сбежать.
Сара сжимает пальцы еще сильнее.
Ренцо издает хрип, выпускает ствол оружия, хватает ее за плечо, ногтями оставляя на нем кровоточащие полосы, и протягивает к Саре сжатый кулак.
Встряхивает рукой.
Сара не разжимает пальцы.
Тогда Ренцо раскрывает кулак. Какой-то маленький предмет падает на смятое одеяло.
Ключ Земли.
Сара ослабляет хватку.
Ренцо отталкивает ее от себя, быстро отступает назад на три шага и останавливается, с трудом переводя дыхание.
– Он… Он… Он сказал мне отдать это… – хрипит Ренцо.
Сара молча поднимает Ключ Земли с кровати.
– Он сказал
– Аукапома как-там-ее?
– Да. Пожалуйста, пойдем. Здесь уже небезопасно.
– А что, когда-то было? – саркастически спрашивает Сара.
– Сейчас опаснее, чем раньше. Китаец кое-что устроил. Увидишь еще. Но сейчас надо уходить. Яго отвлек охрану – я был с ними и следил за камерами. – Ренцо указывает на пятнышко на стене, отмечающее, где установлена скрытая камера. – Идем. Сейчас же.
Сара покрепче обхватывает пальцами Ключ Земли. Чувствует прилив сил. Чувствует, как в ней просыпается желание Играть.
– Почему бы просто не убить меня?
– Возможно, это было бы лучше. Но, как я уже сказал, я верю в моего Игрока, а он велел мне не убивать тебя.
– Пока, – добавляет Сара.
– Он велел мне не убивать тебя, – повторяет Ренцо.
Он спихивает Сару с кровати и располагает подушки и одеяло так, чтобы казалось, что девушка все еще спит. Отдает ей пистолет, берет ее за запястье и смотрит на часы.
– У нас есть девяносто секунд, чтобы убраться из дома.
Ты идешь?
Взгляд Сары застывает. Она мертвой хваткой сжимает пистолет. Ключ Земли становится все теплее и теплее. До нее доносится свежий запах сада – запах окружающего мира, все еще живого, все еще сильного.
И она тоже.
Живая.
Сильная.
– Да, Ренцо. Показывай дорогу.
Байцахан, Маккавей Адлай
Перу на границе с Боливией, Десагуадеро, улица Пуно Десагуадеро
– Молись, чтобы это оказались они, – говорит Байцахан. Он сидит на водительском сидении, выдвинутом вперед до предела: только так Байцахан с его ростом в пять футов и два дюйма может дотянуться до педалей. Он ведет машину с тех пор, как они проехали деревню Акора, что на юге Хульяки: так Маккавей может смотреть в сферу, чтобы держаться на безопасном расстоянии от машины ольмека. Байцахан так и не поставил набатейца в известность о том, что его новая рука способна держать древний передатчик.
Чтобы раскрыть этот секрет, нужно выбрать правильное время.
Правильное – и смертоносное.
Они сидят в переулке, разглядывая пропускной пункт на границе Перу с Боливией. На часах 7:17 утра.
Игроки добрались сюда за два с лишним часа с учетом короткой остановки, во время которой они избавились от тела. Все это время они ехали молча, что вполне устраивало обоих. Вокруг простирался бесплодный, но по-своему живописный пейзаж.
Им надоело Играть по таким правилам.
Никакого сражения.
Никаких
убийств.Маккавей помог той женщине прошлой ночью не без причины.
Не просто для того, чтобы заполучить форму наемников Тлалока. Он хотел оставаться наготове, хотел сохранить привкус чужой крови во рту.
Байцахан – не единственный, кто любит убивать.
Но пока что им обоим приходится ждать. И наблюдать.
И ждать.
И это их совсем не устраивает. Потому они и грызутся.
– Молись? Ты мне угрожаешь?
– Я только имел в виду, что не хочу их упустить. – Байцахан отводит бинокль от лица. Он видит задние огни машины ольмека – невзрачной «Мазды». Смотрит, как водитель говорит о чем-то с боливийскими пограничниками.
– С этой штукой мы можем выслеживать людей по всей планете. Мы никого не упустим.
– Мы уже должны были пересечься с этим ольмеком – если, конечно, это он. Он выглядит по-другому. Что он сделал со своими волосами?
– Может, ему надоело быть брюнетом? Понятия не имею.
Просто успокойся. Ты ноешь, как баба.
– Я не баба!
– Но и не мужчина, Байцахан.
– Да ты и сам еще не мужчина! Сколько тебе – восемнадцать?
Девятнадцать?
Еще один человек, который ошибся с возрастом Маккавея. Ему 16. И до чего же ему это нравится! Но Маккавей не отвечает. Не надо больше дразнить дунху.
– Я просто пошутил, Байцахан.
– Не люблю шуток.
– Ладно, без шуток.
– Я серьезно.
– Ладно, просто заткнись.
– Хорошо. И ты тоже.
– С удовольствием.
И они оба замолкают.
Байцахан достает смартфон из кармана и снимает блокировку.
Надевает наушники и выходит в Интернет.
Маккавей наблюдает за границей. Люди спешат из Боливии в Перу на работу. И туристический бизнес здесь, кажется, процветает. Маккавей думает, что те, кто приезжает сюда – просто богатые фанаты путешествий, решившие внести озеро Титикака в свой список мест, которые нужно повидать, пока не наступил апокалипсис. Чем-то они похожи на него самого или на Байцахана. Тоже игроки, только играют они в другую игру, гораздо менее смертоносную.
Жизнь идет своим чередом.
Чему быть, того не миновать.
– Посмотри. – Байцахан прерывает размышления Маккавея, протягивая ему смартфон. Маккавей опасается того, что Байцахан собирается показать ему какую-то гадость – останки людей после взрыва разорванные или обезглавленных животных. Байцахан выдергивает наушники из разъема.
– Да возьми ты его.
Маккавей берет телефон в руки. С маленького экрана на него смотрят темные глаза Аня Лю.
Маккавей открывает видео. Байцахан тянется через всю кабину и практически кладет голову ему на плечо, так что они могут посмотреть видео вместе.
И они оба смотрят.
Один раз.
– Вот же ублюдок, – говорит Маккавей.
Байцахан откидывается на спинку сиденья.
– Отличную он фотографию нашел! Тебя в одних трусах.
– В этом купаются.
– Да? Я таких ни разу не видел.
– Все европейцы такое носят. Байцахан… – Это нехорошо. Совсем нехорошо.
– И больше 200 миллионов человек видели эту дрянь! Мужчина в потрепанной одежде, поверх которой на груди и на спине висят рекламные щиты, переходит дорогу прямо перед ними. «Человек-бутерброд» звонит в колокольчик. На щитах написано: DIOS Y LA MUERTA EST'AN CERCA. ESTOY A LA ESPERA DE HEREDAR LA TIERRA.