Ключ
Шрифт:
Теперь друзья, правда, изо всех сил постарались не выглядеть, как банда Фигольчика/Драговски. Первое, что они сделали, выйдя из ворот тюряги, это избавились от тюремной одежды и формы охранников. Оставили только ботинки, удобные, крепкие, не отличимые от тех, которые носят работяги. Собственно «работягами» они и решили прикинуться. Для этой цели были ограблены две бельевые верёвки в ночных дворах, и в обоих случаях списаны адреса, чтобы возместить ущерб хозяевам, так-как это было всё в том же бедняцком рабочем районе не меняющимся в течение десятилетий.
Затем они нашли и извлекли на свет свою заначку,
Теперь они напоминали бригаду толи электриков, толи сантехников, направляющихся по вызову для ремонта. Чтобы сходство было полнее, приобрели два кейса, в которых обычно носят инструменты и уложили в них дробовики, благо те были короткими и без прикладов.
Визит к Дульери тоже можно было назвать удачным. Конечно, никто не собирался его убивать, а вот заставить поработать на себя стоило. Мафиозный дон, хоть и не подавал виду, но был основательно напуган и даже не послал никого за ними шпионить. В последнем они были уверены, хоть это было и удивительно, но факт оставался фактом — слежки за ними не было.
Старый отель они увидели ещё утром и весьма порадовались, найдя его в том же самом виде и состоянии, в котором оставили это здание когда-то.
— Странно, почему его не снесли? — спросил Фигольчик с набитым ртом.
— На рынке, где мы закупились продуктами, сказали, что это место проклято, — ответил Драгис. — Вроде как, здесь привидения водятся.
Быка от его слов передёрнуло.
— Не люблю я этого! — сказал он нахмурившись. — Они, конечно, разные бывают, эти самые привидения, но случаются такие от которых мороз по шкуре, и кровь стынет в жилах.
— Точно! — вставил Фиг. — Один Рогелло Бодакула чего стоит.
— Согласен, — подтвердил Драгис и потрогал шрам у себя на груди. — Но нам только на руку, что от этого места все шарахаются. Даже под застройку землю не покупают.
— Только бы самим шарахаться не пришлось! — проворчал Бык.
* * *
Почему ночью в огромном пустом здании никогда не бывает тихо? Особенно если это здание старое и заброшенное. И почему по тёмным коридорам, пыльным залам, роскошным номерам засыпанным мусором и гулким холлам с затянутыми паутиной углами, гуляет ветер, хоть на улице так тихо, что даже листья не шелохнутся на немногочисленных деревьях?
Шур, шур, шур!
Острый слух Быковича никогда не подводил его ни в беде, ни в радости. Не подвёл и сейчас.
Шур, шур! Шур, шур, шур, шур!
Это были шаги. Мягкие, шаркающие и одновременно тяжёлые. Кто может так ходить? Какой-нибудь старик с порядочным превышением веса, вышедший на прогулку в домашних тапочках.
Шур, шур, шур, шур, шур!
Шур, шур, шур!
Э, да кажется этот «старик» не один! Их, по крайней мере, трое или четверо, если не больше. Да и откуда здесь старики какие-то возьмутся? Может бомжи? Это возможно. Правда, гангстерская троица проверила накануне все углы, благо они знали это место, как свои пять пальцев. Но кто мешал забраться в здание, кому бы то ни было после того, как они устроились
на ночлег в своём излюбленном «логове»?Нет, быть того не может! Войти, точнее, влезть в здание, конечно, можно, но в каждом таком месте поставлена «сигнализация» из невидимых проволочек и лесок, которые, стоит их задеть, обрушивают пирамиды из консервных банок или кастрюль, взятых с кухни, в которой уже три четверти века никто ничего не готовил. Так что внутрь незаметно пробраться не смог бы никто крупнее кошки.
Шур, шур!
Но ведь это уже в коридоре за дверью! Быкович приподнялся на локте и взглянул на спящих друзей. Нет, спал только один Фигольчик, по своему обыкновению «пуская пузыри», с блаженно-комичной физиономией. Драговски не спал. Он даже не лежал, а уже сидел на своей постели, сжимая в руках пару здоровенных старомодных «кольтов-11».
При побеге из тюрьмы они неплохо вооружились, хоть, увы, не смогли вернуть те автоматы, что были захвачены на китайском сухогрузе. У Быковича и Фигольчика теперь были мощные дробовики и девятимиллиметровые компактные пистолеты. Драгис предпочёл пистолетную пару сорок пятого калибра, так-как умел обращаться с этим оружием мастерски. Как впрочем, и с любым другим.
Они встретились взглядами и поняли друг друга без слов. За дверью были враги, в этом не было сомнений. Ситуация напоминала ту, что была здесь же в прошлый раз — кто-то шёл их убивать и надеялся при этом застать свою жертву врасплох.
О том, кто это мог быть, сейчас догадки строить было недосуг, хотя подозрение падало, прежде всего, на Дульери. Китайцы, после событий связанных с сухогрузом, от «воскресшей» банды Фигольчика/Драговски, шарахались, как от «гостьи с косой». Оставалось только удивляться их осведомлённости. Полиция же не стала бы подкрадываться вот так — с какими-то там «шур, шур». Копы окружили бы здание, осветили бы всё слепящими прожекторами и через громкоговоритель предложили бы сдаться. Нет, это были не копы.
Как ни странно, первым в нападающих врагов шарахнул из дробовика Фигольчик. Только что он спал и, как отметил про себя Бык — «пускал пузыри», но вот их наспех починенная дверь, подпёртая древней шваброй, упала, но раньше, чем Быкович и Драговски успели что-либо увидеть в открывшемся чёрном проёме, и взять оружие наизготовку, их низенький, кругленький и безобидный на вид товарищ вдруг выпрямился на постели, как неваляшка, которую сначала прижали, а потом отпустили, и в тот же момент в его руках оглушительно бабахнул дробовик!
По ту сторону двери что-то грузно обрушилось, но не раздалось ни вскрика, ни возгласа, ни даже приглушённого ругательства, как это бывает в таких случаях. Не было и ответной пальбы. При этом уже знакомое — «шур, шур!», не прекращалось ни на секунду.
И тут они увидели тех, кто ломился в дверь их «логова» с тупой бездушной настойчивостью. И тогда не только у Фигольчика с Быковичем, но и у вечно невозмутимого Драговски волосы встали дыбом!..
Высохшая сморщенная плоть туго обтягивала кости существ, сохранивших отвратительное человекоподобие. Местами кости прорывали хрупкую кожу и торчали наружу. Гнилая дрань покрывала их тела, и только приглядевшись, можно было узнать в этих тряпках изящные костюмы, столь любимые гангстерами прошлых лет.