Ключи и калитки
Шрифт:
Впрочем, хозяйка дома легко разбиралась в царящем вокруг сумбуре и с чёткостью генерала командовала мельтешащими помощниками и помощницами, пока те, наконец, не рассосались по комнатам и клетям, исполняя её приказы, а мы не вошли трапезную… Ну, у меня язык не повернётся назвать обычной столовой этот отделанный деревянными резными панелями зал с расписными сводчатыми потолками и окнами, забранными в тяжёлые переплёты с мелкой расстекловкой. Трапезная, и никак иначе. И длинный массивный стол, протянувшийся на добрый десяток метров через весь этот немаленький зал, был здесь как нельзя более в тему. Стол, кстати говоря, не пустовал… а ведь мы и двадцати шагов от входа в дом не прошли! Шустрые слуги у полусотника… да и хозяйка хороша, да.
— Вот не надо так на неё смотреть, — прошипела мне на ухо Света, когда супруга Стояна усадила
— Уговорила, — с улыбкой кивнул я. Света подозрительно покосилась на меня, но фыркать перестала. А хозяйка дома, тем временем, хлопнула в ладоши, и вокруг нас вновь закрутились слуги, принявшиеся выставлять на стол многочисленные закуски, среди которых преобладали рыбные и мясные блюда, что при наличии под боком такой реки, как Бий, и полных дичи лесов было неудивительно. А вот овощей было мало… и в основном были они в квашеном виде. Ну, да и это не великая тайна. Начало лета, свежих овощей ещё месяц ждать, не меньше. И то, если погоды позволят.
Честно говоря, я было подумал, что на горячее нас будут потчевать кашей. И каково же было моё удивление, когда снявший с глубокого блюда крышку, мальчишка-слуга начал выкладывать на наши тарелки самое обычное картофельное пюре. Как-то не бились у меня здешние реалии с их стрельцами, пограничными острогами и пищалями с наличием картофеля на столе.
— Заокеанский, картофель-то? — осведомилась у Неонилы моя подруга, тоже удивлённая его наличием на столе.
— Картофель? А, — поняла хозяйка. — Пататка! Не, заокеанский клубень дорог, да и сладкий он, для заедок ещё годится, детям в радость, а вот поснедать с толком уже нехорош. Пататку же айны к нам завезли. Давно уже. Ещё в те времена, когда порубежники на Старом Камне стояли. Вот с тех пор его и разводим. Зерном-то здешние места небогаты, не родит здешняя земля доброй пшеницы и ржи. Да и привыкли мы к пататке за век-то!
Света с Неонилой как-то зацепились языками, заболтали о всяком-разном, ну а я приналёг на угощения. Тем более, что порадовать желудок здесь было чем. А потом к нам присоединился и закончивший свой импровизированный митинг полусотник. Да не один, а в компании из четырёх стрельцов, видом своим и ухватками явно не походивших на рядовых бойцов. Учитывая их количество, возраст и степенную важность, с которой приглашённые к столу воины приветствовали нашу компанию, усаживаясь на стулья с высокими резными спинками, я предположил, что это острожные десятники, непосредственные подчинённые Стояна Смеяновича, и не ошибся. А присмотревшись к ним, довольно легко определил, кто из десятников, так сказать, новичок. Говорил же полусотник, что прошлый год для острогов на Бие вышел неудачным, вот я и обратил внимание, что двое из четырёх приглашённых им за стол десятников выглядят куда моложе двух других стрельцов и чувствуют себя в доме хозяина острога куда более стеснённо. Так оно и оказалось.
После неудачного похода подкаменского воеводы, потерявший в том походе больше трети стрельцов, полусотник Усть-Бийского острога выкликнул на должности погибших в бою десятников самых опытных из уцелевших в их командах бойцов. Стрельцы покричали, поругались, да и приняли новичков в начальство. Вот теперь те и привыкают.
А тут новая напасть. Известие о грядущих неприятностях явно не давало десятникам спокойно наслаждаться угощениями, выставленными на стол хозяйкой дома, но и говорить о делах за едой они тоже не намеревались. Так и сидели сычами, вяло ковыряясь в тарелках да мисках, но не забывая лихо опрокидывать в лужёные глотки кубки со стоялым мёдом. На вино для новых гостей хозяйка не расщедрилась, хотя нам со Светой предлагала, а Стоян Смеянович о том и не заикался. Вот кто с удовольствием работал челюстями, сметая с тарелок всё, на что падал его взгляд. Считай, лишь усилиями Хляби половина всех выставленных на стол яств и была уничтожена.
Ну да, это мы со Светой на струге бездельничали, а работа кормщика лишь кажется лёгкой, мол, чего там делать-то? Стой у кормила да шевели им изредка, обходя топляки да редкие обливники[1]. Но попробуй, не имея опыта, удержать струг на нужном курсе хотя бы час, и руки начнут отваливаться. А ведь нужно ещё и гребцами командовать, за
ветром следить, да и препятствия на реке замечать. В общем, адова работка на самом-то деле. И не удивительно, что Стоян Смеянович так оголодал.Впрочем, стоило ему, отдуваясь, отодвинуться от стола и потребовать чаю, как молчание присутствующих, замаскированное лёгкой болтовнёй Светы и Неонилы, окончилось. Старые десятники, отставив в сторону пустые кубки, насели на полусотника с расспросами о нашей встрече с самами, а тот, отвечая на их вопросы, кстати, без всякой барской снисходительности, и нас с подругой подключил к рассказу.
Так и обсуждали происшедшее, пока в крутобоком медном самоваре не закончился кипяток. Но ведь ни словом не обмолвились о том, что будут делать с полученной информацией. Не то, что мне было бы важно услышать, как здешние вояки собираются защищать острог от набега, но интересно ведь! А нет, шалишь… в присутствии чужаков десятники эту тему поднимать не стали. Учёные.
Впрочем, поняв, что стрельцам не терпится объясниться с начальством, а мы им в этом благом деле мешаем, я подмигнул Свете и, поблагодарив хозяев дома за угощение, принялся выбираться из-за стола. Что, надо признать, было непросто. Уж очень вкусен оказался обед… и обилен не в меру. А уж про чай я и вовсе не говорю. В том самоваре не меньше дюжины литров кипятка умещалось. Казалось бы, по полтора литра на каждого из присутствующих — это немного. Так ведь, чай — не пиво! Булькает, зараза, и брюхо распирает… но, то может быть и от выпечки. Почти несладкой, что было несколько непривычно, но понятно. Сахар здесь, пожалуй, должен стоить подороже иных специй…
Пока мы со Светой выбирались из-за стола, хозяйка дома успела вновь позвать слуг и те повели нас в… «опочивальни». От чего мы с подругой отказываться не стали… ровно до тех пор, пока прислуживавшая ей за столом девчонка не начала уводить Свету на «женскую половину» дома. Не вышло. И подруга заартачилась, да и я не хотел терять её из виду. Так что устроились мы с девушкой в выделенной мне комнате, благо размеры самого помещения, как и огромной кровати, в нём установленной, позволяли без проблем разместить вдвое большее количество людей без всякого для них стеснения.
Понятное дело, что недовольная отказом помощница Неонилы тут же убежала жаловаться хозяйке о неподобающем поведении гостей. На что эта пусть и молодая, но, несомненно, мудрая женщина лишь махнула рукой, не забыв, правда, навестить нас в выделенной мне комнате и лично осведомиться о причинах такого нашего решения. Отболтались привычкой и такое объяснение нашу хозяйку вполне устроило.
— Как баню истопят, я за вами Браника пришлю, — погладив по голове крутившегося тут же мальчишку, что был моим проводником по коридорам и галереям немаленького дома полусотника, проговорила Неонила, перед тем как покинуть нашу со Светой комнату. — Ему и грязную одёжу отдадите. Девки её к утру в порядок приведут, а Браник вам занесёт.
— Благодарю, Неонила, — улыбнулась Света и, в свою очередь, взлохматив вихры вёрткого мальчишки, подтолкнула его к выходу, следом за хозяйкой дома.
— И от меня примите поклон и благодарность, Неонила Брониславна, — склонив голову, проговорил я. Хозяйка с улыбкой нам кивнула, дверь закрылась, и мы со Светой остались вдвоём. Одновременно покосившись на застеленную свежим, пахнущим травами бельём огромную кровать, укрытую меховым одеялом, мы со Светой переглянулись и, усевшись на сундук, стоящий под единственным в комнате окном, наконец, смогли поговорить без оглядки на лишние уши. Ну а чтобы точно обеспечить приватность разговора, Света под моим руководством развернула Полог Покоя.
— Ну, что скажете, други? — обвёл взглядом своих десятников Стоян.
— Ты о новостях, что привёз из забийских земель, или о гостях своих? — с лёгкой усмешкой, почти скрытой чёрными как смоль длинными усами, спросил его один из десятников. — Ежели о находниках, так тут и думать нечего. Пройдёмся по засекам, обновим чуры, да гонца отправим к Дружину в Кутобийский острог. Дальше уж его дело. Коли поверит твоей грамоте, сам тем же займётся, а коли засомневается… ну так на нет и суда нет. Ежели пойдут тати в наши земли, через чуров о том вмиг известно станет. Соберём народ с погостов и хуторов да в осаду сядем. Затворимся в остроге, и пускай находнички его взять пытаются. А мы их огненным зельем попотчуем. Глядишь, и надоест самам у наших стен добычу искать…