Ключи к успеху

–  Хорошо, - сказал я.
– Я знал, что ты разумный человек. А теперь заглатывай все, что осталось на тарелке, и побыстрее. Я пока позвоню.

Я позвонил Олли и сказал ему, что Марвин готов начинать.
– У меня в подвале есть все необходимое. Он может заниматься прямо там.

–  Отлично, - сказал он.
– Он не возражает, да?

–  Ни в коей мере, - сказал я.
– Ему не терпится приступить.

–  Тогда ладно. Я буду через полчаса.

Когда Олли прибыл, я нашел пару старых спортивных трусов и вручил их Марвину, велев ему идти в подвал и надевать их.

–  Итак, Олли, как насчет его программы?

–  А ты что думаешь?

–  Как насчет пары подходов жимов и подъемов на бицепс для разминки, затем два подхода дыхательных приседаний и пуловеров?

–  А на сколько повторений приседания?

–  Двадцать пять.

–  Так много?

–  Конечно. В этом весь секрет.

–  Ладно, но они должны быть легкими.

–  Не беспокойся, будут. Этот чудак все равно не сможет поднять ничего тяжелого.

Мы спустились в подвал. Марвин надел трусы. Он дрожал всеми частями тела и хрустел пальцами и вполголоса напевал, "Трам-пам-пам, детка любит папочку".

–  Боже мой, Олли, - пробормотал я, - что она находит в этом бельчонке. Я никогда этого не пойму.

Я вытащил рулетку и сказал Марвину, - Иди сюда и стой спокойно. Я хочу измерить твою грудь.
– Я обернул рулетку вокруг него, но он захныкал и отскочил.

–  Слушай, - сказал он, - да она же холодная.

Я вернул его на место, снова обернул его рулеткой и посмотрел на нее.
– Марвин, - сказал я, - тебе давно делали рентген?

Олли держал карандаш и бумагу наготове.
– Сколько?

–  85 сантиметров.

Он записал.

–  Ладно, - сказал я.
– Вставай на весы.

Марвин встал на весы и я объявил, - Пятьдесят девять.

Олли поднял глаза.
– И обе ноги на весах?

–  Боюсь, что так.
– Я взял Марвина за руку и указал на железо.
– Марвин, мальчик мой. Видишь это?

–  Отчетливо, папочка. Совершенно отчетливо.

–  Отлично, - сказал я.
– Потому что это штанга фирмы Йорк. Это транспортное средство унесет тебя к лучшей жизни.

Марвин шагнул вперед.
– Папочка, - сказал он, - Я полечу на этом, если ты скажешь, но не думаю, что оно хотя бы оторвется от стартовой площадки.

Олли как-то странно посмотрел на меня и я слабо улыбнулся ему.
– Борец за свободу, - сказал я.
– Символ надежды для свободных людей всего мира.

Олли забеспокоился.
– Надеюсь, русские никогда не узнают о нем.

–  Они не узнают, - сказал я.
– Когда мы разрешим наш спор, я задушу его и похороню на заднем дворе.

Я взял пустой гриф и показал Марвину, как делать жим из-за головы.
– Теперь сделай так десять раз.

Он сделал десять и я сказал, - Ну вот, не так уж и страшно, правда?

–  Думаю нет, папочка.
– Он направился к лестнице.
– Может, однажды мы и повторим это.

Я схватил его за трусы и потащил назад.
– Ты еще не закончил.
– Я показал ему как делать подъемы на бицепс и он сделал десять повторений.
– А теперь, - сказал я, - сделай оба упражнения еще раз.

–  Опять?
– сказал он.
– Слушай, я совсем не хочу вспотеть.

–  Почему бы и нет? Это тебе не повредит.

–  Но это меня расстроит, папочка. Я расстроюсь.

Я стиснул зубы и сказал, - Марвин, бери гриф и за дело, а не то я оберну его тебе вокруг шеи.

Он сделал еще по подходу и я потащил его к стойкам для приседаний. Я сделал несколько дыхательных приседаний и сказал, - А теперь, Марвин, ты сделаешь их двадцать пять. Делай по три вдоха между первыми десятью повторениями, по шесть между следующими десятью, и по десять между последними пятью. И как только я увижу, что ты дышишь недостаточно глубоко, я разобью тебе голову.

Он начал и после третьего повторения уже стонал на все лады на каждый выдох. На каждом выдохе он брал нотой выше и к седьмой ноте скрипел, как ноготь по школьной доске, и я схватил его за шею. Олли кинулся ко мне.

– Эй, Джонни, - сказал он.
– Только не делай этого, пока у него штанга на плечах.

Я отошел, сел на скамью и закрыл глаза.
– Скажите мне, когда все закончится, - сказал я.

Он сделал приседания и я заставил его сделать двадцать пуловеров. Затем еще подход приседаний и еще двадцать пуловеров.
– Отлично, Марвин, - сказал я.
– Это все. Ты свободен.

–  Я потороплюсь прочь, папочка, - сказал он.

И таким образом я продолжал эксперимент с Марвином. Каждый второй вечер я затаскивал его в подвал и заставлял качаться. Я упрашивал его и запугивал его и умасливал его. Он так и не полюбил тренировки но он рос. По мере того, как он становился сильнее, я добавлял вес на штангу, но никогда не делал ее слишком тяжелой. Глубокое дыхание распирало его грудную клетку. Его грудь становилась выпуклой, а плечи - шире.

Приседания подстегивали его пищеварение и он набирал вес. Через три месяца я объявил эксперимент завершенным. Его грудь выросла на шестнадцать с половиной сантиметров. Он набрал семнадцать килограммов, а я потерял три.

–  Ладно, Марвин, - сказал я.
– Это все. Эксперимент окончен.

Он восхищался собой перед зеркалом.
– Слушай, - сказал он, - Я, кажется, привыкаю к этой ерунде. Я мог бы даже продолжать.

–  Отлично, - сказал я.
– Купи себе штангу и качайся дома.

–  Но, папочка, - сказал он.
– Я теперь с тобой. Мне здесь нравится.

Я вытер лоб рукой и потрогал макушку, чтобы проверить, сколько волос я потерял.

Следующей ночью Олли зашел в зал и мы заговорили о нашем споре.

– Думаю, я выиграл, - сказал я.

–  Не буду спорить, - сказал Олли.
– В жизни бы не поверил.

Я встал и потянулся.
– Олли, ты любишь оперу?

–  Иногда, - сказал он.
– А что?

–  Потому что, - сказал я, - я как раз купил новую запись "Риголетто".
– Я отпер ящик стола и вытащил двадцать долларов. Я поднял их вверх и сказал, - А знаешь, что я собираюсь с ними сделать?

–  Что?

–  Я куплю ящик холодного пива и китайской еды на пятнадцать человек. Затем мы пойдем ко мне. Мы съедим все это, выпьем пиво и будем слушать замечательную музыку.
– Я обхватил его за плечи и направил к двери.
– Как это звучит?

Олли посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Абсолютно безумно, папочка.