Ключи к успеху
Шрифт:
– Да.
– Отлично, - сказал я.
– Принимается. Только как я докажу тебе?
– Легко. Мы найдем какого-нибудь идиота и проверим на нем.
– Кого-нибудь из зала?
– Нет, - сказал он.
– Черта с два. Они все здоровые ребята. Тут нужен кто-то, кто не слишком утруждал себя спортом.
– И ему придется много есть, не забывай.
– Ну и ладно. Пусть ест, сколько хочет. Но он должен быть лицом незаинтересованным и не слишком сильным.
– Олли усмехнулся.
– И достаточно тупым, чтобы согласиться попробовать.
– Олли, - сказал я.
– Я знаю такого парня. Приятель
– Ты часто его видишь?
– Часто?
– зарычал я.
– Он разбивает лагерь у меня дома шесть вечеров в неделю. Он объедает меня вплоть до полного разорения.
– Вот и славно, - сказал Олли.
– Подойдет. Когда он начнет?
– Завтра вечером, - сказал я.
– И, послушай, мы спорим на десятку, да?
– Верно.
– Пожмем руки?
– Нет, - сказал он.
– Джентльменское соглашение.
– Джентльменское соглашение?
– завопил я.
– Ты не отдал мне деньги за прошлый спор. Слушай, у тебя есть с собой десятка?
– Конечно. Что я, по-твоему - обманщик?
– Да, - сказал я.
– Он самый. Деньги на стол.
Он достал бумажник, вытащил из него две пятерки и положил на стол. Я выудил из своего десятку и положил ее сверху.
– Вот, - сказал я.
– Смотри.
– Я отпер ящик стола, положил туда деньги, запер его и убрал ключ в карман.
– А теперь, - сказал я, - деньги внутри и никто не может их выудить. Очень мило.
– А как же я?
– спросил он.
– Разве мне не положен ключ?
– Нет, - сказал я.
– Не положен. И это самая милая мысль.
На следующий день было воскресенье и Марвин как обычно пришел на ужин. Марвин встречался с моей дочерью уже год и я подсчитал, что только картошка обошлась мне уже в сотню баксов. Он прискакал в столовую щелкая пальцами и напевая, - Трам-там-там, малышка любит меня.
Я стиснул зубы и смотрел в сторону. Марвин бочком подошел к моей жене и чмокнул ее в лоб.
– Мамочка, - закричал он.
– Лучшая и самая милая на свете кухарка.
– Он обнял ее за плечи.
– Держу пари, что твой муж еще не понял, как ему повезло.
– Марвин, - сказал я.
– Убери свои жирные руки от моей жены и садись. Нам нужно поговорить.
Моя жена обиделась.
– Джон, дорогой. Не нужно так разговаривать с Марвом.
Марвин просиял.
– Да все ништяк, мамочка. Он просто шутит.
– Он сел на стул и потянулся к картофельному пюре.
– Ладно, папочка, - сказал он.
– Вот он я. Общайся со мной.
– Марвин, - сказал я.
– Когда ты перестанешь звать меня папочкой?
– Но послушай, - сказал он.
– Однажды я, возможно, добьюсь руки твоей дочери.
– Руки моей дочери?
– прорычал я.
– Получишь мою ногу. Передай мне картошку и слушай. Я хочу тебе кое-что сказать.
Я взял картошку и стал медленно накладывать себе на тарелку. Я понимал, что заставить Марвина заниматься любым трудом будет непросто и не хотел наделать ошибок. Я зашевелил извилинами, а Марвин начал есть. Он ест, как акула-молот. Пока я думал, он успел очистить тарелку в первый раз.
– Послушай, Марвин, - сказал я.
– Не хотел бы тебя обижать, но ты не слишком крепок.
– Крепок?
–
– Послушай, но я не собираюсь участвовать в корриде.
– Это я знаю, - сказал я.
– И все же, времена сейчас непростые и молодому человеку вроде тебя следует быть покрепче.
– Папочка, - сказал он.
– Я не боец, я любовник.
– Он плотоядно уставился на мою дочь. Она нежно улыбнулась ему и погладила его по руке.
– Ешь, Марв, - сказала она.
Он навалил себе на тарелку пару килограммов жареного мяса и кучу картошки, похожую на Мэттерхорн. (Мэттерхорн - гора в Альпах, известная своей запоминающейся четкой формой - прим. пер.)
Я решил зайти с другой стороны.
– Марвин, в мире сейчас происходит гигантский социальный и экономический переворот. Каждый день мы читаем об этом в газетах. Раздоры не прекращаются. Напряженность и насилие ежедневно нарастают на поверхности нашей планеты. Мы попали в ловушку уродливой битвы за господство. Возможно, ради нашего собственного выживания. Нельзя медлить. Мы должны готовиться. Мы должны подготовить себя как духовно, так и физически к грядущей идеологической борьбе. И мы можем одержать победу только путем постоянного наращивания сил и отваги. Только путем полного развития наших скрытых физических сил сможем мы достичь превосходства. Молодому человеку вроде тебя следует подняться и занять по праву принадлежащее ему место подлинного борца за свободу - символа надежды свободных людей во всем мире.
– Я сел и отечески улыбнулся ему.
– Как это звучит, Марвин?
Он вытащил вилку изо рта.
– Абсолютно безумно, папочка.
Я зачерпнул вилкой зеленых бобов, надеясь, что никто не заметил, как дрожат мои руки. Я улыбнулся ему сквозь сжатые зубы и сказал, - Марвин, сегодня ты начнешь качаться. Ты будешь заниматься по быстрой, легкой и продуктивной программе. Ты увеличишь окружность груди, твои плечи станут шире, ты прибавишь в весе и станешь атлетичным молодым человеком. Что ты об этом думаешь?
– Флмпф, - начал Марвин.
– Марвин!
– заорал я.
– Да вытащишь ты наконец лицо из картошки и уделишь мне минуту внимания.
– Папочка!
– сказала моя дочь.
– Не кричи на Марва.
– Да, дорогой, - добавила жена.
– У него испортится пищеварение.
– Пищеварение?
– зарычал я.
– У него желудок шпагоглотателя.
Марвин вздрогнул.
– Слушай, - сказал он, - не кричи. У меня это ухо прекрасно слышит. Ты испортишь мне слух.
Я начал говорить, но дочь перебила меня.
– Перестань приставать к нему, папочка. Марва не интересует качка.
– Да, - сказал Марвин.
– Типа я не хочу портить свои природные пропорции.
– Марвин, - сказал я.
– Поставлю вопрос ребром. Я поставил на это десять баксов и тебе придется кое-что сделать.
– Я указал пальцем на свою дочь.
– Видишь ее?
– Ну конечно же, папочка.
– Так вот, либо ты начнешь тренировки, либо ты видишь ее в последний раз.
– Папочка, - взвыла она.
– И, что более важно, - добавил я, - ты только что закончил свой последний бесплатный обед в этом доме.
– Я приблизил свое лицо к его и сказал, - Убеждает ли это тебя?
Марвин моргнул.
– Типа в высшей степени, папочка. В высшей степени.