Книга-диалог 2

С: Чтобы нарушать законы, нужно их, хотя бы, знать. Нужно знать, в чем не соответствуешь, чтобы отстаивать право на это несоответствие и не теряться, когда скажут «нет троп и музыки». Уверен, нормальным людям, твои стихи понравились бы больше, чем творчество, например, одного твоего знакомого, тоже, типа, поэта, которому ты тоже написал с просьбой оценить и который, скорее всего, тоже закритикует.

Я: Короче, обидно, когда обсирают твои стихи! Старался, душу вкладывал…

С: Подожди еще – что про «прозу» скажут!

Я: К этому-то я готов…

С: Может, перерыв? Или уж до конца все 10 страниц? Чувствую, сегодня все равно нормально не раскроемся.

Я: Давай, 10 страниц до конца. Потом перерыв. А после перерыва попробуем раскрыться. Какие-то сгустки энергии в тексте уже проблескивают…

С: Так и будут проблескивать, а сплошным потоком не пойдет! Как оно было и в прошлой книге.

Я: Почему сегодня всю ночь ТЫ критикуешь и тормозишь?

С: Не знаю.

Я: Чувствуешь, что мне нужна пауза, чтобы наполниться энергией? Но я не наполнюсь, а просто усну. А завтра – все сначала. Днем не пишется из-за постоянных смс, потом придет мама, а ночью снова спать захочется. Да я и выпить завтра хотел…

С: Можно и выпимши писать…

Я: Хочу сегодня хоть что-то удовлетворительное родить. 28-я страница текста заканчивается. Пора! Причем, нужно родить такое, чтобы оправдало первые 28 бездарных страниц.

С: Отойди уже от системы координат – талантливо-бездарно, хорошо-плохо, интересно-неинтересно. Твое требование – понятность. У тебя понятно. И чтобы конкретно тебя грело. А тебя греет…

Знаешь, о чем ты сейчас пишешь? О том же, о чем и всегда – о страхе быть отвергнутым! Быть отвергнутым девушкой, обществом, читателями. Типа, вот есть где-то Люди, которые умные, красивые, смелые, богатые, веселые. И есть я, убогое чмо, и, вот, подойду я к ним, и они, как увидят мое убожество, то тут же засмеют, забросают камнями, предадут остракизму, разорвут, убьют, уничтожат!

Я: Это было бы неплохо разобрать на психоанализе… А если я уеду в Саров, насколько будет эффективен психоанализ по скайпу (ведь в Сарове психоаналитика не будет)? Не лучше ли остаться в Москве и работать снова в продажах, хотя бы для того, чтобы иметь возможность доходить на психоанализ? По-хорошему, мне нужно еще года три. И навряд ли скайп обеспечит такой же полноценный контакт с аналитиком, такую же динамику.

С: Несколько раз в год можно приезжать и видеться с аналитиком вживую. Особенно если учителем в школу пойдешь. Там же каникулы.

Я: Боюсь, уехать на пмж в провинцию – это похоронить себя…

С: Похоронить себя рядом с Пустынькой Преподобного Серафима Саровского?

Я: Хочешь сказать, что провинциальная унылость – это только внешний слой, под которым пульсирует настоящая живая жизнь Духа? Но, ведь, и в Москве есть монастыри и святыни!

С: Есть. Но и в Сарове есть. И там и там можно жить. Значит, нужно жить там, где удобнее.

Я: Короче, нужно еще подумать и помолиться о ясности.

С: Быть учителем в Сарове – представляется более осмысленным вариантом. Не просто работа, а какая-то миссия. Тебе есть, что сказать детям, родителям, учителям. Невроз у тебя начался именно в школе. Изменил всю твою жизнь. И сейчас ты возвращаешься в то место, которое тебя когда-то сломало, чтобы устранить существующий в нем изъян, чтобы дать бой старому врагу. Чтобы больше ни с кем из саровских школьников не случилось такого кошмара, какой 20 лет назад случился с тобой.

Я: Какому врагу? Какого кошмара?

С: См первую «Книгу-диалог».

Я: А кто не читал первую книгу? Да и эту с трудом переваривает и думает, а не бросить ли?

С: Смс чпокнули – посмотри!

***

Я: Не буду обсуждать смс – ничего существенного.

Если кто не читал первую книгу, кратко поясню. В 10-м классе школы у меня начался тяжелый невроз (расстройство психики, выражающееся в мучительных навязчивых страхах), который на год привел к моей полной асоциальности (сидел дома, не мог поступать в вуз, учиться, не мог работать, не мог общаться с людьми) и продлился в выраженной форме около 10 лет. Последствия же его ощущаются до сих пор. Собеседник – одно из них.

Невроз принес много страданий, полностью изменил меня и мою жизнь. Среди основных причин его возникновения (помимо природной склонности) вижу нездоровую атмосферу в семье, школе и обществе, в целом. За годы его преодоления выработал у себя определенную систему ценностей, комплекс психологических защитных механизмов, определенный психический иммунитет. Хотел бы передать это все нынешним саровским школьникам (потому что, например, уверен, что, в моей родной школе за прошедшие годы, в плане психологической атмосферы, мало что изменилось) и вообще всем, кто потенциально может столкнуться с подобной проблемой. В общем, хотел бы передать свой опыт преодоления болезни людям. И думаю, в роли учителя одной из саровских школ, это будет удобнее всего сделать. Ведь, учитель, особенно учитель литературы, учит не только предмету, но и (как ни пафосно это прозвучит) жизни. Передает свой опыт, психологические, социальные навыки.

С: Приобщает к духовности…

Я: Пафосно до пошлости, но – да!

С: Еще смс чпокнули! Посмотри!

***

Я: Чувака одного спрашиваю, какое бы кинцо посмотреть. Он работает в архиве Мосфильма, или где-то там… Короче, в кино шарит. Сейчас ответил мне. Вкус, правда, у него специфический…

С: Ты этими своими отчетами об смс детей к духовности вести собрался?

Я: Ну это же я не для детей пишу!

С: Но они тоже могут прочитать. Да-а-а, скажут, хорош учитель!

Я: Да я еще, может, десять раз не решусь!

С: Девчонка откажет, и вся духовная миссия сразу закончится! Ты ведь из-за нее в Саров переезжать собрался! И истинная твоя миссия в том, чтобы…

Я: Не продолжай! Не надо пошлостей про нее! В прошлой книге и так наворотили… Боюсь, не расхлебаем.