Книга для чтения по неорганической химии : Книга для учащихся : В 2 ч. Ч. 2

Толстячок зашёл последним, боязливо оглядываясь, он боится, что из-под дивана выползет Великий Грей с мечом огненным?

Аккуратно сложил одежду на диван в гостиной с одной стороны мужчины, с другой — девчонки, и сел посредине, не желая пропустить шоу с переодеванием.

— Нет никого, Греи суки убежали, я сколько Вам говорил в Комиссии, что Греёнышам тварям нет веры! Говорил! Нет, ты скажи, говорил или нет! Ты эту семейку всегда расхваливал, образцом ставил, ну и где твой образец? Может, у пиратов, управление крейсером осваивает. И сколько наших положим пока уроем тварей!

Джон отстранился от ответа.

— Ну что людям не живётся спокойно, есть же у человека работа, и причём хорошая, мы же решили доверить ему прекрасное место, у меня за эту должность двое заслуженных хирургов в ординаторской подрались. А этот сбежал. — влез толстячок без спроса.

И немедленно заткнулся, втянув голову, когда на него одновременно зыркнули Наёмник и Куратор.

— Я требую смертный приговор семье отступников! — жёстко, глядя в глаза Джону, произнёс Наёмник.

— Я отказываюсь прямо сейчас приговаривать к смерти семью, только за то, что мы их не нашли. — отрезал Куратор.

Уважаю, достойный человек.

— Уже нашли! Всех пятерых!

Наёмница вернулась с кухни, держа на пальце наши разблокированные браслеты.

— Приговор Джон, немедленно приговор, или я на тебя напишу жалобу Бродягам, хочешь перед ними оправдываться? — непреклонен Наёмник.

— Тебе так не терпится убить ребёнка? Погоди, не бери грех на душу ей всего восемь лет. Вот посмотри она совсем мелкая! В глаза ей посмотри!

Джон на большом семейном портрете ткнул пальцем в младшенькую, и голография мгновенно вывела изображение Весты в размер портрета.

— У меня две такие погибли, когда конвой на Исидоре Греи расстреляли.

Наёмник протянул руки к Джону, тот не отвёл глаз и не отшатнулся.

— Сам этими руками щенков Греев задушу. Синие глаза в мать, у них уродились.

Толстячок сидел притихший, как мышь, на футболке расплывалось пятно пота.

— Остановись. Гражданская закончилось. Живи, создай семью, ты ещё не такой старый. Осядь, где ни будь. У тебя полно денег на три жизни хватит, не берись за этот заказ. Зачем тебе вся эта кровь. Ты себе сам копаешь могилу. — Дядюшка Тай говорил тихо, но с нажимом, как больному ребёнку.

— Думаешь, я за Греями по планетам гоняюсь, бабло поднять? Лям больше, лям меньше. Рвать зубами их. Кровь этих тварей сцедить хочу, до последнего гадёныша, чтоб и следа от Клана не осталась. А потом хоть сдохнуть в канаве. — зубовный скрежет.

Глаза бешеные.

Он тварь, не наёмник – палач. Только бежать в соседний сектор, да хоть к Соседям лишь бы подальше от бешеного старика.

— Согласно Капитуляции, и уставу комиссии, Вы обязаны вынести приговор, если откажетесь, это ничего не изменит, вынесет другой комиссар. — вмешалась наёмница.

Нежный голос, открытое лицо, красивое тело, чего тебе, девочка, не хватило в этой жизни, что же ты по локоть в крови ходишь.

Дядюшка Тай вынул телефон из пиджака, разложил

— Хорошо. Я объявлю приговор

— Я Джон Сон Тай, член Комиссии по примирению. За побег из-под надзора объявляю вне закона, членов Клана Грей:

Тит Грейстоун вне дара 37 лет;

Лада Грейстоун вне дара 35 лет.

Приговор требует утверждения в течение пяти дней Советом.

— Это всё?! Ты должен всех приговорить и выблядков Греевских тоже! — немедленно взорвался старый наёмник.

— Не делай этого, не бери грех на душу. Тебе стыдно будет умирать. — Джон попытался усовестить старика.

Можно только уважать Куратора за стойкость.

— Адепт Распятого Бога? Редкость в нашем секторе. — впервые за всё время проявил эмоцию посланец Греев.

— Комиссар, Вы нарушаете закон равной вены — за предательство одного казнится вся семья. — опять влезла девчонка.

Супруга перестала дышать, я сжал её руку и тихонько шепнул на ушко:

— Руки у них коротки, нас Клан спрячет так далеко, что никто до нас не доберётся. К Соседям уедем, от них выдачи нет.

— Объявляю вне закона:

Кира Грейстоун вне дара 15 лет

Диана Грейстоун вне дара 12 лет

Веста Грейстоун вне дара 8 лет

— Ты доволен? — скривился Куратор как от гадости.

— Какой симпатичный мальчик, кажется, Комиссар Вы его забыли, Гай Грейстоун вне дара 19 лет, — сучка вывела на фотопластинку портрет брата.

Уроды! Они могут убить брата, он в Военном училище на другой планете, я не могу никак спасти!

Страх заползает в меня, как холодная змея зашевелилась в животе, свернулась кольцами, не давая вдохнуть лёгким, сжала сердце тупой болью.

Брат в их власти!

Пришлют приговор и его повесят на плацу.

Вскакиваю, надо что-то делать, надо бежать, надо звонить, Куратору, Комиссию, надо что-то делать.

— Отказываю! Он брат, и не входит в семью, мы наказываем за преступления, но не устраиваем геноцид Греев! Приговоров больше не будет!

Немного помолчав, он явно принял для себя какое-то решение

— Зря вы надеетесь на покровительство Бродяг, вы не они, вы Наёмники, хоть и взяли власть не по себе. Организация превратилась в банду, ведёте личную вендетту с осколками Греев. Только не понимаете, что уже ваше время ушло, Совет рано или поздно, либо укротит вас, либо… с бандами иногда происходят неприятности — они исчезают.

Куратор развернулся и вышел из квартиры.

— Тит! Твою мать, что ты натворил, дурак! Сдавайся прямо сейчас, потом будет поздно. Ну или беги к Соседям со всей семьёй. Только не верь Греям, они тебя на тот свет утянут. Сохрани жизнь всем своим, не пытайся мстить. Прощай. Пусть Бог Триединый защитит тебя.

Он отпустил кнопку вызова домофона, и усталой походкой пошёл по лестнице вниз, игнорируя лифт.

Прощай, друг. Спасибо тебе, что сберёг брата, никогда не забуду. Долг на мне. И на моих детях. И спасибо за честный совет. Для меня жизнь семьи превыше всего на свете, я не дурачок, чтобы потерять всё ради бессмысленной мести.

Прощай…

— Нет, ну зачем же уж так, ну мы же всё-таки не Греи, нельзя уподобляться им. Детей казнить — это уж слишком, они же ничего не свершили, да и уничтожить всю семью целиком это уж слишком, — по-бабски запричитал толстячок.

— Заткнись, червяк. — оборвала его наёмница.

— Нет, ну что ты так сразу доча, у нас Совет установил демократию, каждый может говорить, что думает. Ты должна не хамить, ты должна обосновать свою точку зрения. — наёмник, плавным движением, не подошёл, переместился к толстячку, обняв его за плечи.