Книга духов и воров

Адам взглянул неуверенно на Фаррелла, который кивнул, пытаясь добавить силы брату.

«Ты можешь справиться с этим, младший брат. Не нервничай».

— Смотри, — сказал Маркус. — Наблюдай. А затем решай, готов ли ты стать частью моей миссии отныне и навсегда.

Два помощника Маркуса — возможно, они также были частью его тайного круга, подумал Фаррелл — ввели связанного, с кляпом во рту и повязкой на глазах человека на середину сцены. Черные волосы седели у висков, и он был одет в грязную футболку. На его лице была недельная щетина. Один из помощников снял повязку и вытащил кляп. Темные, сверкающие глаза мужчины пробежались взглядом по молчаливой аудитории со смесью отваги и смятения.

— Где я, черт побери? — потребовал он, щурясь от яркого света.

— Сегодня ночью, — сказал Маркус, медленно обходя его вокруг, — сорока — восьмилетний Джон Мартино предстает перед нами. Человек, который находился в тюрьме и за ее пределами с восемнадцати лет.

— Значит, вы знаете, кто я. — Джон смотрел на Маркуса надменно, затем посмотрел на двух мужчин, стоявших по обе стороны как молчаливые часовые. Он повернулся к Маркусу.

— Кто вы?

Маркус проигнорировал его, удерживая свой взгляд на аудитории.

— Джон — представитель весьма доходной индустрии — нелегальная торговля наркотиками. На него работают двадцать дилеров. Он предоставляет им продукт, который они толкают на улицах наркоманам и другим жертвам, злоупотребляющим подобными веществами. Одна из его недавних партий экстази была смешана с мышьяком….

— Я не имею ничего общего с этим! — запротестовал Джон.

— …что привело к смерти шести человек, включая дочь одного из наших верных участников. После расследования, проведенного скорбящим отцом, ее одержимость наркотиками вывела на вас, мистер Мартино. Мои верные коллеги попросили, чтобы вы ответили за свои преступления здесь сегодня ночью, чтобы вы больше не навредили никому в будущем. Вы отрекаетесь от всех своих деяний? Вы осознаете свою вину и принимаете наказание? Только тогда вы сможете очиститься от зла, заражающего вашу бессмертную душу.

— Кто вы? — выражение лица Джона стало еще более настороженным. — Вы не полиция. А это не зал суда.

— У девушки, которая умерла — девушки, которую ты убил — было блестящее будущее. Она хотела стать врачом, возможно однажды она изменила бы этот мир. Ей было всего лишь пятнадцать.

— Да именно она глотнула таблетку. Она сделала свой выбор.

— А вы сделали свой — снова и снова. — Маркус остановился, а потом повернулся, обращаясь к членам общества. — Как много смертей на совести этого монстра? Десятки? Сотни? Тысячи? И сколько еще их будет, если мы отпустим его, и он не ответит за свои преступления?

— А ты дай мне шанс, — огрызнулся Джон. — Ты, сукин сын, следующий.

— Выносите ваше решение. — велел Маркус. Молчание повисло в театре.

Минуту спустя, мужчина в переднем ряду поднялся со своего места.

— Виновен. — сказал он.

Медленно остальные вставали и повторяли одно слово. Еще минуту спустя больше людей поднялось, включая Фаррелла и его родителей, их голоса слились в унисон.

— Виновен.

Маркус взглянул на Адама, который наблюдал за всем широко раскрытыми глазами.

— А ты, Адам? Каков твой вердикт?

Адам посмотрел на Джона, внимательно и изучающее смотрел на него долгую минуту. Джон уставился в ответ, как будто пытаясь запугать парнишку. Затем Джон откинул голову назад и рассмеялся, резкий звук прорезал тишину зала.

— Ты всего лишь ребенок еще, не так ли? Что, твоей няньки нет сегодня?

Глаза Адама сузились.

— Виновен. — сказал он.

— Отлично! — Джон все еще смеялся. — Виновен, виновен, виновен. Как насчет того, что я приведу своего адвоката и подам на все ваши задницы в суд за мое похищение?

Маркус рассматривал аудиторию.

— Как я могу защитить мир от темноты, которую этот убийца несет с собой повсюду, куда идет? Вреда, который он распространяет с каждым сделанным эгоистичным выбором? Как Джон Мартино будет наказан сегодня ночью?

— Смерть. — сказала аудитория в унисон. Фаррелл чувствовал, как это слово срывается с его губ так же, как и на каждой предыдущей встрече.

Человек, стоящий перед ними был олицетворением зла. Приговор был вынесен обществом Хокспиэ.

И приговор был окончательным.

— Что? О чем вы говорите? — Джон теперь сопротивлялся, пока парни крепко удерживали его на месте. — Отпустите меня!

Маркус медленно подошел к нему, потянулся к пиджаку и вытащил золотой кинжал.

— Я освобождаю тебя от боли жизни, — поучительно произнес Маркус. — Я освобождаю тебя от жизни в темноте. Теперь ты можешь отдохнуть. Ты больше никогда никому не навредишь.

— Подождите, что это? Вы не можете…!

Маркус вонзил кинжал в грудь мужчины. Джон открыл рот от боли и шока, затем вскрикнул, когда Маркус провернул рукоять.

— Кровь за кровь, смерть за смерть. — сказал Маркус, вытаскивая кинжал из тела.

— Кровь за кровь, смерть за смерть. — повторило общество.

Джон опустился на колени, уставившись на Маркуса. На мгновение это выглядело, будто раненый крестьянин опустился на колени перед королем-завоевателем, прося о милости.

Затем он упал на бок, кровь под ним растекалась мелкой темно-красной лужицей.

Фаррелл почувствовал снова то же сильное чувство мощи, которое переполняло его четыре раза в году после каждой казни.

Магия — магия Маркуса — усиливалась от пролитой крови. Она заполняла пространство как еле слышный треск электричества, от чего пробегали мурашки по рукам и на затылке Фаррелла подымались волосы. Она несла с собой ощущение безмятежности, правильности. Силы.

— Выполнено. — сказал Маркус серьезно. Он вытащил носовой платок из кармана и вытер кровь с клинка.

Взгляд Фаррелла был направлен на Адама, чтобы видеть его реакцию на то, что тот стал свидетелем публичной казни без предупреждения. По лицу брата невозможно было ничего прочесть, но он стоял твердо, кулаки сжаты по бокам, его внимание приковано к мертвому телу.

— Адам Грейсон — сказал Маркус торжественно. — Примешь ли ты приглашение присоединиться к моему обществу как официальный участник и в этом качестве согласен ли ты отдать свое сердце, тело и разум моей миссии, чтобы защитить этот мир от зла? Сохранишь ли ты наши секреты и сделаешь ли все, что можешь, служа обществу Хокспиэ? Примешь ли ты, что жертвы, приносимые здесь, являются символами нашей концентрации на большее добро этого города, этой страны и этого мира?

Адам колебался всего мгновение. Затем он поднял подбородок и, даже не взглянув в направлении Фаррелла для одобрения, произнес слова, которые решили его судьбу.