Книга утраченных сказаний. Том I

Описание Совета валар и эльдар в начале этой истории (сильно изменившееся со времени написания предварительного наброска, см. примечание 2) играет немаловажную роль в развитии и изменении представлений моего отца о валар и о мотивах их действий. В Сильмариллионе (с. 102) Сокрытие Валинора имеет своей причиной нападение Мэлькора на кормчего Луны:

«Но, увидев нападение на Тилиона, валар были в замешательстве, боясь, что злоба и коварство Моргота снова могут обратиться против них. Не желая идти на него войной в Средиземье, тем не менее не забыли они разрушение Алмарэна; и решили они, что не постигнет подобная судьба Валинор».

Немногим раньше в Сильмариллионе (с. 99) указаны причины нежелания валар идти войной:

«Сказано, что как отправились валар воевать с Мэлькором ради квэнди, так теперь воздержались они ради хильдор, Пришедших Следом, младших Детей Илуватара. Ибо столь тяжелы были раны, нанесенные Средиземью в войне против Утумно, что валар страшились теперь, как бы не нанести еще худших, тогда как хильдор должны были быть смертными и им труднее, чем квэнди, было бы противостоять страху и смятению. Кроме того, не было открыто Манвэ, где будет положено начало роду людскому — на севере, на юге или на востоке. Посему валар послали в мир свет и укрепили земли собственного обитания».

В Сильмариллионе нет никаких упоминаний о беспокойном совете и не сказано о разногласиях меж валар, когда Манвэ, Варда и Улмо активно не одобряют этот труд и держатся от него в стороне; также нет упоминаний о негодовании Манвэ или о том, что Улмо просил о милосердии для нолдор. В раннем варианте упомянуто враждебное отношение некоторых эльдар к нолдоли (верховодит в этом некий эльф из Копаса (Алквалондэ) — этот персонаж также полностью исчезает: в позднейшем описании не говорится ни слова о чувствах эльфов Валинора к изгнанным нолдор) — причины Сокрытия Валинора; любопытно также заметить, что здесь это деяние валар происходило в основном из их лености, смешанной со страхом. Нигде более эта ранняя отцовская концепция ленивых богов не проявляется столь явственно. Более того, здесь отец ясно дает понять, что отказ валар от войны с Мэлько является крупной ошибкой, принижающей их, и, как оказывается, непоправимой. В позднейших его работах Сокрытие Валинора остается лишь как великое событие мифологической древности; нет и тени его осуждения.

Перекрытие всех дорог и изоляция Валинора от внешнего мира в ранней истории подчеркнуты куда более ярко, чем впоследствии. Удаление из земли валар паутины Унгвэлиант и употребление, которое нашли для нее боги, в позднейшем варианте исчезает. Примечательно совершенно иное обьяснение того факта, что ущелье в окружных горах, позднее названное Калакирья, не было перекрыто. В Сильмариллионе (с. 102) сказано, что проход не был закрыт

«из-за эльдар, оставшихся верными, и в глубоком ущелье гор, во граде Тирионе на зеленом холме Финарфин ныне правил оставшимися нолдор. Ибо все эльфы, даже ваньяр и владыка их Ингвэ, должны иногда вдыхать внешний воздух и ветер, дующий через море из земель их рождения; и не стали бы валар полностью отделять тэлэри от их родичей».

Появляющаяся в раннем тексте причина, по которой солосимпи (> тэлэри) хотели этого (достаточно странная — неужели Прибрежные Флейтисты хотели оставить побережья?), исчезла с устранением их горькой обиды на нолдоли, как и отказ Улмо помочь солосимпи и согласие Оссэ сделать это вопреки воле Улмо. Абзацу, касающемуся Волшебных Островов, созданных Оссэ, обязано происхождением заключение главы XI Сильмариллиона:

«и в то время, что в песнях зовется Нурталэ Валинорэва, Сокрытие Валинора, были созданы Зачарованные Острова, и все моря вокруг них были исполнены теней и неясности. И острова эти были подобно сети раскинуты по Морям Тени от севера к югу перед Тол Эрэссэа, Одиноким Островом, для плывущего к западу. Едва ли мог корабль пройти меж ними, ибо вечно тяжело вздыхали волны над черными скалами, окутанными туманом. И в сумраке том великая усталость нисходила на морестранников, и одолевала их ненависть к морю; но всех, кто ступал когда-либо на эти острова, опутывали чары, и засыпали они до дня Изменения Мира».

Из этого отрывка становится ясно, что Волшебные острова были расположены на востоке Тенистых Морей, хотя «густой сумрак. . протянулся к ним языками тьмы»; в то время как раннее (с. 125 ) сказано, что за Тол Эрэссэа (который сам расположен за Волшебными островами) «стеной стоит туман, под густым сумраком коего лежат Тенистые Моря». Позднейшие «Зачарованные Острова», несомненно, обязаны своей концепцией Волшебным островам, но в процитированном отрывке из Сильмариллиона они находились в Тенистых Морях и окружены сумраком. Поэтому также возможно, что Зачарованные Острова также происходят от Сумеречных Островов (с. 68 , 125 ).

Описание трудов Тулкаса и Аулэ на севере (с. 210 ) не совсем согласуется с предыдущими текстами, хотя явственных противоречий нет. На с. ~166–167~ прямо говорится, что во время перехода нолдоли между оконечностью «Ледяного клыка» (Хэлькараксэ) и Великими Землями была полоса воды (Квэркаринга, Студеная Пучина). В том же абзаце «Ледяной клык» описывается как «узкий перешеек, после разрушенный богами». Нолдоли смогли пройти к Великим Землям, несмотря на пролив, которым «кончается перешеек» (с. 168 ), так как в сильный мороз эта узкая полоска воды наполнилась неподвижным льдом. Абзац из настоящего сказания, однако, может означать, что с разрушением Ледяного клыка образовался еще более широкий разлом, так что отныне не осталось возможности как-либо пройти этим путем.

От трех дорог, созданных Лориэном, Оромэ и Мандосом, не осталось ни следа в позднейших работах моего отца. Радуга более никогда не упоминается, также отсутствует и какое-либо объяснение, как люди и эльфы приходят в чертоги Мандоса. Но эту концепцию «дорог» трудно объяснить, не зная, насколько далеко простирается чисто метафорическое содержание идеи.

О дороге Лориэна, Олорэ Маллэ, Тропе Снов,

описанной Вайрэ в Домике Утраченной Игры, см. с. 18 , 27 и далее. Там Вайрэ говорит, что Олорэ Маллэ ведет из земель людей, и «по обе стороны ее высокие насыпи и высокие тенистые деревья, в кронах которых словно бы поселился неумолчный шепот», и от этой дороги высокие врата ведут к Домику Детей, что зовется еще Домиком Игры Сна. Он стоит недалеко от Кора, и туда приходят «дети отцов отцов людей»; эльдар, если могут, отводят их в Домик и окружающий его сад, «чтобы не набрели они, заплутав, на холм Кор и не были очарованы величием Валинора». Описания в двух историях в основном сходятся, хотя и трудно понять слова настоящего отрывка о том, что эта дорога шла, «минуя Домик Детей Земли, и оттуда "тропою шепчущих вязов" до самого моря». Очень примечательно, что еще на этой стадии развития мифологии, когда было уже много написано о времени после прихода Эриола на Тол Эрэссэа, концепция детей людей, приходящих во снах волшебной дорогой к дому в Валиноре, ни в коем случае не отвергалась.

В рассказе о том, как Оромэ творил Радужный Мост, петля, которую он закинул, охватила верхушку великой горы Калормэ («Гора восхождения Солнца») на самом дальнем востоке. Эта гора видна на рисунке «Корабля Мира», с. 84 .

История, которую Вайрэ назвала «Гавань Солнца» (с. 213 и далее), дает самую полную картину строения мира, какую только можно найти на ранней стадии мифологии. Валар, в общем-то, кажутся до странности невежественными в этом вопросе — относительно природы мира, результата их собственного творчества, — если они нуждаются в том, чтобы Улмо ознакомил их со столь основополагающими истинами. Возможное объяснение этого невежества можно обнаружить в радикальном различии трактовок Сотворения Мира в раннем и позднем вариантах Музыки Айнур. Я уже отмечал ранее (с. 62 ), что в исходном варианте валар увидели мир уже как существующую действительность, и Илуватар сказал им: «теперь мир развертывается, и история его начинается»; тогда как в следующем варианте это было видение, потом ушедшее от них и получившее бытие только по слову Илуватара: «Эа! Да Будет это все!» В Сильмариллионе на с. 20 сказано, что

«когда валар вошли в Эа, были они сначала поражены и пребывали в недоумении, ибо ничего, что зрели они в видении, еще не было, и ничто еще не имело форм и было лишь у истоков бытия…»

и далее (с. ~21–22~) следует описание великих трудов валар по настоящему «построению» мира:

«Возвели они земли, и Мэлькор разрушил их; углубили они долины, и Мэлькор вздыбил их; подняли они горы, и Мэлькор сровнял их с землей; во впадины заключили они моря, и Мэлькор расплескал их…»

В первом варианте ничего этого не было, и остается впечатление (хотя ничего не ясно наверняка), что валар явились в мир, который был уже «сделан» и им неизвестен («В этом сумраке боги обошли север и юг, увидев немногое; в этих краях нашли они великий холод и одиночество…», с. 69 ). Хотя замысел мира в достаточной мере был обязан существованием их собственному участию в Музыке, его воплощение произошло через акт творчества Илуватара («Мы будем оберегать эти чистые порождения наших грез, которые твоим могуществом обрели бытие», с. 57 ); и знания, которыми валар обладали относительно истинных размеров и сущности места их обитания, были соответственно меньше (как мы, вероятно, можем решить), чем это стало предполагаться впоследствии.