«Книга Всезнания»

— В чем он прав? — прошептал Тсуна, и призрак со вздохом пояснил:

— Я ведь уже говорил. Лень, праздность, уныние, чревоугодие… грехов много. Не только за убийство можно попасть на сковороду.

— Я знаю, — проворчал Тсуна, который хоть и начал бороться с ленью, всё же не был уверен в своей победе.

— Ну так что, Савада? — окликнул его комитетчик, и Тсуна, растрепав волосы, шумно выдохнул.

— Я не знаю. Если я не имею права пользоваться Книгой, но и выкинуть ее нельзя, как же быть?

— Не использовать ее знания, — спокойным, но безапелляционным тоном ответил Хибари и положил руки на стол. Пальцы, сложенные в замок, не дрожали, в отличие от пальцев Савады, а черные глаза были на удивление спокойны.

— Но ведь Вольф и другие Стражи мне помогали советами, не только знаниями… Да и мне помогали эти знания, и не только мне: мы нашли клад только с их помощью, а так бы все еще больше заболели!

— Значит, надо было вернуться без клада.

— Реборн бы нас наказал!

— Ну и что?

Этот вопрос поставил Тсуну в тупик. И правда, Савада, «ну и что?»…

— Но… я… — ответ Тсуна так и не нашел, а комитетчик, усмехнувшись, спросил:

— И что ты собираешься делать? Так и будешь полагаться на артефакт, который создал враг всего живого? Или попытаешься думать своей головой?

— Я бы расторг контракт, если бы мог, — вздохнул Тсуна.

— А ты пытался?

И снова Савада оказался в тупике, а человек, никогда и никому не доверявший, продолжил засыпать его вопросами:

— Что если эта твоя Книга лжет, и ее можно уничтожить? Или есть иной способ расторжения договора. Почему ты даже не попытался его найти?

— Ну, Гокудера читает об этом, — пробормотал Тсуна, отчаянно краснея и понимая, что вообще-то это должен был делать он сам. — Он в мистике лучше разбирается, потому и предложил почитать…

— За тебя решает проблему твой «друг»? — презрительно бросил Хибари и посмотрел на Саваду полным пренебрежения взглядом, отчего Тсуне захотелось буквально раствориться. — Тогда уходи.

Савада вздрогнул, и обычные мысли о том, что комитетчик слишком строг, беспощаден и жесток, нестройным маршем пронеслись у него в голове, но… «Лучше проиграть в бою, чем убегать, трусливо поджав хвост». Его задели эти слова. И впервые Тсуна подумал, что порой жестокость Главы Дисциплинарного Комитета оправдана. Как сейчас.

— Я понял, — кивнул Тсуна и поднялся. — Я только в обед подумал, что надо меняться, и опять… но я всё-таки понял.

— Не интересует, — холодно ответил Хибари и положил перед собой одну из папок. Но погрузиться в чтение документов он не успел. Тсуна подошел к столу и полным решимости голосом тихо сказал:

— Я не проиграю Книге.

Хлопок двери сообщил кабинету, что Савада его покинул и возвращаться не собирается, ведь он сказал, что хотел. Комитетчик, подперев ладонью щеку, посмотрел на испещренные черными иероглифами бумаги. На секунду на его губах промелькнуло слабое подобие улыбки, и он погрузился в чтение. А Вольфрам Фукс, следуя за Хозяином, удовлетворенно отметил, что беседа прошла как надо, и даже сверх того — Савада сумел не разочаровать своего Хранителя и наконец-то окончательно перестал сомневаться в правильности собственного выбора. Он шел к цели, которую наконец смог перед собой поставить, — стать сильным человеком, достойным веры его друзей. Человеком, который сможет стоять рядом с ними, не думая о том, что ему не место рядом с теми, кто всегда идет до конца. И Вольфрам Фукс улыбался, празднуя победу.

А где-то за тысячи километров, в Италии, Девятый босс Вонголы, держась за сердце, перечитывал доклад Савады Ёмицу. И мертвенная бледность на лице этого безумно сильного человека кому угодно сказала бы, что дела совсем плохи…

========== 25) Неожиданность ==========

Утро второго декабря преподнесло Саваде Тсунаёши, прошлым вечером отчаянно пытавшемуся любым способом уничтожить физическую форму Книги и неизменно терпевшему поражение, сразу несколько неприятных сюрпризов. Словно весь мир сговорился против него и решил начать атаку по всем фронтам! Однако Тсуна, привыкший и не к таким неудачам, в глобальный пессимизм не впал: он подумал, что его жизнь вернулась в привычное беспокойное русло, и это вызвало лишь традиционный печальный вздох, не более.

Итак, за завтраком Ламбо устроил очередную истерику века, потому как заболел, и у него поднялась температура. А раз теленку было плохо, остальным должно было быть еще хуже, чтобы он почувствовал себя лучше. Потому отказавшийся остаться в постели ребенок, усевшись за стол, начал кидаться едой в окружающих (за исключением Наны — кормилицу Ламбо обидеть не посмел) — тошнота не позволяла ему употребить пищу по прямому назначению, а потому и остальные должны были почувствовать себя за столом неуютно. И, конечно же, увернуться от атак сумели все, кроме Джудайме — ему ложка горячей каши прилетела прямо в лоб. Но это несчастье было лишь первым, и на очереди стояли еще несколько, не менее неприятных.

Выйдя из дома, Вонгола Дечимо упал на мерзлую асфальтовую дорожку, ведущую от крыльца дома к воротам: ночью ступеньки покрылись льдом, и Тсуна познал на себе силу гравитации и опасность пробежки по обледеневшим ступеням. Затем его облаяла дворовая собака, попытавшаяся укусить незадачливого мафиози, но потерпевшая сокрушительное фиаско: громко взвизгнув, этот самый босс дал такого дёру, что только пятки засверкали, и собаке оставалось лишь лаять ему вслед. Фукс прокомментировал это заявлением о пользе ежедневных физических тренировок с Реборном и Колонелло, на что Тсуна лишь печально вздохнул и подумал: «Лучше бы меня собаки вообще не замечали!» Но ответа на это парень не получил. Однако он получил удар в спину летевшим на полной скорости футбольным мячом: младшеклассники решили поиграть по дороге в школу, несмотря на мороз и лед, покрывавший немалую часть дорог. Тсуна второй раз за утро познакомился коленями с асфальтом, потому как благодаря удару вновь поскользнулся, и подумал, что мир его ненавидит, однако дальше всё шло более-менее мирно.

Киоко мило поболтала с Савадой перед началом занятий, что улучшило его настроение, а Ямамото пригласил их обоих в гости, пообещав накормить фирменными суши отца, и это окончательно доказало Тсуне, что счастье в мире есть. Вот только мир с таким утверждением готов был поспорить, и потому загнал в класс хмурого, раздраженного и разве что молнии из глаз не метавшего Хранителя Урагана. Волосы Хаято были растрепаны, бежевый пиджак скособочен, верхняя пуговица рубашки отсутствовала в принципе, а вторая держалась на честном слове, и из всего этого Тсуна сделал единственно возможный вывод…

— Гокудера-кун, ты подрался? — печально глядя на друга, спросил Савада, подходя к подрывнику, рухнувшему за первую парту третьего ряда с таким видом, будто готов был растерзать кого угодно. Другие ученики старались держаться подальше, разумно опасаясь за собственную безопасность, и удивленно косились на «бесполезного Тсуну», так запросто расспрашивающего проблемного ученика, часто ввязывавшегося в драки, об очередном его боевом подвиге.

— Джудайме, этот тип сам нарвался! — вспылил Хаято и посмотрел на босса так, словно просил у того поддержки, но в то же время непреклонно, словно за свой поступок оправдываться он не собирался.