«Книга Всезнания»

— Хибари-сан сказал что-то… про меня? — блеснул сильно улучшившейся за последние месяцы логикой Тсуна. На самом деле, вывод был довольно очевидным, ведь так потрепать Гокудеру мог лишь очень сильный противник, а в школе таковыми являлись Рёхей и Ямамото, которые не стали бы драться с другом, доктор Шамал, которому драться с учеником не хотелось даже ради тренировок, и Хибари Кёя — единственный мафиози в школе, который с удовольствием бы ввязался в драку. Ну а разозлить подрывника он мог чем угодно, вот только столь праведное возмущение Хаято и его взгляд, яснее любых слов говоривший, что «Правая рука» отстаивала честь босса, напомнили Тсуне о вчерашней беседе с Главой Дисциплинарного Комитета, который запросто мог сегодня сказать что-то нелицеприятное в адрес раздражавшего его Неба.

— Он проходил мимо и спросил, будто невзначай, продолжаете ли Вы меня эксплуатировать или решили воспользоваться собственным мозгом, а не чужим! — раздраженно ответил на вопрос босса Гокудера. И Тсуна тяжко вздохнул, подумав, что это было ожидаемо, ведь его вчерашние слова явно не понравились Хранителю Облака, а обещание Тсуны он вполне мог расценить как намерение самому разобраться с Книгой.

— Это из-за вчерашнего, — прошептал он и добавил: — Но мы ведь решили теперь вместе искать информацию о демонах, так что так и надо было сказать, не стоило с ним драться. Он же просто хотел понять, сдержал ли я обещание, вот и всё…

— Он посмел оскорбить Вас, Джудайме! — еще больше возмутился Хаято и сжал кулаки. Костяшки пальцев побелели, глаза цвета болотной тины заволокла пелена жгучей ярости. И Тсуна подумал, что так нельзя.

— Чем? — спросил он тихо и наивным озадаченным взглядом посмотрел на потерявшего дар речи друга. — Он спросил, продолжаешь ли ты, как раньше, в одиночку пытаться мне помочь, или мы вместе начали искать решение проблемы.

— Он не так спросил! — фыркнул Гокудера и обиженно покосился на босса.

— Ну, Хибари-сан вообще очень грубый. Я бы, наверное, испугался, если бы он задал тебе этот вопрос нормально, потому что это был бы уже не Хибари-сан, — Тсуна хихикнул, и подрывник подавил желание рассмеяться вместе с ним, потому как вежливого и доброжелательного комитетчика представить он был не способен. — Так что все его слова надо переводить на японский с… японского-пренебрежительного.

— Но почему он пренебрежительно относится к Вам, Джудайме?! Ведь…

Курильщика перебили на полуслове:

— А потому что Хибари-сан не считает меня ни боссом, ни даже другом. Я для него товарищ, которому он иногда помогает, если у нас интересы совпадают, но он не признает этого вслух. Чего обижаться на него, раз у него такой характер упрямый? Ты тоже упрямец, вон, до сих пор Ямамото зовешь «бейсбольным придурком», хотя он не заслуживает. Так что не обращай внимания, Хибари-сан не изменится, даже если ты его побьешь, а я… мне ваши ссоры не нужны, я же понимаю, что он имел в виду. И тебя тоже понимаю. Так что не ссорьтесь из-за такого, ладно?

Обезоруживающе улыбнувшись, Тсуна заглянул в глаза другу и сложил ладони в умоляющем жесте. Против такого до безумия верный и преданный Ураган устоять не смог, равно как и против уговоров босса, которого ценил больше всего на свете. Да и доводы человека, которого он безумно уважал, всё же показались Хаято более или менее верными, по крайней мере в части о том, что Хибари никогда не изменится. А потому подрывник подумал, что раз Джудайме способен быть выше таких выпадов окружающих, то и он должен научиться держать себя в руках.

— Ладно, как скажете, — проворчал он и поморщился.

— Спасибо, Гокудера-кун, ты лучший! — просиял Савада и умчался на свое место — к четвертой парте у окна. Подрывник, не ожидавший таких слов, слегка покраснел и уткнулся носом в учебник, размышляя о том, что иногда даже лояльность, оказывается, может быть правильна и полезна, и босс может за нее похвалить, а Тсуна мысленно спорил с Фуксом о том, что лесть, конечно, штука эффективная, но не самая правильная. Однако дело было сделано, и о пролитом молоке слезы лить было поздно, ведь пусть и сказал последнюю фразу Савада на автомате, она всё же была произнесена. «Факт есть факт», — пожала бы плечами Лия. Но она никак не могла попасть в этот мир.

Звонок прервал размышления мафиози, болтовню их одноклассников и попытки некоторых девушек уйти в виртуальную реальность с помощью телефонов. Учитель вошел в класс, поправляя светло-серый шерстяной пиджак, и занял место у доски. Поприветствовав учителя поклоном и получив разрешение присесть, подростки с мученическим видом приготовились к одному из самых ненавистных уроков — к истории Японии. И причина подобного отношения была отнюдь не в безразличии учеников к своей стране или ненависти к зазубриванию дат — просто преподаватель истории у них был до ужаса строг, вспыльчив и непредсказуем… И только Гокудера, злой на весь мир из-за очередного проигрыша Хранителю Облака, отказывался сосредоточенно слушать «демона Хомуру», нудно рассказывавшего о довольно интересном историческом периоде. Подрывник, положив ноги на парту, читал последние параграфы учебника, до которых добрался своими силами, оставив класс далеко позади, и это невероятно злило невысокого плотного японца с цепким, вечно чем-то недовольным взглядом черных глаз. Правда, на этот раз повод для недовольства у Хомуры-сэнсэя был — поведение одного из самых проблемных в отношении дисциплины, но одного из самых лучших по результатам тестов учеников.

Первую пару замечаний Хаято игнорировал, на третьем ответил, что он уже знает всё, о чем рассказывает преподаватель, и ему не интересно это слушать, а на четвертое фыркнул и заявил, что может хоть сейчас написать тест по этой теме, потому предпочтет почитать что-то новое. И это послужило спусковым крючком для очередной беды неудачливого будущего босса Вонголы…

— О, прекрасно! Раз уж Гокудера-кун так хорошо знает историю, ему не составит труда ответить на вопросы теста по материалам за все годы обучения, — протянул сэнсэй, глядя на ученика полным раздражения взглядом. Гокудера лишь хмыкнул в ответ и подписал этим приговор, причем не только себе… — Ну и, разумеется, несправедливо, что писать тест будет он один. Сейчас я проверю знания всего класса. Вопросы буду задавать устно, до конца урока, по всему ранее пройденному материалу! Отвечайте в тетрадях, сдадите их после звонка! На каждый ответ у вас три минуты.

Тсуна вздрогнул. До сего момента он усердно готовился к тестам, чтобы оправдать надежды Киоко, и даже занимался с Хаято, дабы подтянуть знания по точным наукам, но… он никак не ожидал, что первый тест окажется именно по истории, да еще и по неизвестному ему материалу.

«Что делать?!» — запаниковал Савада.

— Решить, что важнее: обещание Киоко-чан или то, каким способом оно будет выполнено, — ответил Фукс и беспечно улыбнулся. Покосившийся на него Савада впал в тяжелые раздумья, возмущенный гомон одноклассников сбивал его с мысли, а учитель тем временем задал первый вопрос. И Тсуна понял, что больше двадцати балов ему не набрать при всем желании: Хомура явно пошел «ва-банк», желая насолить курильщику, подведя под монастырь всех его одноклассников.

«Мне нужно это знание! — мысленно простонал Савада, схватившись за голову и уже даже не пытаясь найти иной выход из сложившейся ситуации. — Ответы на вопросы теста… Помоги набрать больше пятидесяти баллов, пожалуйста! Ну не могу я первое же свое обещание перед Киоко-чан не исполнить! Она же… она… она обидится и решит, что я совсем бесполезный! А я готовился! Только не к этому тесту… Ну почему?!»

— Потому что никогда не знаешь, где упадешь. Знал бы — соломки бы подстелил.

Знакомый язвительный голос, пропитанный сарказмом и отчего-то раздражением, заставил Тсуну подскочить и резко обернуться.