Книга Зверя

– Я Арман де Кавиль!
– крикнул я им.
– Где де Бойе?!

– Там, - мотнул головой егерь, - только не попади под копыта остальным нашим.
– И рассеялся, его поддержали другие егеря. Но один вдруг поймал меня развевающийся на ветру рукав рубашки.

– Вы де Кавиль - королевский ученый, - уточнил он.
– Де Бойе будет ждать вас в доме графини де Вьерзон в час пополудни.

Я кивком поблагодарил егеря и направился обратно в веселый дом - за одеждой. Хоть весна и была близко, но по утрам все еще было довольно холодно.

Не знаю, было ли это формой издевательства или же де Бойе просто не желал терять времени, но принял меня он во время мытья, причем все время нашего короткого разговора, он недвусмысленно косился на служаночку, подливавшую в его бадью горячую воду.

– Завтра мы отправляемся на охоту за Зверем, - сказал он, - и я не хочу, чтобы вы принимали в ней участия.

– Почему?
– спросил я у него.

– Потому что я этого не хочу, - ответил он, не затрудняя себя объяснениями.

– Но ведь для этого меня сюда прислали из Эпиналя, - возразил я, для убедительности опираясь на край его бадьи.

– Вы присланы, чтобы сделать чучело Зверя, когда его прикончит капитан д'Аруа, - уточнил ловчий, - а то что вместо него теперь я, ничего не меняет. И вообще, ступайте, вы свободны, шевалье.

– Вы издеваетесь, де Бойе!
– рявкнул я, хлопая ладонями по краю бадьи.
– Я поеду с вами!

– Нет!
– отрезал он.
– Не поедете. А будете упорствовать, мои егеря запрут вас в том самом борделе, из которого вы выскочили прямо под копыта их коней!

Мне оставалось только ругаться сквозь зубы.

Однако подлинным издевательством был тот зверь, коего притащили с охоты егеря во главе с де Бойе. Это был самый тривиальный волк, к тому же в него попали не менее двух десятков раз, о чем мне сообщил тот самый офицер-егерь, что остановил в день прибытия в город Королевского ловчего. Он же не дал мне сразу же покинуть холодный подвал, где лежал труп волка, вновь удержав меня за рукав.

– Королевский ловчий не велел выпускать вас до его прибытия, - вот и весь ответ на мои бурные протесты.

Я уж было взялся за шпагу, чтобы силой пробить себе дорогу, но егерь посторонился, пропуская в подвал де Бойе.

– Нет!
– Я оторвался на Королевском ловчем, не думая о последствиях.
– Вы точно издеваетесь! Это, по-вашему, и есть Зверь?! Да у настоящего Зверя челюсть в два раза больше!!!

– Вот вы и сделаете, чтобы это было так, - совершенно спокойно кивнул он.
– И это не, по-моему, Зверь, - уточнил он, это - мнение его величества. Вам еще нужны другие распоряжения. Приступайте, шевалье. Чем скорее вы закончите с этим зверем, тем скорее мы окажемся в Эпинале.

И я, волей неволей, приступил к работе.

– Позвольте, ваше величество, - распинался де Бойе, раскланиваясь перед троном, - представить вам легендарного Зверя, столько месяцев наводившего ужас на провинцию Ним. Я отправился туда, заручившись вашей мощью, у покончил с бестией, не без некоторой помощи ученого вашего величества Армана де Кавиля, однако заслуги наши в этом деле невелики, ибо главная честь в уничтожении чудовища принадлежит вам, ваше величество. Итак, Зверь Нима!
– По его сигналу был сброшен полотняный тент с чучела и всем предстало мое творение.

Я больше не мог выносить этот фарс и быстрым шагом покинул Малый Тронный зал, где давалось это представление. Однако до того, как я покинул дворец, меня перехватил Ален де Мартэн - министр внутренней безопасности королевства; и предложил прогуляться с ним по Королевскому саду. От подобных предложений отказываться опасно по понятным причинам и я отправился вместе с ним.

– Вам надоел тот фарс, что претворяет в жизнь Королевский ловчий?
– усмехнулся он.

Де Мартэн выглядел как самый обычный рантье - невысокий, полноватый человек, явно любящий хорошо поесть и выпить; а вовсе не так, каким должен быть почти всесильный министр внутренней безопасности, который может любого человека в королевстве упечь за решетку и загнать на модинагарские рудники.

– А кто же его режиссер?
– уточнил я.
– Ведь из ваших следует, что это - де Бойе.

– Нет, это и не я, - покачал головой де Мартэн, - как следует из ваших слов, - улыбнулся он.

Я вопросительно поднял брови.

– Его величество, - еще шире улыбнулся министр.
– Ему надоел Зверь, о котором уже сочиняют скабрезные песенки по всей стране. И добро бы одними песенками все закончилось - народ любит петь и особенно скабрезности, а пуще того, скабрезности про короля. Но вот эта книга.
– Он протянул мне небольшой томик в красном переплете, на котором был оттиснут позолотой профиль морды непонятного зверя - не то волка, не то кабана, не то льва или тигра.
– Почитайте на досуге, вам будет интересно. В лавках ее уже не найти.

– Вы конфисковали все, - усмехнулся я.

– Эта книжица опаснее десятка иберийских рисколомов, - ответил де Мартэн, - ибо она может взорвать страну изнутри.

Я в задумчивости потер нос и продолжил прогулку с министром, оказавшимся человеком вполне приятным, если забыть о его должности. Впрочем, беседа наша вскоре сошла на нет и отправился к себе домой.

Глава 4.

Мы вновь стояли на том самом месте, где когда-то повстречали солдат в юбках, избивавших старика с девушкой. Из лесу на нас глядел тот самый белый волк, то на облаве "звал" за собой в чащу леса.

– Он приветствует нас?
– поинтересовался я у Чека'Исо.

– Хочет помочь, - уточнил эльф.

Мы направили коней к замку маркиза Карского, но прежде я должен был посетить один дом в городе. Спрыгнув с седла, я трижды постучал в дверь, она отворилась и на пороге возник немолодой человек с фонарем в руке. На лице его не было особой приязни ко мне, однако сумрачное настроение его несколько развеял золотой, который я бросил ему.

– Я пришел к вашей воспитаннице, - усмехнулся я.
– Она знает о моем визите.

– Заходите, шевалье, - кивнул угрюмый человек, открывая пошире дверь и принимая золотой.

– Кто там?!
– раздался изнутри женский голос.

– Шевалье пришел к малышке Елене!
– ответил угрюмый, пропуская меня в дом и запирая за моей спиной дверь.

– Малышка Елена?
– произнес я, угрюмый усмехнулся мне:

– Мы воспитывали ее с младенчества.

– И только они называют меня так, - ко мне подошла сама мадмуазель де Вьерзон, - никому более я этого не позволяю.