Книжный магазин «Булочка с корицей»

Она присела, чтобы поднять свою находку — крошечную белоснежную ракушку, и положила ему на ладонь.

— Морской гребешок. Одна из моих любимых.

— Значит… сокровище?

— Безусловно, — Ноа улыбнулся, и она убрала ракушку в карман толстовки.

Они продолжили путь, и Ноа останавливался через каждые несколько метров, чтобы подобрать «идеально круглый камень», любой камешек, похожий на драже, или белые ракушки с фиолетовой сердцевиной. Хейзел складывала все это в сумку, пока та не намокла, не перепачкалась в песке и не провисла от тяжести. Ракушки и камни стучали друг о друга, когда они шли.

— Я думала, что сокровищем будет нечто вроде опыта пребывания здесь или что-то такое же метафорическое.

Ноа взглянул на нее с дразнящей ухмылкой:

— Я не настолько глубокомысленный, Хейз. И люблю сокровища.

Хейзел издала смешок, и Ноа улыбнулся еще шире. День постепенно становился теплее, но щеки Хейзел горели вовсе не поэтому. Все было из-за него. Из-за его улыбки, адресованной ей. Она склонила голову, чтобы поля огромной шляпы спрятали Ноа от ее взгляда.

— Смотри!

Из мокрого песка вылез самый крошечный краб, какого она только видела, и пополз мимо ее ног. Едва его накрыла ее тень, он замер.

— Думает, что ты его съешь.

Хейзел наморщила нос:

— Тебе ничто не угрожает, малыш.

Она отодвинулась в сторону, и, как только краб вновь оказался на солнце, он прошмыгнул между камнями.

— Все равно слишком маленький, на обед не хватит, — сказал Ноа, и Хейзел представила, как он говорит то же самое покупателям своих туров. Слишком мелкий, ребята. Бросьте обратно.

— К слову, об обеде…

— Проголодалась?

— Мне интересно, что ты положил в холодильник, но я по-прежнему не доверяю чайкам.

Она подняла взгляд и увидела, как несколько больших птиц кружат над головой. Хорошо, что ее маленький друг-краб нашел убежище среди камней.

Ноа обнял ее за плечи, и они повернули обратно к одеялу.

— Доверься мне. Я обещал, что твой обед не пострадает, помнишь?

— Помню. Но, похоже, они готовы напасть.

Ноа рассмеялся:

— Я человек слова, ты съешь свой обед.

Хейзел позволила себе прижаться к нему, пока они шли обратно. Ноа был теплым и крепким, и, казалось, ее тело таяло рядом с ним, и неважно, как воспринимал эту ситуацию ее разум. Разуму здесь не место. Не во время беззаботных приключений с Ноа.

С отливом вода начала отступать, открыв еще больше камней и ракушек. Ее потоки ручейками текли по песку обратно в море. Ноги Хейзел уже привыкли к ее прохладе, и она легко ступала на эти струйки. По пути она заметила еще больше крабов, но они не остановились, чтобы поболтать. Соленый воздух еще больше раздразнил ее аппетит.

Холодильник ждал их там, где они его оставили, и Хейзел уселась на одеяло, откинув огромную шляпу в сторону.

— Ого, какая отвага в битве с солнечными лучами, Хейз.

Она показала ему язык, и Ноа рассмеялся.

— Я нанесла солнцезащитный крем. И вообще веду себя немного безрассудно, помнишь?

— Помню, — он сказал это так, будто помнил, каким безрассудным был тот поцелуй на чертовом колесе, и хотел его повторить. Он поймал ее взгляд, и на миг Хейзел подумала, что он придвинется ближе, но Ноа отвернулся и стал копаться в холодильнике. — Сэндвич с индейкой, салатом и помидорами или с ветчиной и сыром?

Возможно, Хейзел и поддалась бы разочарованию оттого, что он не попытался поцеловать ее вновь, если бы не заурчало в животе.

— С индейкой.

— Отличный выбор.

Ноа бросил ей сэндвич, что было очень рискованно с его стороны, но она каким-то чудом сумела его поймать.

— Ты их готовил?

— Нет. Купил в магазинчике возле бара Мака.

— Должно быть вкусно.

Хейзел любила этот магазинчик, особенно местный суп с пастой и фасолью в зимнюю пору. Она развернула сэндвич, и некоторое время они ели в тишине, позабыв о неминуемой угрозе, исходящей от пернатых.

Ну или Хейзел выбросила эту мысль из головы, пока Ноа не вскочил с одеяла.

— Ноа, подожди…

Он убежал прежде, чем она успела договорить, и помчался по пляжу, распугивая стаю чаек, которые с сердитыми воплями поднялись в воздух. Хейзел зажала рот ладонью. Он гонял ради нее птиц. Бегал, пиная песок и размахивая руками, пока чайки не оказались довольно далеко от их места. Хейзел сдерживала нарастающий смех, который так и норовил вырваться на свободу.

Ноа вернулся запыхавшимся, но с победоносным блеском в глазах.

— Готово. — Он сел обратно и устроился, положив сэндвич на колени. — В ближайшее время они тебя не побеспокоят.

Хейзел не нашла сил сказать ему, что чайки уже снова стали приближаться. Она самозабвенно улыбалась как дура, словно Ноа сразил драконов, а не отогнал стаю надоедливых птиц.

Главное — забота, верно?

— Спасибо. Теперь мне гораздо спокойнее.

Ноа посмотрел на нее, прищурившись и прикрыв глаза ладонью от солнца:

— Тебе уже стало нравиться на пляже?

С тобой — да.

— Начала привыкать к нему. — Хейзел водрузила шляпу на голову Ноа: — По-моему, твоя очередь.

— Спасибо, — сказал он, откусив еще один большой кусок сэндвича. — В общем, я думал о подсказках.

— Да?

— О подозреваемых.

— Правда? И кто, по-твоему, их оставляет?

Хейзел забыла, что это вообще ее волновало, но мило, что Ноа об этом думал.

Он вытянул ноги перед собой:

— Может, Энни?

— Энни? Нет, не думаю.

— Она постоянно бывает в книжном и знает тебя лучше всех. Она бы поняла, какие подсказки оставлять.

— Хм. Наверное. — Стала бы Энни оставлять ей подсказки, как в квесте? Возможно. Но при этом Энни совершенно не умела хранить секреты. — Просто я сомневаюсь, что она смогла бы провернуть это без моего ведома.

— А твой отец или Фрэнк?

Хейзел замолчала, обдумывая вариант.

— Оба уже давно не заходили в магазин.

— Тогда кто это, по-твоему, делает? — спросил Ноа, сминая пустую обертку от сэндвича и убирая ее обратно в холодильник.