Книжный магазин «Булочка с корицей»

— Не знаю. Я думала, может, Алекс. Есть доступ, но нет мотива.

Ноа рассмеялся:

— Мотива? Дело становится все серьезнее.

Хейзел бросила скомканную обертку от сэндвича ему в голову, но он успел ее поймать.

— Конечно, это серьезно.

— И правда, очень серьезно, — подтвердил он с дразнящей улыбкой. А потом достал пакет чипсов, и Хейзел по-настоящему стала нравиться эта затея с пикником на пляже.

— Ну, кто бы это ни был, эта подсказка — не самая плохая идея.

Ноа слегка толкнул ее плечом:

— Фух. Не хотелось бы, чтобы твой день на пляже оказался худшим.

Хейзел прижалась к нему. Безусловно, не худшие ощущения. Когда она узнает, кто оставлял эти подсказки, нужно будет обязательно его поблагодарить.

Они закончили обед без внезапных нападений местных чаек. Хейзел сунула пальцы ног в песок возле одеяла и подставила лицо солнцу. С моря дул прохладный ветер, так день становился комфортным, а не жарким, и Хейзел почти ощутила приближение осени.

Скоро все изменится.

Она вдохнула солоноватый воздух и почувствовала, что хоть немного, но вышла из тупика. Вот она сидит на пляже во вторник, а в ее карманах полно сокровищ. Неплохой день ВЕЛЕХЕНО.

— Эй, а ты прочел книгу? Ту, что с подсказкой о пляже? — спросила она.

Ноа улыбнулся ей, растянувшись на одеяле. Огромная шляпа закрывала его глаза, и он даже не удосужился сдвинуть ее, чтобы Хейзел было видно его рот, пока он говорил. У Ноа были красивые губы. Мягкие и нежные. Всегда чуть что улыбались. Само собой, несерьезно.

— Конечно.

— И?

— Хорошая. — Ноа расплылся в улыбке. — Очень познавательная, как я и думал.

К счастью, шляпа прикрывала верхнюю половину его лица, и он не видел, как Хейзел покраснела, в чем сама не сомневалась. Не стоило поднимать тему книги, но не успела она упрекнуть себя за это, как Ноа притянул ее к себе, укладывая рядом.

— А теперь поспим, — пробормотал он, но его глубокий голос пробуждал в ней чувства, отнюдь не располагающие ко сну. — Сон на пляже — это лучший сон.

С этим было бесполезно спорить, поэтому Хейзел закрыла глаза и позволила дыханию Ноа и шуму волн убаюкать ее.

Глава 11

Хейзел устроилась на одеяле рядом с Ноа, скрестив руки за головой. Она надела капюшон и походила теперь на маленькое морское существо, выглядывающее из раковины. Ноа лежал на боку и вдруг понял, что изучает изящные черты ее лица. Она сняла очки, и он смог разглядеть серебристый ободок вокруг зрачка ее теплых карих глаз. Прежде Ноа никогда не обращал внимания на такие мелочи. Само собой, он мог припомнить: светлые глаза или темные, глядящие с интересом или без, — но не более того.

Ее кудри выбились из-под капюшона и обрамляли круглое лицо. А губы… он не мог слишком долго смотреть на них, не испытывая желания прикоснуться своими, но сейчас они были мягкими и расслабленными, со слегка приподнятыми в улыбке уголками. Хейзел выглядела счастливой и умиротворенной.

— Расскажи мне что-нибудь, чего никто не знает, — сказала она, и лучи послеполуденного солнца коснулись ее лица. Они немного подремали, и Ноа слишком уж понравилось просыпаться рядом с сонной, теплой Хейзел.

— Я ненавижу маринованные огурцы.

Хейзел наморщила нос, недовольная его ответом:

— Нет, что-то настоящее. Какой-то секрет.

Секрет? Ты нравишься мне гораздо больше, чем стоило бы, Хейзел Келли. Сойдет?

— Только если ты поделишься своим.

— У меня их нет.

— У всех есть секреты.

Хейзел помолчала, рассматривая его широко распахнутыми глазами.

— Ладно, договорились.

Он мог бы что-то выдумать, рассказать множество историй из своей жизни, о которых никто здесь не слышал, но решил, что хочет открыть ей настоящий секрет. Ноа не понимал, было ли дело в помутнении после сна или в мягких чертах лица Хейзел, но ему хотелось узнать, что она подумает о нем, если он скажет ей правду.

— Я так и не окончил старшую школу.

На пляже было тихо. Мама с малышом ушли домой, чайки заснули, прижав головы к белым телам. Даже волны отступили так далеко, что их шелест был едва слышен.

Слова Ноа повисли в тишине.

Хейзел моргнула. Раз, другой.

— Ну, тогда все понятно.

Что? Такого ответа Ноа точно не ожидал. Может, «почему?» или вариант, которого он всегда боялся: «ты мог бы вернуться и доучиться». Но никак не прозаичное «тогда все понятно».

— Серьезно? Ого, я и не думал, что мое неумение решать квадратные уравнения так заметно.

Его слова прозвучали резче, чем хотелось бы, старые раны открылись и грозили испортить им вечер.

Хейзел слегка помотала головой и опустила щеку на руки:

— Нет, я не это имела в виду. Теперь понятно, почему ты постоянно принижаешь свои умственные способности.

Он хотел отшутиться в ответ, но правда ли это?

— А я принижаю?

— Да. Отпускаешь замечания о том, какой ты неумный. Только сегодня сказал мне, что ты «не настолько глубокомысленный». Помнишь?

Вот как. Неужели его собственные слова ненароком раскрыли его позорный секрет?

— Пожалуй, я этого даже не замечал.

— Значит, тебя это беспокоит? Что ты не окончил школу?

Беспокоило ли его это? Ноа всегда плохо учился. Ненавидел сидеть целый день в помещении. Все тело зудело. Он был счастливее всего, находясь на воде, поэтому в начале последнего учебного года решил заниматься тем, что получалось у него лучше всего. Тогда это казалось ему логичным, пусть и сводило родителей с ума. Отец прямо сказал, что он разрушил свою жизнь. И успокоился, только когда Ноа пообещал, что начнет работать полный день в рыболовной компании. Однако потом он напортачил и в этом. Но вместо того чтобы признаться Хейзел во всем, он сказал лишь:

— Не особо.

Она недоверчиво вскинула бровь.

Ноа вздохнул:

— Просто не люблю это афишировать.

— Ты поэтому оставил сестер управлять семейным бизнесом? Потому что считаешь себя недостаточно умным?

— Черт, Хейз, такие вопросы не особо вписываются в веселую пляжную болтовню.

Само собой, он не считал себя достаточно умным. Но что, черт побери, он знал об управлении многомиллионной компанией? Даже экзамен по тригонометрии не сдал. А ведь пытался. Правда, пытался. На протяжении года после ухода из школы он каждый день ходил на работу со своим отцом. Сидел в кабинете и старался разобраться с цифрами в электронных таблицах, в графике поставок и контрактах с ресторанами. И никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным.