Книжный магазин «Булочка с корицей»

Хейзел кивнула и пошла по коридору в маленькую уборную рядом с кухней. В ней были все те же выцветшие обои, та же голубая плитка на полу. Она посмотрела в зеркало и увидела то же отражение, какое наблюдала и в старшей школе.

Ну, может, немного другое. Постарше.

Но ощущала она себя прежней.

Той же Хейзел.

Можно ли хранить в памяти вещи, которые не делал? Стоя в ванной Логана, Хейзел невольно вспомнила все, чего не делала никогда. Например, не прогуляла ни одного учебного дня в школе, потому что боялась пропустить что-то важное. Напилась лишь раз в старшей школе, в этом фермерском доме, а потом чувствовала себя такой виноватой, что призналась во всем бабуле.

Во время учебы в колледже она тоже жила дома. Не ходила в клубы, не заводила отношений на одну ночь, не оказывалась за решеткой.

Ладно, может, и хорошо, что ее не арестовывали, но суть в том, что она никогда не была безрассудной, ни капли.

В целом Хейзел нравилась себе. Ей нравилась ее жизнь. Но она все равно не могла отделаться от ощущения, что чего-то не хватает. И все эти пробелы в ее воспоминаниях превращались в нечто вроде сожалений. Сожалений, которые она не хотела брать с собой в новую жизнь.

Хейзел думала об улыбках Ноа, криво стоящих книжках и сборе черники. Может, ей и не стоит застревать в этом состоянии. Вдруг следующие два месяца могут пройти… весело. Она ведь может повеселиться? Для этого же и нужно лето, верно?

Половицы заскрипели, когда она прошла на кухню и взяла со стола вино, которое Джинни забыла вынести.

Веселье. Приключения. Капелька безрассудства…

У нее получится.

Она начнет сегодня же вечером.

Хейзел вышла через боковую дверь, ведущую в сад дедушки Генри, и обнаружила неожиданный сюрприз. Кусты черники! Она совсем забыла, что на ферме Логана росла черника. Хейзел стояла на краю сада под темнеющим небом и чувствовала каждый год своего возраста. Она уже не в школе и не в колледже. Она не могла вернуться и изменить прошлое, да и не хотела этого. Но в оставшиеся до дня рождения месяцы Хейзел надеялась выйти за рамки привычного. Расслабиться. Быть молодой веселой девушкой двадцати с лишним лет, пока еще не поздно.

Может, Хейзел надышалась древесным дымом, но она не могла игнорировать тот факт, что очутилась именно там, куда указывала книга. Книги — ключ к ее приключению. И пора к ним прислушаться.

Глава 4

Ноа обнаружил Хейзел слегка опьяневшей в маленьком саду. В воздухе пахло землей и дымом. Уже совсем стемнело, и Хейзел сидела на краю сада с полупустой бутылкой вина в руках.

— Эй, мы волновались. Подумали, вдруг тебя съели козлы.

Хейзел подняла на него взгляд:

— Так сказано в книге.

Видимо, она пьяна сильнее, чем он думал.

— Что сказано? Уверена, что все нормально? Хочешь, позову Энни?

Хейзел наморщила нос и потянула Ноа к себе, чтобы он сел рядом:

— Была еще одна книга.

Хейзел смотрела на него так, словно он должен знать, о чем речь, но Ноа явно этого не знал. И, признаться, сейчас мог думать лишь о том, как близко она оказалась, как сладко пахла и что надела шорты, в которых он никогда ее не видел, а еще о красивой, мягкой коже ее ног и…

— Очередная подсказка! — выпалила она, понизив голос, будто это секрет. Ноа хотел, чтобы у них с Хейзел Келли были свои секреты. — Я нашла еще одну книгу с подсказкой.

— О! Точно. Подсказки в книгах.

— Да, — она кивнула, и ее кудри подпрыгнули на плечах. — Она была о том, как едят чернику, и смотри! — Она подняла листья ближайшего растения и показала свежие ягоды под ними: — Черника.

Хейзел говорила приглушенно, будто эти ягоды открыли ей глаза.

— Это… здорово.

Несуразный ответ, но Хейзел снова кивнула и сорвала чернику.

— Причем очень вкусная. — Она поднесла ее к губам, закинула в рот, и мир Ноа остановился. В это мгновение существовали лишь губы Хейзел, ее радостный вздох и светлячки у нее над головой.

Она ела чернику, закрыв глаза, а Ноа просто смотрел. Любой, кто не понимал, насколько Хейзел сексуальна, был не в себе.

— Хочешь? — предложила она, снова открыв глаза. Она сорвала еще несколько ягод и с волнением положила на его ладонь.

— Спасибо.

Слово прозвучало сдавленно, и Ноа прокашлялся.

— Держи, — Хейзел передала ему вино, и, сделав щедрый глоток, он закусил его ягодами. Сочетание вкусов оказалось терпким, сладким и летним.

Хейзел улыбнулась ему. И у Ноа закружилась голова.

— Кажется, мне нужна твоя помощь.

Проси что угодно.

— Хорошо.

Она поправила очки на переносице:

— Мне нужна помощь с моим летом… то есть… С развлечениями.

— Тебе нужна помощь с развлечениями?

— Ну, приключение. — Хейзел махнула рукой, указывая на… все вокруг? — Я хочу следовать подсказкам, если, конечно, они еще появятся. Хочу… не знаю… быть безрассудной. Я всю жизнь провела в безопасности, и теперь мне хочется… приключений, острых ощущений. Хочу классную историю, которую можно рассказать за бокалом.

— И ты хочешь, чтобы я тебе помог?

Хейзел пожала плечами, отводя взгляд:

— Похоже, у тебя хорошо это получается. Организовывать веселье, летние приключения. Ты ведь этим и занимаешься?

— Ты… хочешь меня нанять?

— Нет! — Хейзел вытаращила глаза. — Нет, я не это имела в виду. Прости, я все порчу. Мне показалось, что тебя заинтриговали подсказки и ты… не знаю… интереснее всех прочих моих знакомых… и я подумала, может, ты захочешь мне помочь. Прости, не стоило ничего говорить.

— Хейзел.

— Да?

— Конечно, я тебе помогу.

Хотела ли какая-то часть Ноа, чтобы эта помощь заключалась в чем-то другом, а не в просто беззаботном веселье? Разумеется. Но он знал свои сильные стороны.

— Правда?

— Да, я буду рад помочь тебе с подсказками в книгах.

Ее глаза засияли. Он сделал Хейзел Келли счастливой.

Но не успел Ноа насладиться этой мыслью, прежде чем он осознал, что происходит, губы Хейзел прижались к его губам, и, боже, на вкус она была как ягоды и вино. Не сдержавшись, он издал тихий стон, и Хейзел прильнула ближе. Опустила руки ему на грудь и сжала пальцами рубашку, притягивая его к себе.

Ноа хотел целовать ее. Хотел сделать с ней так много всего. Это не выходило у него из головы, а Хейзел вздыхала ему в губы, но она была пьяна. И хотя сама попросила его помочь ей стать безрассудной, он был почти уверен, что она имела в виду не это.