Книжный магазин «Булочка с корицей»

Ноа пожал бы плечами, но не хотел, чтобы Хейзел убирала голову. На самом деле он был довольно паршивым дядей и старался как можно реже ездить домой, но говорить об этом Хейзел тоже не хотел. Хотел, чтобы она считала его хорошим дядей. Мудрым не по годам. Да и вообще, каким угодно, главное, не просто вариантом для беззаботного, веселого времяпрепровождения.

Но если Хейзел нужно именно это, то это Ноа ей и обеспечит. Все что угодно, лишь бы проводить с ней больше времени.

— Вот вы где! Мы думали, вы ушли, — голос Энни нарушил тишину и вынудил Хейзел отпрянуть от Ноа. Она бы упала, если бы он не поймал ее под локоть.

— Или вас убили, — добавила Джинни, шагая за ней с фонариком.

— Здесь никого не убьют. — Логан подошел следом, держа на руках маленькую черную кошку. Откуда только взялось это создание? Похоже, он так и манил к себе бездомных животных.

— Здесь так темно, что мы бы просто никогда этого не увидели. — Джинни направила фонарик на клубничную грядку, осветила компрометирующую сцену с Хейзел, Ноа и вином и вскинула брови: — Что делаете, ребята?

— Едим чернику, — ответила Хейзел, пряча глаза от света.

— Вы с Ноа просто сидите в темноте и едите чернику? — Энни произнесла «едите чернику» так, будто большего абсурда не могла даже представить.

— Да. Именно это мы и делаем. — Ноа встал и подал руку Хейзел, она взяла ее и позволила себя поднять.

Отряхнувшись, она повернулась к друзьям.

— Прости, я выпила все твое вино, — она на ходу отдала Логану пустую бутылку, опасно петляя в темноте.

— Я отвезу ее домой. — Ноа пошел за Хейзел к подъездной дорожке, не обращая внимания на удивленные и любопытные лица друзей.

— К ней домой! А не к себе! — крикнула Энни ему вслед, но Ноа лишь отмахнулся. Он ведь прекратил тот поцелуй на поляне. И никогда не воспользовался бы Хейзел или любой другой женщиной, раз уж на то пошло, но все же был крайне взволнован началом их совместного приключения.

Под конец Хейзел будет целовать его и безо всякого вина.

Глава 5

Хейзел страдала от похмелья. Но сегодня был четверг, а по четвергам она встречалась с отцом за завтраком, поэтому сейчас они расположились за привычным столиком в закусочной на пересечении Мейн-стрит и Центральной улицы, где подавали лучшие блинчики и посредственный кофе. По пути на работу она зайдет в «Пряную тыкву», чтобы взять приличный напиток.

Как и обычно в будни, закусочную наводнила толпа, состоящая в основном из шумных стариков. Голова Хейзел раскалывалась всякий раз, когда Амир Шарма повышал голос в споре с Рико Стивенсом о нескончаемом футбольном тотализаторе, а группа пенсионеров в дальнем углу с каждой секундой становилась все шумнее.

— Ты ужасно выглядишь, Орешек [2] .

— Спасибо, пап. Приятно от тебя это слышать.

Отец сделал глоток кофе:

— Ты же знаешь, что я ценю честность.

2

Имя Хейзел созвучно с английским словом hazelnut — лесной орех, фундук.

— У меня похмелье.

— В четверг?

Мэр выглядел искренне возмущенным. Значит ли это, что ее миссия «вести себя как подросток» выполнена?

— Ага. Логан и Джинни вчера вечером устроили посиделки у костра.

— И все пошли вразнос?

Хейзел фыркнула в стакан апельсинового сока. Никто не пошел вразнос, просто она обезумела, напилась в кустах черники и набросилась на рыбака. Хейзел сомневалась, что именно так хотела начать оставшиеся до тридцатилетия месяцы, но это уж точно было безрассудно.

— Можно и так сказать.

— Надеюсь, ты не садилась за руль в таком состоянии.

Хейзел не желала думать ни о поездке домой, ни о предплечьях Ноа, которые напрягались, когда он поворачивал руль, ни о том, как он провожал ее до двери и помогал зайти в дом. Она не станет думать о поцелуе, который он оставил на ее щеке, или о том, как сказал: «Доброй ночи, Хейз». От ее имени, произнесенного его тихим низким голосом, у нее побежали мурашки. Нет. Нет, она не станет.

— Конечно, не садилась.

— Просто уточняю.

— Мне двадцать девять, пап.

— И все же ты остаешься моим ребенком.

Отец вел себя нелепо, но вместе с тем мило, поэтому она не стала зацикливаться на его словах. Сегодня он надел галстук с резиновыми уточками, рубашку небесно-голубого цвета и свои знаковые очки, которые постоянно сползали у него с носа. Было трудно на него злиться.

— Как Фрэнк?

— Хорошо, передает тебе привет.

Фрэнк — друг отца и одна из причин, почему они переехали именно в Дрим-Харбор. Для Хейзел он был как второй отец, но она, наверное, всегда будет называть его Фрэнком.

— А мама?

— У мамы тоже все хорошо. Готовится к учебному году.

Мать Хейзел переехала в Дрим-Харбор вместе с ними и жила на верхнем этаже двухэтажного дома на две семьи, который они делили. Некоторым это казалось странным, но только не Хейзел. Ее родители никогда не были вместе в привычном ключе. Просто двое друзей, которые решили завести ребенка, и всех полностью устраивало, что из этого вышло.

У Хейзел не было ни братьев, ни сестер, если не считать двух маминых французских бульдогов Диего и Фриду, коих мама, безусловно, считала своими детьми. Она преподавала изобразительное искусство в средней школе и славилась зачастую скандальными, неизменно обнаженными скульптурами, которые делала в свободное время.

— С учениками средних классов непросто. Не знаю, как она управляется.

— Твоя мама любит сложные задачи.

— Хм. Наверное. — Хейзел улыбнулась новой официантке, когда та поставила перед ней тарелку, полную блинчиков. — Спасибо.

— Мэр Келли. — Ее отец протянул руку, как только женщина освободилась. — Кажется, мы не знакомы.

Он сверкнул своей самой широкой улыбкой, и Хейзел прикусила губу от того, каким же очаровательным занудой был ее отец.

Женщина улыбнулась в ответ и пожала руку:

— Мэрибел. Рада знакомству.

— Вы недавно в городе?

— Да. Приехала несколько недель назад.

— И как вам здесь?

— Очень нравится, спасибо.

Хейзел не стала слушать приветственную речь отца, сосредоточившись на завтраке. Она уже и так хорошо знала все нюансы Дрим-Харбора. Но, похоже, Мэрибел осталась довольна беседой и пошла принимать заказ у Дот и Нормана, уютно устроившихся на диване за соседним столиком.

— Ты же понимаешь, что не можешь знать всех в городе?