Князь Беркутов-Туманный. Привратник

Я поблагодарил Богатыря за ответ, извинился за то, что буду вынужден выслушать альтернативную версию произошедшего, переместился к Боярину, «светившемуся» ярче всего, потребовал представиться и… был послан. Лесом. Вот и ответил. Разрывной морозной иглой, «не заметившей» марево вконец охамевшего урода и оставившей на месте его левой руки коротенькую алую кочерыжку. Еще через секунду рядом с нами нарисовалась Света, остановила кровотечение и снова отпрыгнула в сторону. А я повторил требование в другой формулировке:

— Вы все равно представитесь. И предельно подробно ответите на все вопросы, которые я сочту необходимым задать.

Результат моей атаки впечатлил всех, включая Гончаровых. Поэтому не успел мой «собеседник» проораться, как тушки, придавленные площадным прессом, принялись лупить в него всем подряд в разы энергичнее, Иван Ильич нервно сглотнул, а его супруга бездумно вытерла рукавом прокушенную губу, хрипло представилась и… попросила разрешения подойти к трупу сына.

Она держала спину, даже будучи израненной и серой от горя, поэтому меня прибило дикой мешаниной разноплановых чувств. Подобрать формулировку ответа сходу не получилось, вот я и ограничился предельно понятным жестом. Потом мысленно обозвал себя придурком, разжал сведенные челюсти и… в сердцах лишил Боярина второй руки. А секунд через десять расплескал лесную кошку, примчавшуюся на запах крови, присел на корточки рядом с надрывающимся Боярином, смахнул ему скальпелем левое ухо и холодно процедил:

— Не услышу ответ на заданный вопрос прямо сейчас — лишу обеих ног и оставлю тут. Живым…

Он уткнулся лбом в траву и обреченно завыл. Впрочем, рвал глотку от силы секунд пять. Ибо прекрасно представлял разницу между мгновенной смертью от какого-нибудь магического навыка и превращением в ужин для местного зверья. Кроме того, смирился со своей участью и… постарался меня взбесить, чтобы умереть как можно быстрее:

— Мы — потомственные добытчики из родов, фактически уничтоженных вами и Воронецкими. То есть, трое Пешковых, Никитин, Реутов и Цуриков. Сбились в команду и начали ходить в Пятно. Где находили, убивали и грабили «городских» Одаренных. Искры, золото и все, что в принципе можно продать, продавали. А баб пускали по кругу…

Последняя фраза вывела из себя Ольгу — ее «силуэт» засиял десятками «разгоняющихся» энергетических узлов, и мне пришлось принимать меры:

— Свет, мне нужны плохо оструганные колья, способные выдержать вес этих уродов…

— Вы не имеете пра— … — взвыло человека три и прервалось на полуслове. От оглушений. Но я все равно ответил на крики души так, как считал должным:

— Вы — нелюди. А нелюдей Закон не защищает…

Потом поймал взгляд Алевтины Алексеевны,

как-то почувствовал ее желание поучаствовать и продолжил:

— Кстати, насаживать вас на колья мне поможет безутешная мать, сына которой вы убили…

— … и я, по вашей вине потерявший наследника, младшего брата и двоих близких родичей! — добавил Иван Ильич.

Я подтверждающе кивнул и закончил речь еще одним неоднозначным утверждением:

— Но и это еще не все. У моих напарниц имеется пленочный фотоаппарат, а у рода — сетевая страничка «Пятно глазами Беркутов». Так вот, максимум в середине октября — то есть, сразу после того, как мы вернемся из рейда — на этой страничке появятся фотографии с вашими тушками, насаженными на колья и рассаженными вокруг могил ваших жертв, и подробнейшее описание ваших преступлений. Порукой тому мое слово…

Глава 20

29 сентября 2514 по ЕГК.

…Видеозапись буйства Злобной Мелочи на приеме по случаю рождения очередного Воронецкого, показанная Дайной рано утром, подействовала на нас по-разному. Я одурел от скорости и легкости, с которой Лиза подхватила подпоркой, перевернула и воткнула головой в пол поддатого четвероюродного племянника Цесаревича, шлепнувшего ее по заднице, расстроился из-за того, что так и не позанимался с девочкой рукопашкой, и попробовал представить последствия демонстрации этого приема всей Империи. Оля и Света сначала задохнулись от ярости, но, вспомнив, что мы, вроде как, находимся в Пятне, с большим трудом заставили себя остыть. А Птичка продолжила злобствовать — дождалась конца завтрака, следом за мной телепортировалась в Гнездо, первой натянула вингсьют и… попросила разрешить ей сорваться на каком-нибудь звере посерьезнее. Я, конечно же, пошел навстречу. Поэтому эдак минут через сорок «натравил» на здоровенного лося второго Кошмарного ранга, невесть с чего нарисовавшегося в обычной «единичке».

Атака с полета? Ха! Юная охотница настроилась на энергетику сохатого, телепортировалась к нему метров с семидесяти, «возникла» слева-сбоку, вбила в голову кулак, «обернутый» маревом с кольчугой и усиленный электрошоком, затем перебила животному правую переднюю ногу, ушла нырком от удара огромной «короны» и назначила ошарашенное животное боксерским мешком.

Лось, естественно, отвечал. В смысле, шарашил площадными версиями цепких корней и каменных кольев, безостановочно бил передними копытами, не обращая внимания на боль в очень сильно поврежденной и неправильно срастающейся конечности, пытался бодаться и крутился, как юла.

Но Полина, пребывавшая под просветлением шестого Кошмарного ранга, реагировала на любые шевеления противника и всаживала в тушу весом под полторы тонны связку за связкой. Да, на первый взгляд «трепыхания» сестренки выглядели форменным самоубийством, но я «видел», как вспыхивают ее энергетические узлы, и понимал, что практически каждый удар буйствующей девицы усилен либо электрошоком, либо шилом, либо искрящимся кастетом чудовищной мощи, знал, что сохатый при всем желании не пробьет даже марево, и смотрел на избиение Давидом Голиафа… с завистью. Ибо тоже хотел на ком-нибудь сорваться.

Когда именно ушел в себя, даже не вспомню. Просто мир «мигнул», и показал вместо битвы не на жизнь, а на смерть умиротворенное личико Поли, стоящей над поверженным зверем. А через пару мгновений помог услышать ее голос:

— Игна-а-ат, может, подарим эту лепку Валерию Константиновичу? А то у всего твоего Ближнего Круга она есть, а у него — нет. Непорядок!

— Вообще-то твой братик уже отложил одну ему на свадебный подарок… — мурлыкнула Света, притянула девчонку к себе, чмокнула в лоб и уставилась на меня: — … но это на самом деле непорядок. Поэтому я поддерживаю просьбу Полины. Более того, буду счастлива, если мы подарим папе лепку, добытую Птичкой.

Напоминать о том, что та, заныканная, на ранг выше, я и не подумал — кивнул в знак того, что не возражаю, подождал, пока девчата вырежут из туши сохатого все необходимое, посмотрел на часы и решительно скорректировал планы на первую половину дня:

— Охотиться на слабое зверье лениво. Соваться в пятый-шестой круг нам пока не стоит. Поэтому извлекаем из карманов центнер-полтора изюбрятины, упаковываем в рюкзаки и телепортируемся в Часовню — монстры мы еще те, а значит, могли сбегать туда-обратно на семь часов быстрее, чем рассчитывали.