Князь Штормовых Земель

– А с чем оладьи? – с любопытством спросила она, аккуратно ставя корзинку на свободный край стола.

– С калиновым вареньем, – не поднимая лица, ответила мама.

– Мое любимое, – счастливо заулыбалась Миисса под громкое урчание живота. Мама тихо засмеялась, жестом отправляя ее на кухню.

Солнечный свет заливал коридор, подсвечивая кружащиеся пылинки. Миисса потревожила их танец – ее манил аромат. Налив стакан молока, она с удовольствием схватила с тарелки румяную оладушку и макнула в любимое варенье.

– Как же вкусно! – крикнула Миисса в надежде, что мама услышит.

Она обожала калиновое варенье, особенно в жаркую погоду. Немного кислое, с легкой горчинкой, но очень освежающее. Съев целую тарелку оладий и запив все молоком, Миисса быстро убрала за собой и вернулась в мастерскую.

– Готов? – спросила она, нетерпеливо нависая над мамой.

– Почти. А где же кипрей?

– Ой, – Миисса виновато захлопала глазами. Она частенько забывала что-то. В этот раз кипрей, о котором даже ни разу не вспомнила.

– Ладно, разберемся, – улыбнулась мама, давно привыкшая к забывчивости дочери, и начала ловко перебирать лежавшие на столе цветы, внимательно рассматривая бутоны.

Миисса верила, что мама владеет особой магией: ее букеты неизменно получались такими красивыми, что хотелось поставить их в центр стола и любоваться целый день. Она могла из самых простых цветов, будь то ромашки или астры, создать необычайные сочетания, и каждое оказывалось неповторимым, заставляя людей возвращаться за букетами снова и снова.

Раздалось тихое пение – мама чуть слышно завела любимую песню. Миисса знала, что она заканчивает букет, поэтому внимательно следила за всеми движениями. Ловкие пальцы перебирали разноцветные ленты, выбирая подходящую. В букете уютно соседствовали синие васильки, яркие циннии, незабудки и те самые кустарнички черники, которые Мииссе удалось защитить от Тияра. Мама никогда не боялась делать что-то необычное, совмещая в букете ветки цветущих деревьев, зелень и сухоцветы.

– Отнесешь букет да возвращайся скорее. Нам нужно заготовить основы для венков на завтрашний праздник, – напутствовала она, вкладывая в руки Мииссы цветы.

– Хорошо, я быстро.

Миисса провела в доме лишь час, но за это время воздух стал по-летнему горячим. В глаза ударило яркое солнце, вынуждая жмуриться и прикладывать ко лбу ладонь, чтобы хоть что-то разглядеть. Нужно было как можно скорее отдать букет, потому что при такой погоде свежесть цветов не сохранится долго.

Преодолев несколько улиц, Миисса наконец оказалась перед нужной дверью, которая открылась, стоило постучать.

– Миисса! – радостно поприветствовал ее хозяин дома, седовласый мужчина. Он шире открыл дверь, приглашая войти. – Принесла мой заказ?

– Хисэ [1] Атнер, – кивнула она в знак приветствия, спасаясь от жары в прохладных сенях. – Ваш букет.

Один из самых любимых моментов Мииссы – смотреть, как восторженно загораются глаза тех, для кого мама с такой любовью собирала особенные букеты. Вот и хисэ Атнер с детским восторгом рассматривал оказавшуюся в его руках красоту.

– Ильдика как всегда превзошла все мои ожидания! – воскликнул он, крутя в руках букет. Затем ткнул пальцем в спелые ягоды. – Черника! Моя жена ее обожает – твоя мама знает это. У нас сегодня счастливый день: вот уже сорок три года, как мы с моей Кепе дали брачные клятвы.

1

Хисэ – в Амарате уважительное обращение к мужчине.

– Я очень за вас рада, хисэ Атнер! – Миисса с улыбкой смотрела на пожилого мужчину. – Поздравьте хису [2] Кепе от моего имени, прошу.

– Поздравлю, не сомневайся, – пообещал тот. – Ох, как в этом году у нас удачно вышло! Сегодня день нашей свадьбы, а завтра – Свадьба воды.

– Вам следует вечером пустить на воду венки вместе с хисой Кепе. Я уверена – тогда этот год принесет вам счастья вдвойне.

– Нам так много не надо, – улыбнулся хисэ Атнер, ласково поглаживая нежные лепестки цинний. – Достаточно одного счастья на двоих.

2

Хиса – в Амарате уважительное обращение к женщине.

Душу Мииссы наполнило тепло и острое желание так же делить с кем-то свое счастье целых сорок три года. Родить детей, которые потом будут навещать ее каждые выходные и привозить спелые фрукты из соседнего Арьяса, как это делали двое сыновей хисэ Атнера и его жены.

– Эх, чуть не забыл! – спохватился он, осторожно откладывая букет на стол, и начал лихорадочно постукивать ладонями по нагрудным карманам. Его живот был велик, что затрудняло движения, но мужчина удивительно ловко обогнул стол и открыл навесной шкафчик. – Чуть не забыл тебе заплатить, старый растяпа.

– Не стоит зря себя оговаривать, – сдерживая улыбку, успокоила Миисса. – Вы вспомнили раньше меня.

– Ты слишком добра, – улыбнулся хисэ Атнер, уже отсчитывая нужное количество монет. Он подошел и вложил в ее руку две серебряные. – А это за чернику, – подмигнул, добавляя еще одну.

– Это лишнее, – попыталась отказаться Миисса. На серебряную монету можно было легко купить буханку хлеба или полдюжины яблок.

– Возражения не принимаются, – замахал руками хисэ Атнер. – Передай Ильдике мою благодарность.

С этими словами он едва ли не выпроводил Мииссу за порог и закрыл дверь. Она хмыкнула и отправилась обратно домой, по пути размышляя, что завтра подарит хисэ Атнеру и его жене венок, чтобы они все же пустили его по воде. А если откажутся, она пустит его сама и пожелает им счастья в этом году.

– Миса! – раздался звонкий девичий голос за спиной.

– Амина, – расплылась в улыбке Миисса, обнимая подбежавшую к ней подругу. – Разве у тебя не уроки музыки? Или танцев?

– Они такие скучные, ты же знаешь! – отмахнулась Амина, подхватывая Мииссу под руку. – Ты идешь домой? Я тебя провожу. Отвлекусь немного от этой ужасной музыки.

Миисса лишь вздохнула. Ее подруга была из богатой семьи, которая могла нанять для единственной дочери учителей по танцам, музыке и рукоделию. Амина такую щедрость не ценила. Она считала, что лучше бы родители потратили эти деньги на новые платья или серьги для нее.

– Посмотри, что отец привез из Ишлеи. – Амина вытянула правую руку. На указательном пальце красовалось широкое золотое кольцо с изумрудом. – Под цвет моих глаз, не правда ли?

– Правда, – согласилась Миисса. Хотя, если признаться честно, глаза подруги были не ярко-зеленого цвета, как камень на пальце, а ближе к малахиту, но вслух она решила не говорить этого.