Княжеский отпуск

Тишина внезапно нарушилась птичьим гомоном, ворвавшимся снаружи. Князь в первый момент был оглушён им, но одновременно почувствовал себя свободным от невидимых рук. И тут он снова вспомнил о палке, но где только ни искал её: на кровати, на полках, на столе среди склянок и пучков травы - палка словно испарилась.

Он вернулся в дом, нашёл Глашку:

– Матрёна Тимофеевна, кажется, померла, - его голос звучал по-будничному равнодушно: таким тоном отдавались ежедневные распоряжения. Сейчас князь испытывал не тяжесть утраты знакомого человека, а сильное желание рухнуть на кровать, накрыться с головой толстым непроницаемым одеялом и провалиться в чёрную глубину сна, где его никто бы не донимал.

Его спокойные усталые глаза встретились с глашкиными глазами цвета почерневшего серебра, наполненными влагой. Он равнодушно наблюдал, как она охнула, коснулась жилистыми руками своего исхудалого лица, и стояла так в молчаливом испуге, помня о том, что смерть за одним не приходит, а будет брать ещё и ещё...

Князь отвернулся и пошёл к себе. Не раздеваясь, лёг на кровать и уснул. Сквозь сон, бывшим лишь сплошным серым туманом, а не цветными картинками, он слышал не приятный повторяющийся звук, который его и разбудил - хлопала балконная дверь. В наступившей ночи поднялся сильный ветер и начался долгожданный дождь. Он лил так, будто хотел за одно мгновение обрушить мощным холодным потоком всю накопленную за много дней силу. Двигаясь медленно сплошной стеной в сторону кладбища, он обмывал особняк с восточной стороны и заливал балкон - ещё чуть-чуть и вода хлынет в комнату, не успев вылиться за пределы балконной площадки.

Князь встал, подошёл к двери, чтобы закрыть её на медную щеколду, и вдруг увидел - на балконе кто-то стоял в белой рубахе. Его ноги налились тяжестью, словно их туго перевязали верёвкой и они наполнились кровью. Его затошнило. Не имея сил двинуться с места, он мог лишь смотреть туда - на балкон сквозь белый тюль, толкаемый ветром. То что было в белой рубахе, обернулось и посмотрело на князя. Его чутьё, подсказавшее нелепейшую догадку, и тут же безжалостно отброшенную, оказалось жестоко правдивым: это была ОНА... Она пришла... Оттуда...

Он услышал тихое, пугающе-знакомое хихиканье. Тюль резко отбросился сам собою, и старуха сделала шаг вперёд.

– Бери!
– она протянула князю потерянную палку. Он взял её и при этом случайно коснулся холодных, как у мраморной статуи, окоченелых пальцев. Старуха засмеялась и он упал в обморок.

19

В дверь стучали так, что трещали доски. Князь поднялся с нагретого утренним солнцем пола с палкой в руках. Открыв двери, которые вчера сам запер на крючок, он увидел управляющего, тот был трезв.

– Сергей Петрович, там к вам мужик какой-то не наш, вас хочет видеть. Говорит, срочное дело есть - вы, мол, знаете.

Сергей Петрович смотрел на управляющего удивлённо изогнув бровь.

– А может солдат позвать, - предложил управляющий, - да и выкинуть взашей? Чой-то он мутный какой-то, чужой, одним словом...

– Нет, Дмитрий Степаныч, не надо. Я сейчас спущусь, - ответил князь и закрыл дверь.

Посмотрев в зеркало, он увидел взлохмаченные чёрные волосы, будто всю ночь валялся в чужих постелях; синяк на скуле; ныл левый бок, будто сначала его отморозил, а теперь он отходил.

Князь оделся по всей форме и прикрепил к ремню кортик. Спускаясь по леснице, поскользнулся, как в первый день своего приезда. Но на этот раз не удержался и покатился вниз. В коридоре никого не было. Он встал, потирая ушибленное колено, поднял, отлетевшую в дальний угол, фуражку, и пошёл к выходу.

Семён рвался внутрь, но его не пускали бабы во главе с Глашкой. Князь протиснулся между ними и выскочил навстречу Семёну.

– Пойдём со мной, - сказал князь и зашагал к конюшне.

Семён хромал за ним, чуть отставая. Когда они скрылись от любопытствующих взоров, Семён, переводя дыхание, стал быстро рассказывать:

– Я предупредить пришёл... Местные видели: волк здесь шатается. Но не такой, какие всегда сюда забредают, мелкие да тощие, а огромный такой, седой матёрый. Нам его, с тобой, порешить надо, а тут простым ружьишком не обойдёшься - здесь струмент особый надобен.

Князь смотрел в землю, прикидывая, как правильней задать вопрос.

– Не тот ли это волчище, который над всеми вами верховодил?
– он долгим испытующим взглядом посмотрел на Семёна, а тому не стоялось на месте: глаза вдруг забегали, голова закрутилась в разные стороны - или боится кого, или ищет в какую сторону прыгнуть, как от жаркого огня. Вёл себя так, будто удрать хотел с одною-то здоровою ногой. Князь усмехаясь наблюдал эту картину, и под его взглядом Семён начал приходить в себя. Выдохнул, успокаиваясь:

– Да, тот самый. А ты откуда знаешь?

– Поведали мне тут, - ответил князь, кусая губы.
– Чего теперь говорить: нет её больше... Вчера, ближе к вечеру... Наверное, там у себя и лежит, вряд ли её унесли так скоро. Даже заходить туда не хочу.

Семён кивнул и торопливо, снова оглядываясь по сторонам, произнёс:

– А придётся, барин, пойти. Там у неё как раз и есть то, чо нам нужно - волчара не раз о том говорил.

Князь отвернулся. Ветер после ночного дождя был прохладным и приятным - обдувая лицо, он отгонял мрачные мысли и придавал бодрости. Князь ещё постоял, подставляя лицо волне свежего воздуха, вдыхая полной грудью запахи далёкой сырой степи, приносимые с северной стороны, поправил сбившуюся набок фуражку, отряхнул новый китель от несуществующих соринок; проверил ощупью, на месте ли кортик, и шагнул в сторону старухиной комнаты.

– Вот за каким домишком мальчонки следили!
– сказал Семён, осматривая высокие белые стены особняка.

– А ты не знал?
– спросил князь.

– Откуда ж мне знать: не больно-то всё нашему брату рассказывают - я в не милости хожу.

– Отчего же?

Семён не хорошо улыбнулся и махнул рукой:

– Не зачем о том теперь балакать.

Князь стоял перед дверью, не решаясь открыть её сам.

– Давай, если такой смелый, - сказал он Семёну, указывая на огромную ржавую ручку.

– А чего бояться-то, - осклабился Семён и подмигнул, - чай, покойники не кусаются.

– Ну, ну, - пробурчал князь.

Семён открыл тяжёлую дверь мощным рывком и вошёл в тёмное помещение.

– Заходи, ваш бродь, - не боись, нет тут никого.

Князь вошёл. И правда: кровать пустая, даже застелена кем-то; на столе порядок, пол подметён, окно вставлено. "Когда только успели?" - подумал он.

Семён стал рыться в тряпках, что были набросаны за кроватью, и всё бубнил себе под нос:

– Где-то здесь должно быть.

Залез с ногами на кровать и она зашаталась под ним, будто туда бросили двести пудов весу. Он не смог устоять и спрыгнул. Чертыхнулся, потёр раненную ногу и залез снова, стараясь сохранить равновесие. Дотянулся до полок, пошарил рукой там, куда смог достать, иногда оглядываясь в сторону чёрного стола. Он даже в горшки заглянул, аккуратно расставленные на полках, один полетел вниз и разбился у ног князя, и тот отшвырнул сапогом острые черепки. Семён плюнул, опять чертыхнулся и слез с кровати.