Княжич

— И лишка не остаётся? Всё как налог отдаёте? — С подозрением спросил я.

— Так, а зачем тебе это знать, отрок?

Из благородия стать отроком. Быстро он пластинку сменил.

— Торговля, — улыбнулся я хитрому старосте. — Мы можем поставлять вам лекарства, помогать с лечением больных, скупать не только золото, но и ту же пушнину, поставляя взамен всё то, что производим на месте и что закупаем в Сибирске. Одежда там, туалетная бумага. Ещё раз повторю, без накруток.

— Бусы, благовония, — похихикал Михась.

— А вы, похоже, не такой… Эм, — не мог я подобрать слово, которое его не оскорбит.

— Дремучий? Дерёвня? Чурбан? — Улыбнулся он в ответ. — Лучше выглядеть забитым до невозможности и дерёвней, чем отдавать последние штаны шавкам наместника.

— Так лютуют?

— Управы на них нет. Думают, мы тут законы не знаем и наглеют сверх меры, а слово поперёк скажешь, так сопровождающие их полицаи так по хребтине надают, что и не рад будешь.

— Не боитесь мне об этом говорить?

— Так вы человек хоть и новый здесь, но уже известный. Плохого за вами замеченного не было. Всякого привечаете.

— Значит торгу быть?

— Отчего бы и не поторговать? — Усмехнулся Михась

Лично я заниматься этим не стал, а перепоручил одному из своих людей, открыл он закрома нашего передвижного магазина, яростно торгуясь с набежавшими незнамо откуда женщинами. По подвалам они что-ли прятались?

— Смотришь на них, и плакать хочется, — Повздыхала Алиса. — Как они только так живут? В этой грязи?

— Ко всему привыкаешь. Вот они и приспособились.

— А заметил, сколько здесь женщин и детей, хотя мужчин всего ничего? — С хитрецой спросила Алиса. — Знаешь, почему так?

— Не знаю, но ты, похоже, очень хочешь рассказать?

— Видела я такое, — покивала она. — Мужчин в город забрали, на работы там, канализацию городским копать или дома строить, да так они там и сгинули, не вернувшись и оставив жен вдовами.

— А это законно? — Засомневался я. — Они же не холопы? Свободные крестьяне вроде как.

— Законники почитай, — вздёрнула нос жена. — Всё по «правде русской».

— Так, а дальше что? Откуда столько детей тогда? Мужчин же нет?

— Женщину остаются одни, а ласки хочется, да и с хозяйство помощь нужна вот им и помогают…

— Кто? — Совсем запутался я. — И как?

— Снохачи, — хихикнула Алиса. — Ну, это когда старший в крестьянской семье, обычно отец сгинувшего на чужбине жениха спит с…

— Дальше можешь не объяснять, я понял, — прервал я её. — Как то это всё неправильно, — по-новому посмотрел я на многочисленных детей на улицах, весело хвастались они леденцами на палочке, которые я приказал раздавать бесплатно. Как и некоторые другие вещи первой необходимости.

— Такова жизнь, — пожала она плечиками, — и не нам менять многовековой уклад.

— Теперь я понимаю, почему все стремятся уйти под руку бояр и князей. Те хоть заботятся о своих людях, а не дерут с них три шкуры, как наместники, вынуждая жить в таких условиях, — прошли мы мимо кривого загона для свиней, с которыми играла девочка лет пяти, очевидно приставленная мамой приглядывать за живностью, копошилась она вместе с ними в земле, называя хрюшек по именам. Пчёлка, Василиса и Пяточёк.

— Не всё так просто. Поверь, работать на некоторых бояр куда хуже, чем жить вот так, — вручила она малышке горсть конфет, поблагодарила нас шмакодявка, убежав прятать свои сокровища.

— Только дурак будет плохо заботиться о служащих ему людях. Они — наше богатство. Чем образованнее, умнее, и счастливее они, тем сильней весь род. Но быть слугой нужно ещё заслужить. Словом и делом, как говорится.

— Ути-пути, мой княжич, — чмокнула она меня в щёчку, под хихиканье ребятни, заметивших что мы делимся конфетами.

— А, ну брысь отсюда, — шуганул я их, покраснев.

Глава 32

— Значит отказался? — Переспросил я мутного переговорщика из канцелярии. — Так?

— Да, как я вас и предупреждал, Семён Андреевич. Извиняться он не будет, — передали мне письменный ответ хана.

Прочтя, что там намалёвано, я только поморщился, поняв, чем мне грозят слова между строк и отбросил послание самого Утямыш-Гирея в сторону.

— Старый пердун, — проворчал я.

Хотя этого стоило ожидать. Мда.

— Император в лице наместника Сибирска может выкупить у вас пленников, — зачастил тот самый продажный клерк, что приходил ко мне в прошлый раз. — Не отказывайтесь сразу. Подумайте. Зачем они вам? Не казните же вы их и в самом деле! — Экспрессивно всплеснул он руками. — Ведь так? — Пытался он вызнать мои дальнейшие планы. Вот жук.

— Спасибо. Вы свободны, Аверьян Филиппович, — не собирался я отвечать на его вопросы.

— Но, — попытался он возразить, однако ребята из моей дружины вежливо его выпроводили. Встречаться с разными мутными типами я предпочитал в своём доме и под охраной.

Как только они оставили меня одного, я крикнул:

— Алис, выходи, давай. Знаю, что подслушиваешь, — улыбнулся я, давно заметив тень под дверью нашей спальни.

— Я не подслушиваю, а беспокоюсь, — невозмутимо вышла она, перестав греть уши.

— Да, да, конечною… Если хотела, могла бы сидеть рядом, а не прятаться в комнате, — заметил я.

— И вовсе я не пряталась, — фыркнула она. — Не выдумывай, — скрестила она руки на груди, защищаясь.

— Всё слышала? — Теребил я ручку в руках, обдумывая, что же мне делать.

Сам себя в угол загнал, а теперь и не рад.

— Всё.

— Пойдешь со мной?

Она вздрогнула и закусила губу, переминаясь в нерешительности.

— Ты ведь собираешься…? — Осторожно спросила она.

— Да, — прозвучал твёрдый ответ. — Они бы нас не пощадили. Не те они люди.

— Я знаю, — тихо проговорила она. — Просто мне… Я…

— Если не хочешь, не ходи, — встал я из-за стола, подойдя к ней и заглянув в глаза. — Я всё сделаю сам, а ты отдохни.

— Нет, — мотнула она головой. — Я хочу видеть, как он умрёт. Не отговаривай меня.

— Хорошо. Пойдём? — Мягко обнял я её.

— Сейчас? — Удивилась, она, вновь вся растерявшись.

Пришлось, чуть ли не тащить её, шла она деревянной походкой, не обращая ни на что внимания и не отвечая на приветствия жителей посёлка, сквозь который мы проходили.