Княжья травница

— Прохлаждаемся? Рассиживаемся? Животинку чешем, да?

Обиженный голос Бурана заставил меня вздрогнуть и повернуться. Пёс стоял, вывалив язык, и возмущённо смотрел на меня. Я попыталась оправдаться:

— Но ведь Ратмир ещё спит!

— Где там! Уж проснулся, головой мается!

— Что говорит собака? — любопытно спросила Мокошь. Я передала ей слова Бурана, потом добавила от себя:

— Помощь нам ваша нужна. Вы сказали, что изучили человеческое тело, что умеете лечить любые болезни.

— Да, ваша конституция не отличается от нашей.

— У Ратмира в голове червь.

— Откуда знаешь? — встрепенулась Мокошь. Её глаза заблестели, она даже вперёд подалась, чтобы не упустить ни слова.

— Понимаете. Мне цыганка дала камешек, — я коснулась кулона на груди и сбивчиво продолжила: — А он камешка мне передался дар — видеть внутри человека. Ну или кикиморы. Животного, наверное, тоже, но я ещё не пробовала! Вот я и увидела в его голове. В голове Ратмира! Там сидит червяк. Или змея. Не разглядела. Он причиняет боль. Я боюсь, что он убьёт моего князя.

— О! — восхитилась Мокошь. — Надо извлечь его из головы? Как давно я не могла практиковаться во врачевании! Поспешим же, поспешим! Моя лаборатория простаивает уже несколько веков!

Лаборатория находилась неподалёку. Маленький шатёр из белого полотна, будто походный лазарет времён Первой Мировой войны, стоял в сени огромных цветущих лип. Запах вокруг царил соответствующий — липового цвета. Мокошь остановилась у входа и предупредила меня:

— Я буду делать операцию. Это означает — много крови.

— Обижаете! — воскликнула я. — Я же будущий медик! Лекарь, то есть.

— Ох, девица красная, удиви-ила, — протянула Мокошь. — Знахарки женского полу бывают, знаю, но чтоб лекарки...

— А у нас равноправие, — пожала плечами я. — Ну, где же лаборатория?

— Проходи!

Внутри шатёр оказался просторным и светлым. В центре стоял постамент, на котором лежал, покрытый белым полотном, Ратмир. Я бросилась к нему, обняла, зацеловала всё лицо:

— Как я рада, что ты жив! Представляешь, я думала: всё! Думала, оба умрём!

Ратмир приподнял голову и сказал слабо:

— Любая. И правда, живы. Ну, мне-то уж недолго осталось. Уж вижу то, чего нет!

— Что это ты видишь? — я оглянулась на Мокошь, которая накинула на себя огромнейший белый халат и подвязалась пояском.

— Великаншу вижу, — шепнул Ратмир опасливо, глянув мне за плечо.

— Не беспокойся, она тут как раз настоящая, — улыбнулась я.

— Богиня, что ль?

— Можно и так сказать. И она тебе поможет!

— Как?

— Здрав будь, людской князь, — сказала Мокошь громко, и я поморщилась, закрыв уши. Иреанка снова напугалась: — Ой, прости, прости, я снова запамятовала! Буду шептать.

— Здравствуй и ты, матушка, — глядя снизу вверх, проговорил побледневший Ратмир.

— Сейчас я посмотрю, что у тебя в голове, — ласково улыбнулась Мокошь. — А ты лежи и не двигай ни одним пальцем!

Как это посмотрите? — заинтересовалась я. — У вас есть рентген?

— Значение этого слова мне незнакомо, девица, но я говорила тебе о ментальном, — она постучала пальцем по виску. — Когда хочешь увидеть то, что спрятано от глаз, надо хорошенько сосредоточиться. Но ведь и ты можешь видеть сокрытое в теле, не так ли?

— Да, но... Всё из-за камешка, — ответила я ей.

— Твой камешек очень любопытен, — кивнула Мокошь. — Некоторые иреане верят, что подобные ему остались от ещё более древней цивилизации, но мы ничего не знаем о ней, кроме очень старых развалин.

— Осколок первой жизни, — пробормотала я. — Так сказал Хозяин Леса.

— Как это красиво прозвучало, — умилилась Мокошь. — Но не время для поэзии! У нас для поэзии Лель и Ярилушко! А я хочу извлечь непрошеного гостя из головы твоего друга!

— Да, давайте уже поскорее, а то я боюсь, что червяк съест ту малость мозга, что осталось у Ратмира!

— Травница, ты забываешься, — слабенько, но прорычал князь.

— А ты лежи и не двигайся!

Мокошь принялась колдовать и оглаживать руками воздух у головы пациента. То есть, конечно, использовать своё ментальное, чтобы увидеть богатый внутренний мир Ратмира! А я стояла рядом и не дышала, чтобы не помешать. Мой князь совсем обмяк и закрыл глаза, а иреанка восторженно шептала:

— Вижу, я вижу! Вот он! Ах, это прекрасно! Просто великолепно!

Я не понимала, что может быть великолепным в червяке, который жрёт человеку мозги, но помалкивала. Главное, чтобы богиня вытащила эту дрянь, а всё остальное — ерунда!

— Ну что же, — сказала Мокошь, опустив руки. — Я увидела всё, что хотела. Теперь приступим к операции.

Могу сразу сказать, что операция была проведена успешно. Правда, я надеялась увидеть суперсовременное оборудование или хотя бы лазер, но Мокошь действовала кустарно. Зубило, молоточек, лопаточки, пинцет. Вот и всё. Крови было немного, но достаточно, чтобы упасть в обморок. Я не упала. Гордо простояла у Ратмира, который находился в каком-то гипнотическом полусне и боли не чувствовал, держала его за руку. А когда иреанка пинцетом вытащила толстенького червяка со змеиной головой и победоносно выкрикнула: «Удалила!», я подставила заранее приготовленную склянку. Мокошь бросила червяка внутрь, а я завернула крышку.

Пока иреанка зашивала голову Ратмира полукруглой иглой — прямо как у нас! — я рассматривала противного гостя через толстое стекло. Червь метался из стороны в сторону, разевая пасть, как будто кричал в агонии. Потом затих и свернулся в клубок. Мокошь наклонилась через моё плечо и заметила:

— Мне кажется, я знаю, что это за червь!

— Говорите же!

— Твой Ратмир был у атлантидов недавно? Конечно, это далековато, без серебристой птицы годы можно потратить туда-обратно...

— Атлантиды? Откуда вы взяли про атлантидов? — нахмурилась я. Золотые хазары.

— Зевс, мой дальний родственник, рассказывал, что это племя подселяет своим врагам в тело паразитов. Вот таких змееподобных. Паразит устраивается в хозяине и начинает диктовать свою волю. Хозяин становится злым, сильным и раздражительным. Постепенно он убивает всю семью, друзей, слуг. А если таких подселённых несколько, то в конце концов они и друг друга убивают.

— Какая поразительная жестокость. — пробормотала я.

— Люди в основной своей массе поразительно жестоки, — кивнула Мокошь. — Всё потому, что они борются за блага. Атлантиды так завоёвывали целые страны. Вполне логичная стратегия тихой войны.