Княжья травница

Почти весь.

Краем глаза из-под платка я заметила Добрыню. Он смотрел на меня с презрением и немного — с вызовом. Да, Ратмир пытался, честно пытался уговорить брата ехать на юг. Но тот отказался, не веря в цунами, в море, которое затопит побережье, и в нашу честность. Думал, хитростью Ратмир хочет заставить его отказаться от княжества и снова стать младшим и бесправным. С ним оставалась половина города. Люди разделились на два лагеря: одни не хотели покидать насиженное место и свой скарб, другие страшились смерти и решились бежать. Я жалела тех, кто не с нами, но ещё больше я жалела себя и тех, кто стали мне близки. Пусть впереди нас ждут испытания и возможные потери, но мы должны двигаться вперёд.

Меня вела Забава за рушник, как козу на привязи. По идее она должна меня вручить Ратмиру на капище, где старый белогривый волхв — который тоже собрался с нами в поход — поженит нас перед идолом Мокоши. Идол, кстати, выкопают сразу после обряда, уложат в телегу и с почестями повезут на юг.

Ратмир ждал меня в обществе своих сотников. Их было трое, да двое десятников, в том числе и тот, с порванной ноздрёй. Моих спутниц было тоже пять. Забава подвела меня к Ратмиру и обвязала другим концом рушника его запястье. Я подняла глаза на любимого и улыбнулась немного растерянно. Я ничего не знала об обрядах этого времени и боялась, что сделаю что-то не так. Фиг с ними, с лешими, с кикиморами и ведьмами. Не хочу разгневать Ратмира. Но он смотрел на меня счастливыми глазами. Всё хорошо. Всё будет хорошо...

— Матушка наша, Мокошь-богиня, благослови этих двоих любящих друг друга на долгую семейную жизнь, дай им множество детей, позволь им пройти все испытания достойно и уверенно.

Напевный и глухой голос волхва доносился до меня, как из тумана. Вспомнилась добрая улыбка иреанки. Спасётся ли она или останется тонуть со своим кораблём? Увидимся ли мы ещё когда-нибудь? Какие испытания ждут нас с Ратмиром на жизненном пути?

— Ратмир, берёшь ли ты эту женщину под свою защиту и покровительство? Клянёшься ли быть добрым мужем, хранить ей верность до конца жизни?

Пальцы князя нашли мою ладонь, сжали её крепко, и я услышала его голос:

— Беру. И клянусь.

— Дана-травница, согласна ли ты быть под защитой и покровительством этого мужчины, клянёшься ли быть ему доброй женой и хранить верность до конца жизни?

— Согласна, — громко ответила я. — И клянусь.

Возможно, слишком громко. Даже вороны снялись с ближайшего дерева, каркая, полетели куда-то. Или это посланницы Мокоши возвращаются в Ирей, чтобы принести ей добрую весть о нашей свадьбе?

— Идите по миру рука об руку, теперь вы муж и жена, — милостиво разрешил волхв. Ратмир наклонился ко мне, с улыбкой спросил:

— Ты счастлива?

— Очень, — ответила, задохнувшись от нежности. — А ты?

— Наверное, да. Я ещё не понял.

Лукавый взгляд, поцелуй... Возглас Забавы:

— Слава молодым!

Волхв развязал наш рушник, повернулся к тёмному от времени и непогод идолу Мокоши

— высокому, в человеческий рост, столбу с очертаниями женского тела и головой, обтёр белоснежной тканью лицо, грудь и живот богини, свернул рушник и подал мне:

— Храни его, Дана-травница, так же рьяно, как и огонь в очаге вашего супружества.

Забава приблизилась, шепнула:

— Это оберег для тебя и мужа, для ваших деток! Ой, пусть будет много деток! Много наследников!

— Будет, — тихонько рассмеялась я. — Но сперва надо добраться до новых земель.

— Отправляемся, — решительно сказал Ратмир. — Теперь нас здесь больше ничего не держит. Волхв, уносите Мокошь.

Я прильнула к боку теперь уже законного мужа и взглянула на длинный обоз из телег и верховых лошадей, спросила негромко:

— Точно больше не хочешь поговорить с Добрыней?

— Он давно вырос, стал мужчиной, женился. Сам решил, что останется, не мне его неволить. Пойдём, любая моя, нас ждёт дальний путь.

Я кивнула с грустью. В лесу осталась моя пустая избушка. Травы я забрала с собой, чтобы было чем лечить людей в пути. Мыська с Отрадой и Волехом давно в телеге ждут отправления обоза. Кот притёрся к ним — поближе к еде. Только жаль, что Бер не пришёл.

Снег заскрипел за спиной, кашель сотряс воздух. Я обернулась быстрее молнии и увидела сгорбленного старика с посохом. За плечом его висела котомка. А глаза — блёклые и угасшие — вдруг вспыхнули молодым жарким огнём, и Бер спросил:

Что ж меня не подождали?

— Ждём до победного! — радостно улыбнулась я. — Идём, Бер, я устрою тебя на телеге с удобствами и в приятной компании!

— Кто этот дед? — нахмурился Ратмир, но я успокаивающе погладила его по руке:

— Это очень важный дед. Увидишь, он нам пригодится.

— Раз ты говоришь, — проворчал князь и кивнул Хозяину Леса: — Здрав буди, старче. Прими участие в нашем долгом путешествии и займи место в обозе.

Потом махнул рукой, громко крикнул:

— Люди! Народ мой! Отправляемся! Пусть удача будет с нами, пусть не отвернутся от нас Сварог со сварожичами! В путь!

Через некоторое время я оглядела обоз с высоты своего седла. Асель шумно вздыхала, чувствуя дальний переход. Резвый копал копытом снег, застоявшись. Буран с другими собаками петлял между телег, чаще всего подбегая к той, где везли недавно ощенившуюся серую суку. У него щенки, он отец. Скоро ли Ратмир станет отцом? Я прислушалась к себе. Смогу ли я стать матерью и родить ему наследника? В такое неспокойное время очень кстати пришлись бы контрацептивы, но у меня их нет. А значит, надо положиться на природу. Она мудра, в отличие от людей.

— Трогаемся! — прозвучал зычный голос сотника, мужа Забавы. Я вздрогнула и взглянула вперёд. Туда, где простирались белые от снега холмы между перелесков. Что нас ждёт? Испытания, горе, боль? Или радость и победы?

Даже Мокошь не знает этого. Да и я загадывать не стану.

В путь, травница, в путь.

Конец