Княжья травница
Шрифт:
— Зачем нам этот зверь?
— Он будет мышей ловить, — так же тихо усмехнулась я.
— Посмотрим, — пробурчал он и положил руку поверх моей, лежавшей на сгибе его локтя: — Пойдём, рудая моя, готовиться к свадьбе.
— А как же твои невесты? — не удержалась я от иронии. Ратмир мотнул головой:
— Что мне до них! Я свою княгиню уже нашёл! Пусть собираются в обратный путь.
— Надо им сказать про цунами! Всем надо уходить.
— Скажу. И людям объявлю сегодня же. Подготовиться к долгой дороге — это не в соседнее княжество съездить.
Мы вступили в город, миновав ворота.
Люди кланялись князю с опаской. По привычке, скорее. Настроение их мне не очень понравилось. Перешёптывались за спиной, толкали друг дружку в бок, качали головой. Ратмира не было почти месяц, что тут случилось за это время — я даже представить боюсь. А ведь ему надо как-то убедить народ следовать за нами в неизвестность, в другие земли! Нет, сейчас я думать об этом не стану. Сейчас я хочу увидеть Мыську с Отрадой, поговорить с Забавой, хочу свадьбу! И есть! И чуть-чуть прилечь.
На парадном крыльце терема нас ждал Добрыня. Из-за плеча его выглядывала встревоженная княжна Любава. Оделась она, видимо, впопыхах, потому что нянюшка, ворча, поправляла на её плечах соболиную шубу. Любава без единой извилины в головушке, которую прятали до возможной свадьбы в светлице да под платками, — и Добрыня, брат князя? Вместе на крыльце? Есть в этом какой-то нонсенс, да мне пока не понятно, какой именно.
А вот Ратмир смекнул сразу. Он глянул на меня и улыбнулся, потом спокойно стал подниматься по ступеням длинной парадной лестницы. Добрыня изобразил на лице усмешку и задрал подбородок, чтобы стало ясно, кто тут теперь хозяин. А-а-а, вот оно что! Держу пари: пока Мокошь лечила Ратмира, кто-то объявил себя светлым князем Златограда, женился на Любаве, чтобы заполучить поддержку обийских восьми сотен воинов и выход к морю!
— С-сука, — прошипела я совсем неслышно. Ратмир похлопал по моей руке успокаивающе, а сам поднялся на последнюю ступеньку, вынудив брата потесниться:
— Ну, здрав буди, Добрыня Велимирович! Что же, как дела в княжестве шли, покамест я в Ирей летал?
— В Ирей? — пробормотал Добрыня, словно смутившись. А Ратмир глянул ему за плечо:
— Вижу, и невестушку себе подобрал! Хвалю, братушка, хвалю! Лепа, пригожа, ладна! А и Обийск за нею, сила ратная да морской путь!
Добрыня, видимо, уже опомнился, потому что перешёл в наступление:
— Да и ты, братушка, времени зря не терял! Сношал свою девку-травницу, на травке Ирея валялся да пирожки едал! Что ж не остался там, Ратко? Чай там хорошо!
— Тебя, недалёкого, спасать вернулся. А ты место моё занял. Добрыня, негоже так, ой негоже.
Ратмир плечом отодвинул брата и прошёл в терем. А я выдохнула. Только сейчас поняла, что не дышала всё это время. Мой князь крутой, круче крутых яиц! А Добрыне так и надо
— выбрал себе бесплодную жену, наследника будет долго ждать!
Мы поднялись прямиком в светлицу Ратмира, и там я наконец сбросила тулуп и все остальные одёжки до платья. Повалилась на кровать, распластавшись по меху покрывала безвольной морской звездой. Рядом вспрыгнул просочившийся вслед за нами
кот, замяукал жалобно:— Ты обещала мне мышей, человек! Где мои мыши? Я хочу мышей!
— Да ты капризуля, оказывается, — удивилась я, погладив его по круглой голове между ушей. — Иди на кухню, в кладовую, притаись до ночи и получишь мышей!
— Как это? Мне их принесут?
Я не выдержала и рассмеялась. Ратмир удивлённо смотрел на меня, не понимая, отчего такое веселье. Я объяснила сквозь смех:
— Кот нам попался воистину княжеского рода! Ждёт, что ему мышек принесут на подносе! Кот, тебе придётся их ловить!
— Ловить? — он показался мне напуганным и даже где-то оскорблённым. Выгнув спину, закашлялся и отрыгнул на соболей комочек шерсти, а потом сказал гордо: — Я не знаю, как это — ловить мышей. Я никогда не ловил мышей и вряд ли стану это делать!
— Тебе придётся, — жёстко сказала я и спихнула его с кровати, потом брезгливо смахнула безоар на пол. — Тоже мне, нахлебничек!
— Я домашний, я глубоко домашний кот! Я не уме-ею! Меня нужно холить и лелеять! — мяукал полосатый паразит, ходя вокруг кровати и примериваясь снова вскочить на неё. В светлицу вошёл Буран и без слов взял кота за шкирку, унёс куда-то. Я понадеялась, что всё же вниз, на кухню, и сказала Ратмиру:
— Теперь твой брат тут князь. А ты что же?
— Поспешил Добрыня, поспешил, — Ратмир улыбнулся одними губами. Глаза его остались серьёзными и злыми. Предательство брата задело его за живое, я видела это. Пожалела Добрыню. Это плохо закончится, ох чую, очень плохо.
— Ратмирушка! Братец мой любый!
Забава ворвалась в светлицу, упала перед братом на колени, принялась ему руки целовать. Ратмир сдвинул брови:
— Что ты, Забава? Встань!
— Прости меня, прости меня дуру глупую! Думала уж не вернёшься ты!
— Потому и позволила Добрыньке на княжеский трон сесть?
— Прости, прости... Не верила я в Мокошь и в Ирей! В ноги ей повалюсь, буду молитвы говорить и жертвы приносить целый год!
— Будешь, будешь, — усмехнулся Ратмир, поднимая ключницу на ноги. — Сядь, Забава, не сержусь я на тебя. На Добрыньку зол. Но отдавать ему княжество не намерен!
— Ратмир, ну какое княжество, — протянула я с кровати. — Нам новое княжество надо создавать, забыл?
— Здравствуй, травница, — кивнула мне Забава. — Сберегла мне брата, благодарю тебя за это.
— А ты, Забавушка, не благодари, — фыркнула я. — Ты лучше помоги.
— Я завсегда готова! В чём помогать-то?
Я выразительно посмотрела на Ратмира. Он скривил губы, но всё же решил сказать сестре:
— Уходить надо на юг. Здесь скоро будет море, Забава.
— Как это море? — не поняла ключница. — Откуда вы это узнали?
— От Мокоши.
— Ох матушки святые роженицы! — Забава всплеснула руками, с ужасом глядя то на меня, то на Ратмира. — Как же так-то? Боги на нас насылают море? За какие такие грехи-то?
Я с кряхтением встала с кровати. Забава следила за мной с подозрением в глазах. А что я? Я же не могу ей сказать, что никакая Мокошь не богиня, что она такой же человек, как и мы, только в два раза выше... Нельзя разрушать веру. Вера помогает нам перенести испытания, будь то вера в богов или в науку.