Код "Уран" / Цитадель

— Здесь невысоко, но тьма — кромешная.

— Спускаемся. — Девушка юркнула в люк первой.

За ней, соблюдая осторожность, спрыгнул усатый. Ахмед задержался.

— Спасибо вам, — сказал он старику.

— Не стоит.

— Жду тебя внизу, — Ахмед кивнул Рику и скрылся во тьме. Там уже мелькали огоньки фонарей.

— Ну, — подбодрил Киото. — Прыгай.

Рик растерялся:

— Но я… из Коммуны.

— Ты уже не человек Коммуны. Сам знаешь.

— А как же Аврора?

— Я позабочусь о ней. Она будет в безопасности. И о себе я позабочусь, у меня достаточно опыта, чтобы справиться с этим. А вот твоя главная задача — найти источник божественного огня и спасти всех нас.

— Прыгай! Чего ждешь? — позвали снизу.

Рик посмотрел в дыру — внизу ждало Пространство, полное тайн и неизвестности.

Но решение принято.

— До встречи.

— Пока, Рик. На обратной стороне есть защелка, она блокирует люк снизу.

Рик юркнул вниз, последний раз глянул на Киото. Тот сказал:

— Возвращайся, со щитом или на щите.

И захлопнул за ним крышку.

8

Малейший, даже самый тихий звук гулко отдавался в пустоте. Судя по далекому эху, беглецы попали в очень большое помещение, но его истинные размеры скрывала тьма, которую не в состоянии рассеять полностью даже свет фонаря. Впрочем, тьма начала постепенно отступать, по мере того, как глаза привыкали к ней. Беглецы прошли сотню-другую шагов, пока не наткнулись на стену. Ахмед стал методично осматривать ее, двинувшись вправо. Девушка, которую, как выяснил Рик, звали Майя, пошла влево.

Рик и усатый варвар по имени Райнер остались ждать на месте. Рик, присев, рассеянно водил по полу пальцами. Поверхность имела непривычное происхождение: шероховатая, не такое гладкая, как полы и стены родной Коммуны.

— Бетонопласт, — сказал Райнер. — Сверхпрочный, но легкий материал.

— Откуда знаете?

Райнер был вдвое старше своих молодых спутников. Почти все его лицо инквизиторы превратили в один большой синяк. Выглядел он неважно.

— Изучал спецификации. — Он запоздало сообразил: — Ты, наверно, не знаешь, что это такое? Это документ, содержащий основные характеристики материала: вес, масса, химический состав, плотность… Ты умеешь читать?

— Нет, — признался Рик, благодарный тьме за то, что та скрывает его смущение.

— Ага, ну с этого и надо было начинать. Вас в вашей Коммуне не учат ни письму, ни чтению?

— На это имеют право немногие. Избранные.

Райнер скривился и пощупал бок.

— Зато колошматить людей вы умеете здорово. Кажется, сломано одно или два ребра. Больно дышать.

— Я не лекарь…

— Даже будь ты врачом, не смог бы помочь.

— Нашла! — крикнула Майя. — Дверь.

Они поспешили к девушке, которая внимательно читала надписи на большой двустворчатой двери черно-желтого цвета с красным кругом точно посередине. Рик видел знакомые символы и иероглифы, но те складывались в непривычные сочетания. Самым большим иероглифом был «II».

— Она выводит на шапку второго эона. Чувствуете?

Все прислонились к двери. Из щелей тянул сильный сквозняк. Завывал ветер. Оттуда веяло холодом — настоящим морозом, который не просто превращает воду в лед, он делает из теплокровного человека остывшую мумию. Такие холода считаются самыми страшными в Коммуне и царят в секторе от двух до трех недель.

— Значит, мы на верном пути, — устало сказал Райнер. — Прежде чем двинемся дальше, предлагаю сделать привал на пару часов.

— Они отняли наши вещи со всеми запасами еды. — Майя исподлобья глянула на Рика. — Все пакеты с концентратами, медикаменты, снаряжение и карты!

— У меня осталась вода, — вставил Ахмед и вытащил флягу. Воду пустили по кругу.

Майя осмотрела усатого варвара с тревогой, и, хотя на лице ее отражалась боль, она немного успокоилась. Беглецы уселись вдоль стены, слишком истощенные от напряжения и боли, чтобы попытаться заснуть. Девушка угрюмо перебирала в руках содержимое карманов. Райнер просто сидел и смотрел вперед. Ахмед перекладывал вещи в рюкзаке. Рик положил перед собой боевой кинжал и на секунду закрыл глаза. Открыл и снова посмотрел на оружие. Вдруг тьма ворвалась в его сознание, лишила его тела, рук и ног, отняла у него мир и время, подарив взамен саму себя. Откуда-то издали доносился тихий разговор.

— Оставим дикаря. Вернется к своим и забудет про нас. Для нас он — обуза.

— А разве не он спас тебя, когда ты застряла под дуговым коридором?

— Думаю, он принял меня за кого-то своего.

— А когда вытаскивал из камеры вместе с Ахмедом, тоже по ошибке?

— Я не знаю. Эти люди вызывают во мне страх. Я ему не доверяю.

— Речь не о доверии. Он может быть нам полезен.

— Он может убить нас. Эти туземцы с нижних секторов коварны и беспощадны. У них нет никакого представления о гуманности.

— Но они выносливы и сильны. Это можно использовать.

— Если бы он знал нижние уровни — да. Но он же всю жизнь не вылезал дальше своей коробки!

— Ну да. А ты это сделала год назад. Они такие, потому что их сделали такими. Биологически они одного с нами вида, ничем не хуже нас. Я не видел ни одного мутанта, урода или зараженного среди них. Обычные люди — только оголодавшие, злобные и глупые.

— Поступай как знаешь, Райнер, но я против.

Молчание. Спустя минуту раздался шорох, и Райнер сказал:

— Ладно. Пойдем.

Что-то скрипнуло, металл застучал о металл, заворочались какие-то механизмы, которыми бог Машины обычно насыщает внутренности окружающего Пространства. Завывания ветра усилились — лица коснулись потоки холодного воздуха. Через некоторое время металл застучал вновь, и после стало тихо. Рик понял, что остался один. Наедине с Пространством. Не в силах противиться сонному состоянию, он лежал беспомощный, во власти Матери-тьмы. Он хотел бы проснуться, но вместе с тем желал сладкого забвения. Это двойственное чувство не в первый раз охватывало его. Словно рыба, вынутая сачком из пищевого аквариума, он ничком лежал на полу, уже не в состоянии повернуть домой. Жалкий, жалкий щенок, в одночасье разрушивший свою жизнь. Пусть Мать-тьма покарает его. Пусть его поглотит навсегда Пространство.

«А как же твоя сестра? — прошептал внутренний голос. — Аврора останется совсем одна. Ты должен бороться ради нее. Если они придут за ней, старик не сможет ее защитить. А когда они схватят ее и потащат наверх…»

Рик проснулся резко, рывком. Темнота вокруг начала расползаться, уступая место сумраку, хотя он мог и ошибаться, и это было лишь видение. Но присмотревшись понял: он хорошо видит стены без помощи фонаря. Рик долго растирал окоченевшее тело, прежде чем встать. Холод глубоко проник под кожу, основательно остудил тело, сковав мышцы. Рик знал, чем опасно пребывание на сквозняке: треть жителей Омикрона постоянно хлюпала носами. В самых страшных случаях человек впадал в жар, долго кашлял, отхаркивая гной, и умирал, захлебываясь в его потоках.

Рик гнал от себя страх. Окончательно разогревшись, он встал перед дверью, разглядывая ее как бы впервые. А что, если она запечатана заклинанием языка Машины? Тогда ему никогда не открыть ее. Рика пронзил ужас. Он как можно спокойнее потянулся к массивной ручке. В первый момент показалось, что любые попытки бесполезны. Но нет, рычаг поддался, и дверь приоткрылась, выпуская потоки холодного воздуха. Не медля больше ни секунды, Рик скользнул внутрь.

Помещение было огромным — высотой где-то в двадцать уровней жизни и шириной в половину сектора. На стенах, полу и потолке виднелись квадраты, прямоугольники, многогранники неправильной формы. Их поверхность испещряли различные выпуклости, хитроумные агрегаты и механизмы, порожденные богом Машины. Стены и потолок мерцали тусклым, фосфоресцирующим светом. Рик стоял на мостике под самым потолком и мог видеть, как вдаль тянутся целые магистрали проводов, труб, цепей. Но его удивило даже не само Пространство, изобилующее машинными чудесами, а ровный слой инея, лежащий на всех поверхностях, сглаживая многочисленные бугры и впадины.