Кодекс Агента. Том 3
Шрифт:
Старик открывает верхний ящик стола, достает оттуда несколько фотографий и бросает их на лакированную поверхность.
Беру в руки цветные прямоугольники, и мое сердце пропускает удар. На первом фото изображен я. Мое мертвое тело распростерто на булыжной мостовой, я лежу на окровавленных камнях, раскинув руки, и смотрю в небо ясными, голубыми глазами. Голубыми, не фиолетовыми!
На втором снято лицо. В том, что это мое лицо, нет никаких сомнений! Те же высокие острые скулы, тонкий, чуть загнутый нос, массивный подбородок, идеально белые зубы и глаза!
На
Я роняю фото на приставной стол и непонимающе смотрю на Великого Князя.
— Это тот самый парень из Выборгского Сиротского дома, чьими документами я пользуюсь?! — спрашиваю я и слышу, что мой голос ощутимо дрожит.
— Нет! — Шувалов отрицательно качает головой и достает из ящика новые фотографии.
Снимки сделаны в морге. Обнаженное мужское тело на них изуродовано и изрядно обожжено, но это тоже я. Без всяких сомнений. Вот только радужки у меня синие. Такие же синие, как у Андрея Трубецкого.
Мир снова переворачивается.
Я поднимаю взгляд на Великого Князя и вижу, что его глаза источают угрозу и ярко светятся.
— Даже не думай! — цедит он сквозь зубы.
Я и не думаю! Не планирую нападать, бежать и совершать прочие подобные глупости! В голове у меня творится полный сумбур, обрывки мыслей бьются в черепную коробку, словно испуганные птицы, и не могут ни вырваться наружу, ни выстроиться в цепочку.
Групповые фото, висящие на стенах выборгского сиротского дома, были черно-белыми. Это — единственное, что я осознаю ясно.
— Мне нечего сказать, — с трудом выдавливаю из себя я и качаю головой, не в силах больше произнести ни слова.
Князь считывает мое состояние, и его фиолетовые радужки гаснут.
— Голубоглазого нашли в Питере, — угрюмо сообщает он. — После твоего побега из Царского Села Бестужев запустил всеимперский поиск. Через сутки его отменили, но машина сыска уже заработала, и остановить ее не так просто. Первые результаты начали приходить только сейчас. Агенты сыска попытались взять парня, но он вывалился из окна седьмого этажа. То ли сам, то ли кто-то помог…
— А синеглазый? Он из сиротского дома?!
— Да! — подтверждает старик. — Сразу после нападения Темных мы изъяли фото в местном полицейском управлении, но особо его не изучали.
— Можно мне выпить? — прошу я, постепенно приходя в себя.
— Можно, если это поможет! — Шувалов кивает и достает из бара бутылку неизменного коньяка.
Разливает янтарную жидкость в бокалы, один из которых придвигает ко мне. Разливает не на два пальца, как обычно, а почти до краев. Поднимает бокал и осушает его одним махом.
— Твоими стараниями Бестужев валяется в больничке, и вся информация поступает непосредственно ко мне, — сообщает Князь. — Но шила в мешке не утаишь! Ты — личность известная и даже популярная, а топтуны и агенты — вовсе не идиоты…
— Эти мои двойники — не единственные?
— А почему ты об этом спросил? — спрашивает Великий Князь с подозрительным прищуром.
— Не знаю! — честно отвечаю я. — Каждый Охотник Желает Знать
Где Сидит Фазан. Возможно, ключ в этом, и вы найдете еще четверых…— Красноглазого уже нашли, уже везут сюда! — кивает Шувалов. — Остальные трое на подходе!
— Я ничего не понимаю! — с отчаянием говорю я и выпиваю коньяк.
Выпиваю залпом. Обжигающий сгусток проваливается вниз по пищеводу, но не приносит ни опьянения, ни облегчения.
— Я смогу скрывать информацию о твоих двойниках не больше недели, — тихо произносит Князь, задумчиво глядя на меня. — И за это время мы должны раскопать все, с ними связанное!
— Не проще ли уничтожить меня, как и прочих? — я киваю на фотографии. — Меня же все равно убьют, какое бы объяснение мы ни нашли или ни придумали?!
— Не торопись — помереть завсегда успеется! — с усмешкой произносит Великий Князь, перейдя на простонародное наречие. — Ты же Шувалов, а Шуваловы не сдаются!
— Признайтесь честно: зачем вам со мной нянчиться? — тихо спрашиваю я. — Я теперь проблема, а не возможность. Бестужев вцепится мне в горло и будет сжимать челюсти, пока он или я не испустим дух!
— Я — не твой Шеф, и без веских причин своих не бросаю! — раздраженно заявляет Князь, плотно сжимает губы и отворачивается к окну. — Знаешь, о чем я жалею больше всего?
— О сыне? — озвучиваю очевидное предположение я.
— О том, что убил его, поставив государственную необходимость выше кровных уз…
Мне хочется заявить старику, что я не его сын, а с учетом появления трупов двойников могу оказаться кем угодно, но благоразумно молчу. Мне снова отчаянно хочется жить. Как тогда, во время второй встречи с ним, и первой — с Ольгой Трубецкой.
На коммуникаторе Князя загорается красный сигнал, он срывает с него допотопную трубку и плотно прикладывает к уху. Мужской голос звучит приглушенно, и я не могу разобрать ни слова.
— Везите ко мне в кабинет! — приказывает Князь невидимому собеседнику. — Да, прямо сюда! Или вам повторить в третий раз?!
Старик медленно опускает трубку на аппарат и пристально на меня смотрит. Смотрит с настороженностью и жалостью.
— Третьего привезли! — сообщает он. — Обнаружили в Москве. Тоже мертвый. Посиди пока в комнате отдыха, не хочу, сыскарям нельзя тебя видеть в этом кабинете!
Шувалов нажимает кнопку на коммуникаторе, и дубовая панель отъезжает в сторону. Я захожу внутрь, и панель бесшумно встает на место, погружая меня в царство абсолютной тишины.
Я сажусь на мягкий кожаный диван и оглядываю помещение. На упомянутую комнату отдыха оно совсем не похоже и больше напоминает шикарный гостиничный номер. Открываю дубовую дверцу и дивлюсь богатому ассортименту спиртных и не очень напитков.
Наливаю коньяк в пузатый хрустальный и подхожу к окну, выходящему в огороженный внутренний дворик. В голову приходит очевидная и пугающая мысль. Что, если уже убитые и разыскиваемые копии меня не являются моими клонами? Что, если я сам — такой же клон, как и они? Что, если все покушения на меня были призваны уничтожить меня так же, как и их?