Кодекс Костей

— Вяземский, Харитон Байконурович. — представился местный начальник. Жестом предложив мне сесть, он, узнав, что я ещё не ужинал, приказал сопровождавшему меня конвоиру.

— Пётр, распорядись об ужине на двоих ко мне в кабинет и пусть больше никто нас не беспокоит.

— Не положено ведь, ваше превосходство. — возмутился было Сусанин, но сник и поспешил выполнить поручение, стоило коменданту нахмуриться.

— Я знаю кто вы на самом деле. Вернее, кем вы были, Джозеф. — начальник тюрьмы не стал ходить вокруг да около, решив сразу взять инициативу в разговоре.

— Признаться, я поражён. — подобная осведомлённость действительно поражала. Кто же этот Владимир Петрович на самом деле?

— О сколько нам открытий чудных готовит этот мир? — продекламировал комендант и хитро на меня уставился. Ну уж нет, про моё иномирное происхождение никто узнать не мог. Не мог же?

— И опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг. Может скажете, зачем позвали? — хотел уже расставить точки я, готов дверь постучали. Вернулся Сусанин, в сопровождении ещё одного служащего тюрьмы. Вместе они сервировали нам стол, а после, молча вышли.

— Давайте отделах потом, а сейчас воздадим должное стряпне моего повара. — не терпящим возражений тоном, произнёс князь Вяземский и, не дожидаясь меня, приступил к ужину. Не став ломать комедию с возможным отравлением еды, я поспешил расправиться со своей порцией. После того как неравная битва с пищей была нами блистательно выиграна, я откинулся на спинку кресла и выжидательно посмотрел на хозяина кабинета.

— То, что я хочу вам предложить, будет выгодно как нам, так и вам.

— Вам, это кому?

— Мы, скажем так, неравнодушные граждане Империи. Ну так что, готовы выслушать?

— Не тяните фелинида за псевдоподии, я итак весь заинтригован по самое не могу.

— Уничтожьте Шуйских.

— Простите, что? Уничтожить сильнейший род, приближённый к Императору? Это же невозможно!

— Возможно всё! — резко припечатал Вяземский, — вы тому, яркий пример. Род Распутиных был полностью уничтожен. Не осталось ни одного кровного наследника. Но Род жив, и может возродиться.

— Я всё ещё не услышал, какая в этом выгода для, вас? И где гарантии, что меня не устранят по тихому, едва я покину ваш кабинет? — в ответ, Харитон Байконурович добро улыбнулся и достал из ящика стола бумагу с кучей грозных печатей. Бегло глянув содержание, я, не без удивления, обнаружил, что меня отпускают на все четыре стороны и даже дадут денежную компенсацию, за причинённые неудобства.

— Рекомендую первым делом сходить в Гербовый приказ и получить новые документы.

— Без бумажки я букашка, а с бумажкой, аристо. — невесело ухмыльнулся я в ответ, на что мой собеседник кивнул без тени улыбки.

— Я надеюсь, мы поняли друг-друга. — не столько спросил, сколько утвердил местный начальник.

— Более чем. — кивнул я.

— И ещё один совет. Не откладывайте визит. У вас есть ещё два часа и тридцать шесть минут. — князь сверился с часами.

— А потом?

— А потом мой приказ смогут оспорить. Сусанин! — дверь кабинета немедленно открылась, и в проёме замаячило лицо Петрухи.

— Проводи моего гостя к выходу и извозчика ему вызови. До Гербового Приказа.

— Как прикажете, ваше превосходительство, — поклонился он начальнику и уже мне сказал, — пойдёмте, ваше сиятельство. Время позднее, автомобилей может долго не быть.

— До свидания, князь. — попрощался Вяземский.

— До свидания. — задумчиво кивнул я и поспешил за провожатым. На выходе пришлось предъявить грозную бумагу с печатями, по которой мне даже выдали банковский вексель.

Стоило мне оказаться на улице, сразу захотелось спеть. Не став себе отказывать в подобной мелочи, распугал сидевших на равелине Петропавловки ворон.

— Надо мною тишина, небо полное дождя! — будто бы в подтверждение, на нос упала первая капля дождя. За ней следом вторая, а чуть позже зарядил мелкий, противный дождик. Но, долго мокнуть не пришлось.

Из серой хмари вынырнул желтый автомобиль и приветливо посигналил фарами. Внутри было сухо, а главное тепло. Под бубнеж извозчика, что он на самом деле великий писатель, а таксует для души, я едва не заснул. Меня высадили возле величественно выглядевшего здания с позолоченной вывеской.

— Гербовый приказ, ваше сиятельство. — подобострастно уведомил меня извозчик и очень обрадовался брошенной ему серебрушке.

Несмотря на позднее время, государственное учреждение активно работало. Обстановка внутри, особенно после казематов, порадовала обилием роскоши. Лепнина на потолке, дорогой паркет, хрусталь и позолота. Сразу видно, делалось не для простых смертных. Меня встретила улыбчивая девушка в строгом, но не скрывающим потрясающие формы, брючном костюме. Представившись Алиной, она узнала о цели моего визита. Тотчас проводила меня в один из полу кабинетов и усадила в мягкое кресло.

— Прошу подождать, ваше сиятельство. Процедура не частая, поэтому регистратор сперва изымут из хранилища и проверят. Может желаете напиток?

— Только если к напитку будете прилагаться вы. — обворожительно улыбнулся я. Алина слегка зарделась и поправила выбившуюся прядку за ухо.

— Я вам чаю принесу. — пискнула она, поспешив ретироваться.

— Эх, не везёт мне ни в смерти, ни в любви.

Впрочем, ожидание не продлилось слишком долго. В кабинку довольно шустро для своего возраста вошёл пожилой господин в пенсне и бросил на меня столь осуждающий взгляд, что я подумал было, а не задушил ли я его любимю кошку. За собой старичок прикатил небольшой столик с жутковато выглядевшим устройством, отдалённо напоминавшим латную перчатку. Даже не представившись, дед подкатил устройство поближе ко мне и приказал.

— Вставьте руку.

Заметив мою нерешительность, он добавил ещё более недовольным тоном.

— Руку с перстнем. — я опасливо расположил конечность в определителе, а старик споро зафиксировал её встроенными кандалами. Да так крепко, что даже пальцем не пошевелить было.

— Уважаемый, а мне руку не оторвёт?

— Может и оторвёт. — флегматично заметил дед, что-то настраивая, — этому агрегату уже лет триста, молодой человек. И он ещё ни разу не ошибся. Уж сколько самозванцев он сделал калеками, не счесть. — похоже старик сел на любимую тему и даже стал чуть менее раздражённым.

— Вот, Лжедмитриев он выявил два десятка.

— И всем руку отрывал? — спросил я похолодевшим голосом.

— Бывало, что не полностью. Одного только пальца лишил. Тот сознался вовремя. А всё одно, потом на каторге сгинул. Вы же не хотите ни в чём признаться? — дед испытующе посмотрел на меня.

— Н-нет. Всё в порядке. — я наконец присмотрелся к определителю духовным зрением и его вид мне крайне не понравился. Судя по всему, он наносит травму не только телу, но и душе, что не даёт потом восстановиться. Опасная штука. За такие даже в моём прежнем мире можно было лишиться посмертия. Тем временем, старичок закончил возиться с аппаратом и, с некоторым интересом, стал смотреть за огоньками, вспыхивавшими на отдельной панели. Некоторое время мы молча наблюдали за буйством красок, пока все огоньки не засветились ровным белым светом.