Кофе в бумажном стаканчике

…Туман лег на землю плотным облаком, закрыл самый лучший Надин день от яркого солнца и спрятал в ватных ладонях оголенные верхушки деревьев. Облетевшие листья кленов, еще недавно лежавшие на газонах яркими желто-багряными лоскутьями, скукожились и почернели, бесформенно распластавшись коричневыми мокрыми тряпками, видимое пространство исчезло в молочном мареве. Остались только тротуары под ногами, ныряющие в мелкую туманную взвесь прохожие и постепенно растворяющиеся в ней дома. Этот грустный город, недавно казавшимся таким чужим, стал невероятно близким. За его сумрачными пределами для Нади больше ничего не существовало, даже степного Цюрупинска с его милыми вишневыми садочками.

Когда она вошла в аудиторию, Викины подруги, до этого активно что-то обсуждавшие, затихли и осторожно зашептались, кидая на нее косые взгляды. Не менее странные взгляды она ловила и от остальных, будто, уехав с Сергеем Неволиным, совершила тяжкое преступление. Не обращая на них никакого внимания, Надя подошла к своему столу и как можно удобнее устроилась на стуле — после проведенной вместе с Сергеем ночи сидеть было неудобно, но этот легкий дискомфорт наполнял ее чувством невероятной гордости. Она больше не была «порченой», как не так давно ее окрестили в родном городишке, и это сделал ее единственный любимый, невероятно желанный мужчина. При мысли о Сергее у Нади перехватило дыхание.

Вечно грустная Лиличка неожиданно, без предисловия, выпалила:

— Все думали, ты врешь. Девицы решили тебя выследить. Собрались сыграть в такую игру и потом тебя разоблачить, посмеяться при всех. Я не говорила тебе, потому что тоже думала, что ты врешь. И злилась на тебя.

Надя безразлично пожала плечами. Лиличка с ее прыщами на щеках, мученической любовью и слишком серьезным видом казалась ей теперь наивно смешной.

— Пусть разоблачают, — Надя не стала продолжать эту тему.

После пары к ним подошла Лагодина. Откинув пышные волосы за спину, она облокотилась точеным бедром о край стола и изучающе уставилась в Надино лицо, взгляд ее был злым. Бедная Лиличка замерла и втянула голову в плечи.

— Ну, попелюшка, и где это ты зацепила Неволина? Он у нас жених свободный, на него элитная очередь. И тут вдруг ты со своей провинциальной простотой.

Она говорила, растягивая слоги, и поглядывала на Надежду с неприкрытой яростью — как на зверушку, которую скоро придется убить. Представив себе, как она взбешена, Надя подняла голову, смело посмотрела в ее тщательно подведенные глаза и отрешенно подумала, что визажист у нее профессиональный, очень дорогой. Наверное, где-то в городе существует и личный стилист. Отвечать на давно надоевшее хамство было лень, но не ответить нельзя — пора было прекратить этот балаган. В конце концов, Надя теперь имела на это безоговорочное право.

— Вика, а ты какая по счету в этой элитной очереди? Последняя?

Лагодина от неожиданности открыла рот и стала похожей на жабу, на миг показалось, что она вцепится идеальными ногтями Наде в волосы. Опомнившись, Вика разжала пальцы и быстро облизала кончиком языка ярко накрашенные губы.

— Головенко, ты что, с ума сошла?

— Да. От любви!

— Дура! Тварь! Все равно он тебя бросит. Оттрахает, как последнюю суку, выкинет на улицу и женится на мне, — взвинченная Надиной наглостью, она убралась, оставив стойкий приторный запах дорогих восточных духов.

Лиличка порывисто вздохнула и что-то пробормотала себе под нос. Сидела она оцепеневшая, перепуганная и, казалось, ничего вокруг не слышала. После пары, когда группа перешла в новый кабинет, она переместилась за другой стол и больше с Надей не общалась. День потянулся своим чередом, но для Нади все вокруг безвозвратно изменилось. Несмотря на обозленную до предела старосту и перепуганную Лиличку, которые еще день назад безмерно ей досаждали, появилось стойкое ощущение полноты сущего. Ее больше не волновали разговоры и сплетни в группе, а погода за окном, мрачная и серая, казалась лучшей погодой на свете. Время стало плавным, спокойным, будто она исполнила, наконец, свое главное жизненное предназначение, и торопиться ей было больше некуда.

Пятницу Надя провела в одиночестве — надо было срочно доделать контрольные и подготовиться к зачету. На следующий день, в субботу, Сергей встретил ее после занятий. Был он довольным, легким, чуть возбужденным, словно проведенная с ней ночь освободила его от повседневной обязанности контролировать собственные эмоции. В машине он сразу стал ее целовать, соскучившись, она с удовольствием ответила.

— Солнышко, теперь у меня к тебе будет серьезный разговор.

— О чем?

— О нас с тобой.

Надя не желала серьезно разговаривать, слишком много было за последнее время болезненных переживаний. Она смертельно устала от них, будто бесконечно долго взбиралась на гору и до предела обессилела. Ей хотелось самых простых вещей — встречаться с Сергеем, смотреть на него, разговаривать, привыкать к его телу, характеру, изучать привычки. Несмотря на сумасшедшую влюбленность, она не тешила себя глупыми надеждами о совместном счастливом будущем, понимая, что их союз крайне непрочен. Но у нее наверняка есть хоть немного времени насладиться общением с ним, таким любимым. Интересно, не об этом ли он хочет ее тактично предупредить? Если такое случится, Надя не будет настаивать на продолжении отношений, просто исчезнет из его жизни без объяснений. А сейчас пусть будет, как есть. Любовь — замечательное чувство, Наде хотелось радоваться ей, наслаждаться ее теплом. О завтрашнем дне она не думала.

Сергей привез ее в маленький ресторанчик на набережной. В зале было тепло, играла тихая музыка. Пышные растения в деревянных кадках раскинулись перед окнами с тюлевыми портьерами, создавая иллюзию зимнего сада. Когда официант, принявший заказ, деликатно исчез, Сергей достал из нагрудного кармана синюю бархатную коробочку, положил перед ней на стол.

— Вот, посмотри.

Надя, догадываясь, что там что-то ценное, взяла ее в руки и осторожно открыла. Это было кольцо с камнем, который при дневном свете засверкал всеми гранями.

— Никогда не видела такой красоты. Что это?

— Выйдешь за меня замуж?

Она фыркнула и изумленно воззрилась на него:

— Ты сошел с ума?

— Я предупреждал, что со мной сложно, я говорю то, что думаю. Кольцо — подарок к предложению. Звучит, наверное, глупо, но я хочу жениться на тебе как можно скорее. Боюсь, что на тебе женится кто-нибудь другой, и я не успею, — он улыбнулся чуть виновато.

— Сережа, ну что ты такое говоришь? Зачем это? — она сказала это громко и сама испугалась своей резкости.

Он сидел напротив нее серьезный, но одновременно забавный, будто приготовил удивительный сюрприз и находился в предвкушении ее восторгов — и оттого, что так быстро позвал замуж, и оттого, что предложил дорогое кольцо. Но так не бывает — обычно после первой вместе проведенной ночи предложение не делают. Что-то во всем этом показалось ей неправильным, будто Сергей скрыл от нее главное и надеялся, что она по простоте душевной ни о чем не догадается. Ее настроение резко упало. Надя украдкой взглянула на кольцо. Оно показалось ей невероятно красивым и …чужим, будто предназначалось не ей, а другой девушке, которую Сергей хотел бы видеть в ее лице — восторженной, глупенькой, до предела наивной и готовой поверить в любые сказки.