Когда боги смеются
Шрифт:
Ненастоящая жена Владимира тоже куда-то испарилась за эти годы, на ее место приходили другие, которые именовались просто "подругами", с которыми Околовича связывали якобы чисто деловые интересы или совместная работа в театре. Потом подруги стали появляться все реже и реже, но вовсе не потому, что Светлана их вытесняла, а потому, что их перестал подпускать к себе сам Владимир. Он со временем понял, что Света - единственный источник его существования, без нее он просто с голоду сдохнет. И Свету нельзя сердить. Он пил все больше и больше, и из театра его в конце концов бесславно выгнали. Околович пытался придумать какие-то невероятные перспективы, какие-то антрепризные спектакли, которые он сам поставит и сыграет в них главную роль, и это позволит ему заработать кучу денег, он снова станет богатым и знаменитым. Но на это нужны были средства. Света давала деньги, давала, сколько могла, но этого всегда не хватало, поэтому проект приходилось откладывать, или же он не мог состояться, потому что деньги нужны были вчера,
"Мы в ответе за тех, кого приручили", - написал Сент-Экзюпери, и Светлана считала, что это абсолютно верно. Она не давала себе труда задумываться над тем, что, собственно говоря, не она "приручала" Владимира, а он ее. Она просто была уверена, что если любит человека и хочет быть рядом с ним, что бы ни случилось, то ее святая обязанность помогать ему во всем и при любых обстоятельствах. Околович спивался, это было очевидно даже ей, влюбленной и необъективной. Остановить сей процесс можно было только одним способом: помочь ему подняться, заняться делом, которое он любит. Только интересная и перспективная работа может отвлечь человека от алкоголя. Если для этого нужны деньги, значит ее, Светланы, задача эти деньги достать, чего бы это ни стоило. Кроме того, ей необходимо поддерживать Владимира в форме, кормить его, одевать, чтобы он не скатился в пропасть окончательно и не стал похож на подзаборного алкаша, иначе с ним никто не станет иметь дела. Более того, она должна кормить не только его одного, но и всех тех, кто приходит к нему или с кем ему приходится встречаться для ведения всяческих разговоров вокруг проекта. Если такая встреча происходит дома у Околовича, она должна обеспечить стол и спиртное, если же для разговоров необходимо идти в ресторан, ей нужно это оплатить. А как же иначе? Ведь Светлана стремится ему помочь, а у самого Владимира денег нет.
В последние несколько месяцев поиски денег стали для Светланы основной задачей, на решение которой она бросила все силы. Забрезжил очередной проект, уже, наверное, десятый или пятнадцатый с того момента, как она взяла Околовича на содержание, и на этот раз девушка решила, что не позволит больше ситуации выйти из-под контроля. Хватит уже этих несостоявшихся начинаний, нынешний проект должен быть осуществлен, осуществлен любыми путями, иначе Володя уже не поднимется никогда. В последнее время у него все чаще стали мелькать мысли о самоубийстве, о том, что он - неудачник, никчемное несостоявшееся существо, которому не место на всеобщем празднике жизни. Допустить, чтобы Володя добровольно ушел из жизни, оставив ее. Свету, совсем одну, она не могла. Все, что угодно, только не это! Нужны деньги - она их достанет. Нет такой проблемы, с которой она не могла бы справиться во имя Володи. Она хотела приехать к нему в Москву - приехала. Хотела иметь возможность быть с ним рядом, не обременяя его в то же самое время своим присутствием в одной квартире, - добилась. Каким путем - это уже другой вопрос, но Володю он не интересовал, а уж для нее-то и подавно значения не имел. Хотела зарабатывать деньги, чтобы ему помогать (читай - его содержать), - зарабатывает. Нет для нее ничего невозможного, когда речь идет о ее любви. Только бы он набрался терпения и еще чуточку подождал, только бы у него руки не опустились, только бы не решился он на самое страшное...
По дороге к Околовичу Светлана зашла в магазин, который работал по воскресеньям. Надо было купить Володе носки и рубашку с короткими рукавами, сегодня ему предстоит очередная встреча с каким-то продюсером, который обещал рассмотреть возможность взяться за проект. Володя должен хорошо выглядеть, а у него в такую жару наверняка не найдется свежих носков, да и легкие рубашки все старые. Правда, Света совсем недавно купила ему две дорогие фирменные майки от Кельвина Кляйна, но это может подойти для разговоров в домашней обстановке, а для ресторана не годится. Только бы он не напился с самого утра!
Как только Околович открыл ей дверь, Света сразу поняла, что опасения оправдались. Запах спиртного ударил в нос, да и на ногах Володя держался не очень уверенно.
– Володенька, ты же обещал, - жалобно сказала она.
– Ну неужели нельзя было удержаться? У тебя такая ответственная встреча, а ты...
– Не учи меня, - огрызнулся Околович.
– Это у них ответственная встреча, а не у меня. Где бы они все были, продюсеры эти, если бы не было нас, актеров? С кем бы они спектакли ставили? Так что пусть будут счастливы, что есть еще актеры, которые готовы с ними работать на антрепризе.
Светлана промолчала. Не спорить же с ним, в самом-то деле. У нее другая задача: привести его в чувство и придать приличный вид, чтобы продюсер не развернулся и не ушел, лаже не начав разговор. Сейчас половина пятого, встреча назначена на восемь, ну, допустим, полчаса на дорогу, если ехать на такси. У нее есть целых три часа. Кстати, надо вызвать такси, в этой глухомани машину "голосованием" не поймать. За такси, между прочим, придется
платить тоже ей.– Давай я кофе сварю, - миролюбиво предложила она.
– Не хочу. Жарко.
– Ты прав, - покорно согласилась она, - действительно, жарковато. Пойдем душ примем, а? Прохладненький, освежающий. Я тебе спинку потру.
Порой приходилось обращаться с ним как с ребенком, но Светлана знала, что это участь всех жен алкоголиков. Уговаривать, улещивать, стыдить, обещать вожделенную игрушку - все, что угодно, весь арсенал воздействия идет в ход, когда нужно чего-то добиться от пьющего мужика. Случается, даже с ложки кормить приходится, чуть ли не насильно впихивая в рот какую-нибудь еду, когда он так и норовит опрокинуть рюмку не закусывая. На пустой желудок забирает лучше, Володя это знает и к этому стремится, и Света это знает и хочет предотвратить.
Ей удалось затащить его в душ. Света разделась и тоже залезла под прохладную воду. "Господи, - думала она с умилением, мягко водя намыленной губкой по его спине, рукам и животу, - до чего же он хорош! Какой же он красивый! Какой он чудесный, стройный, длинноногий, широкоплечий, какие у него густые волосы, какой четкий профиль! И какой талантливый! Нет никого на свете лучше его! Какая я счастливая, что могу быть рядом с ним". Она совершенно не рассчитывала в этот момент вызвать у него сексуальный интерес, хотя ситуация была более чем располагающей к этому. Света не любила заниматься любовью с нетрезвыми мужиками. Конечно, ей много раз приходилось это делать, но это было тогда, когда она "зарабатывала" деньги для Володи со своими любовниками, готовыми взять ее на содержание. Она знала, что должна, поэтому терпела. С Володей же все по-другому, и она никогда не унизит его до того, чтобы молча терпеть его ласки, делая вид, что получает удовольствие. Поэтому сейчас, стоя рядом с ним под душем, она даже не подумала о том, как это обидно: вот она перед ним, такая красивая, обнаженная, молодая, любящая, а он даже внимания не обращает и не реагирует. Поскольку светлые моменты, когда Околович бывал трезв, случались в последнее время все реже и реже, их близость приобрела характер эпизодических, примерно раз в два-три месяца, кратковременных (до следующей бутылки) вспышек, но Светлана и этому была рада. Вот когда она найдет деньги для Володиного проекта, когда поможет его осуществить, когда Володя встанет на ноги и перестанет пьянствовать, вот тогда начнется у нее настоящая жизнь, полная радости, любви и секса. А пока можно и подождать. У нее есть цель, и во имя достижения этой цели Света готова была на любые жертвы.
Она незаметно поворачивала ручку крана, делая воду все более холодной, пока наконец ей не показалось, что взгляд Околовича стал более осмысленным, а голос - более твердым. Сама она уже давно замерзла и вся покрылась пупырышками, но мужественно терпела холод.
– Все, - радостно сказала она, растирая его махровым полотенцем, - а теперь я все-таки сварю кофе. Надо согреться, а то простудимся.
– Греться надо по-другому, - хихикнул Владимир.
Он игриво схватил ее за ягодицу, но этот жест не мог обмануть Светлану. Она точно знала, что он имел в виду вовсе не постель, а рюмку коньяку. Света ласково погладила его по плечу и поцеловала.
– Потерпи, Володенька, вот встретишься со своим продюсером, вы обо всем договоритесь, тогда и выпьем, отметим успех.
Он легко поддавался на такие посулы, ибо вера в удачу, в счастливый лотерейный билетик, который он рано или поздно вытянет, была в Околовиче неистребима. Первое время Светлана пыталась с этим бороться и доказывать ему, что на удачу полагаться нельзя, она слепа и не ведает, к кому идет. Надо брать дело в свои руки и упорным трудом добиваться своего, шаг за шагом двигаясь к цели, но Владимир не слушал ее и не слышал. Он пребывал во власти алкогольных иллюзий, и Светлана через некоторое время сдалась, поняв, что убеждать его бесполезно, придется ему подыгрывать. Света Медведева выросла в семье с весьма скромным достатком, у ее родителей в квартире до сих пор стоял старенький черно-белый телевизор "Электрон" и холодильник "Саратов", приобретенный задолго до ее рождения. И тот факт, что сегодня она ходит в фирменных шмотках, носит сумочку из натуральной кожи и пользуется духами от Живанши, это исключительно ее личная заслуга, она сама на это заработала, пусть не всегда праведными путями, но сама, ей никто этого на блюдечке с голубой каемочкой не поднес. Даже квартиру она сама себе сделала, телом своим расплатилась, а кто сказал, что это легко и приятно, если любишь другого? И только она знает, скольких слез и унижений ей это стоило. Поэтому Света люто ненавидела тех, кому все то же самое доставалось без всякого труда, как бы само собой в руки приплывало.. Ей казалось, что это несправедливо.
К половине восьмого, когда Света и Околович садились в такси, Владимир выглядел вполне прилично. Чисто выбритый, в свежей сорочке и в наглаженных Светланой брюках, он уверенно держался на ногах, а глаза с красными прожилками были предусмотрительно прикрыты темными очками. Пропустив Владимира чуть вперед, Света критическим взглядом окинула результат своих трехчасовых усилий и осталась довольна. Она бы не поверила, если бы узнала, что водитель такси, глядя на них, искренне недоумевал, что может быть общего у такой яркой молодой красоточки с этим старым морщинистым хмырем с испитым лицом и бросающейся в глаза плешью на затылке.