Когда боги смеются
Шрифт:
– Прими сразу две и постарайся не дергаться хотя бы полчаса, - сердито проговорил Виктор Алексеевич.
– Не дергаться - это как?
– спросила Настя одними губами.
– Не курить и не пить кофе. И не делать резких движений.
– И поможет?
– недоверчиво уточнила она.
– Должно. Если не поможет, дам машину, поедешь домой.
Настя послушно проглотила две таблетки и откинулась на стуле, уперевшись затылком в стену и прикрыв глаза. Не пить кофе - это нормально, это можно вытерпеть, тем более что не очень и хочется, а вот не курить - это проблема. Надо собрать волю в кулак и думать о чем угодно, только не о сигарете. О чем думать-то, когда так болит голова? Ну как о чем, ответила она сама себе, о Фанате, конечно. Вот сейчас Женя посмотрит запись и скажет, кто из присутствовавших
Головная боль стала утихать, тошнота отступила, и минут через сорок Настя уже с интересом стала поглядывать на лежащую на столе пачку сигарет. "Нет, потерплю еще, - решила она.
– Еще десять минут, чтобы уж наверняка". Но через десять минут она снова дала себе отсрочку, потом еще одну, и еще. В конце концов ей стало просто любопытно, сколько она сможет держать себя в руках и не курить, когда есть возможность. Настя почувствовала себя намного лучше, и ею овладел спортивный азарт. В конце концов она решила не курить до тех пор, пока не вернутся Лесников с Женей.
Ждать пришлось долго. Наконец дверь распахнулась, вошла Женя в сопровождении Игоря.
– Ну что?
– нетерпеливо спросила Настя.
– В цвет попали?
– Никак нет, Анастасия Павловна, - ответил Лесников.
– Женя утверждает, что его в клубе вообще не было.
– Как это не было?
Настя машинально схватилась за сигарету и даже не заметила этого.
– Не было, Анастасия Павловна, - подтвердила Женя.
– Я очень внимательно смотрела, мы с Игорем Валентиновичем просмотрели записи два раза. Его там не было.
– А тот блондин, верстальщик?
– Это не он, - твердо ответила Женя.
– Даже ничего похожего.
Глава 11
О той сцене, которую устроил ей отец в воскресенье после ухода милиционеров, Женя старалась не вспоминать. Отец и раньше не стеснялся говорить ей вещи обидные и, на ее взгляд, оскорбительные, но в тот день он превзошел сам себя. Главным же выводом из сказанного было суждение о том, что его дочь - отъявленная лгунья, которая пакостит втихаря и нарушает его запреты, вместо того чтобы взять мозги в руки и сообразить, что отец знает лучше, как надо и как не надо себя вести, просто потому что он старше и у него больше жизненного опыта. Практика же лишь подтвердила его точку зрения, ибо если бы Женя его слушалась, то никогда не попала бы в историю с маньяком-убийцей, из-за которой ей теперь приходится тратить время на бесконечные поездки на Петровку.
– Твой долг - помочь найти этого мерзавца и обезвредить его! вибрирующим от злости голосом выговаривал ей отец.
– Это твоя святая обязанность, и ты будешь делать все, что тебе скажут работники милиции. Но я, между прочим, остаюсь на время твоего отсутствия без секретаря, и это мешает мне нормально работать. Я уж не говорю о том, что плачу тебе зарплату за работу, которую ты не делаешь, потому что проводишь время в уголовном розыске. Почему я должен выбрасывать деньги на ветер? Достаточно того, что я исправно плачу налоги, на которые и существует наша милиция, а ты теперь вынуждаешь меня фактически оплачивать еще и их деятельность по конкретному делу. И запомни: если ты посмеешь еще хоть раз распустить косу, надеть неприличную одежду и намалевать физиономию, я запру тебя дома и приставлю охрану. Вот на это я денег не пожалею, будь уверена. А если ты не понимаешь, почему, так я тебе объясню. Этот тип обознался один раз, но может обознаться снова, особенно если увидит тебя возле дома, куда он таскает свои письма. И я не могу поручиться за твою безопасность. Не забывай, он сумасшедший. А вдруг он начнет к тебе приставать? А вдруг он тебя изнасилует и убьет?
Все рассуждения на эту тему Женя выслушивала почти три часа, стараясь держать себя в руках, не выскочить из комнаты, хлопнув дверью, и не разрыдаться. Ночь она провела почти без сна, думая то об отце, то об Игоре, то о своей нескладной жизни. К утру она приняла решение: ей жить с отцом, поэтому надо искать пути примирения.
– Папа, мне к десяти часам надо на Петровку, - осторожно сказала
она, подавая отцу завтрак.– Хорошо, - холодно ответил тот.
– Сейчас поедем на работу, потом Григорий тебя отвезет. И привезет обратно.
– Но я не знаю, сколько пробуду там. Зачем же держать машину...
– Ничего, подождет. Одна ты не поедешь.
Женя тихонько вздохнула и стала пересыпать кофе из кофемолки в кофеварку. Значит, придется появиться перед Игорем в опостылевшем детском виде. Хорошо, что она вчера объяснила ему ситуацию, и хорошо, что ей предоставили возможность показать ему свое настоящее лицо, взрослое и красивое. Пусть ценой скандала и испорченных отношений с отцом, но за внимание Игоря она готова заплатить любую цену. Правда, сам Игорь сказал, что, может быть, его не будет с утра на работе, но она все же надеется.
На Петровке Женю ждало разочарование, Лесникова не оказалось, с ней разговаривала какая-то женщина по фамилии Каменская, потом ее долго истязали в лаборатории, составляя портрет преступника, но судьба в конце концов улыбнулась ей. Во-первых, ей удалось увидеть Игоря, пусть всего на минуту, но она даже сумела перекинуться с ним парой слов. Он был каким-то расстроенным и усталым, и у Жени мелькнула странная, неведомая ей раньше мысль о том, что она готова убить любого, кто его огорчит или обидит. Но главная удача ждала ее впереди: оказалось, что вечернее выступление группы "Би-Би-Си" будут снимать на видеокамеру, и завтра с самого утра ей нужно будет снова приехать на Петровку и попытаться найти среди присутствующих того парня. И делать это ей придется вместе с Игорем.
На работу она возвращалась окрыленная. Скорей бы завтра! Завтра они сядут рядом, голова к голове, в темном кинозале, и будут долго смотреть на экран и разговаривать полушепотом. Они будут совсем одни, и Женя сделает все возможное и невозможное, чтобы в этой интимной обстановке привлечь к себе его внимание. Конечно, отец снова не отпустит ее одну, заставит ехать с Гришей, но пропуск-то выписан только на нее, Гришу в здание не пропустят, а в любом здании есть туалеты, которые можно посетить как на пути к кабинету Игоря, так и на пути к выходу. Жаль, что сегодня она до этого не додумалась, но если бы и додумалась, все равно не смогла бы эту идею использовать: она была на Петровке впервые в жизни, и сегодня за ней в бюро пропусков спускался какой-то дядька, который и проводил ее к Каменской. Было бы нелепо у него на глазах зайти в туалет и выйти в совершенно другом виде. А завтра она пойдет одна, она уже знает дорогу.
Весь остаток рабочего дня Женя пребывала в приподнятом настроении и на радостях переделала кучу работы, в том числе и той, которую давно надо было сделать, но которую она все время откладывала. Отец то уезжал, то возвращался, к нему приходили посетители, и Женя с милой улыбкой исправно подавала чай, кофе и напитки, ничего не уронив и не разлив. Воодушевление ее достигло апогея как раз в тот момент, когда позвонили из Австрии. Витая в облаках, где она находилась, разумеется, вместе с Игорем, Женя переключила телефон на линию отца и машинально продолжала разговаривать с невидимым абонентом. Только через три-четыре минуты она сообразила, что человек из Австрии уже давно разговаривает с отцом, а она синхронно переводит обоих. От ужаса у Жени мгновенно пересохло в горле, она стала запинаться и забывать слова, которые только что произносила легко и естественно. Ох, что отец с ней сделает за это беспардонное самовольничанье! Ей категорически запрещено было встревать в разговоры отца, не только в деловые, но и вообще в любые. К счастью, немецкоговорящий абонент уже прощался и под конец произнес:
– У вас приятные перемены, господин Рубцов. Наконецто у вас появился квалифицированный переводчик и нам больше не придется мучиться с нашим сомнительным английским.
Женя перевела и с бешено колотящимся сердцем стала ждать, что ответит отец.
– Спасибо за добрые слова, господин Витчи, мне особенно приятно их слышать, потому что этот переводчик - моя дочь Евгения.
В голосе отца она уловила гордость и удовлетворение и с облегчением перевела дух. Кажется, обошлось. Но не тут-то было. Как только абонент отключился, отец вышел из кабинета с таким выражением лица, словно Женя дочиста обокрала его фирму и сидит в приемной в ожидании увольнения.