Когда боги смеются

–  Поел ядовитых грибочков и умер, - прокомментировал Юрий.
– И почему нам до сих пор ни разу так не повезло, а? Ловим мы душегуба, ловим, вычисляем, улики на него собираем, чтобы следователю было с чем в суд его отправлять, все ноги истоптали, а он возьми и помри от пищевого отравления потерпевшему на радость и нам на облегчение. Мечтатель ты, Мишаня.

–  Я не мечтатель, а оптимист. Просто если он и в самом деле не пришел в клуб только из-за болезни, то у нас есть все шансы его отловить в самое ближайшее время. Он поправится, придет на выступление. Женя Рубцова его узнает, дальше - дело техники. А вот если он не пришел по другой причине, то вопрос о его поимке затягивается на неопределенное время. Я прав, Анастасия Павловна?

–  Ты прав, Михаил Александрович. Слушай, - Настя приподняла телефонный аппарат и сосредоточенно пыталась чтото рассмотреть на его корпусе, - какую пимпочку тут надо подкрутить, чтобы он орал потише? Еще одного такого звонка я, пожалуй, не выдержу.

Доценко быстро отрегулировал громкость звонка и поставил аппарат на место. Сделано это было вовремя, потому что буквально через три секунды раздался звонок, правда, на сей раз больше похожий на треск.

–  Ася, я не могу!
– с надрывом произнес в трубку Чистяков.

–  Чего ты не можешь?

–  Он не хочет глотать таблетку. Она горькая, он ее выплевывает.

–  Выплевывает?
– переспросила Настя и бросила взгляд на Короткова, который в ответ стал жестами показывать, что надо делать. Юрий широко открыл рот, потом рукой резко поднял себе нижнюю челюсть, да так, что зубы лязгнули, другую же руку положил сверху.

–  Надо таблетку на корень языка класть, - громко прошипел он, - и потом зажать пасть, пока не проглотит.

Настя добросовестно пересказала, как сумела, продемонстрированный ей способ запихивания горького лекарства в маленького щенка.

–  А корень языка - это где?
– спросил Алексей.

–  Ну там где-то, подальше, - неопределенно ответила она, плохо представляя, о чем идет речь.

–  Ладно, попробую. Ты насчет ветеринара узнала?

Настя продиктовала ему номер и попросила регулярно звонить с докладами об успехах.

–  Совещание считаю проведенным плодотворно и интересно, - подвел итог Коротков.
– Результатов в работе по делу - ноль, зато предположении - выше крыши. Что планируете на ближайшее время?

–  Завтра будем предъявлять артистам и их окружению композиционный портрет, составленный со слов Рубцовой. А послезавтра, в четверг, будем снимать очередное выступление. В пятницу утром - просмотр записи Женей Рубцовой, дальше - по ситуации. Устраивает тебя такой план?
– спросила Настя.

–  Как опера - вполне, не надорвешься. Как начальника - конечно, нет. Мало мероприятий, работать надо интенсивно, чтобы земля под ногами горела. Источники информации почему не задействуешь?

–  Юра, это очень ненадежная среда. В эти клубы ходит на девяносто девять процентов молодежь и тинейджеры, соответственно, и источники могут быть только этого возраста. Я им не доверяю, у них дури в голове много, они и обмануть могут, и предупредить преступника.

–  Много ты знаешь!
– фыркнул Коротков.
– Испокон веку у нас были источники среди молодежи, и ничего.

–  Угу, - хмыкнула она, - и много вы нараскрывали с помощью этих источников? Они у вас так, для галочки числились, дескать, молодежную среду вы тоже своим оперативным вниманием охватили. А толку от нее было - чуть. Короче, Коротков, если я старшая по этому делу, то я и буду решать, когда задействовать агентуру. Будешь спорить?

–  С тобой поспоришь, как же, - проворчал Юрий.
– Себе дороже выйдет. И вообще, ты сегодня инвалид, сегодня я тебя щадить буду. Хочешь, я тебе сделаю что-нибудь приятное?

–  Хочу, - серьезно ответила Настя.
– Сделай так, чтобы Сережку Зарубина включили в нашу группу.

–  Плохо ты меня знаешь, Настасья, - Коротков улыбнулся, оторвал себя от стула, и, с хрустом потянувшись, направился к двери.
– С этим я еще с утра сегодня подсуетился. Представляешь, сколько фантазии или, проще говоря, вранья мне пришлось применить, чтобы обосновать, почему мы Серегу запрашиваем, и при этом не сдать его с потрохами начальству за попытку заработать денежки частным сыском?

Он уже взялся за ручку двери, но снова остановился.

–  Никогда не думал, что искусство быть начальником - это искусство лжи. Век живи - век учись.

–  Но ведь ложь-то во благо, - возразил Доценко.
– На пользу делу, а не из личного интереса.

–  Но ведь это все равно ложь, - усмехнулся Коротков.
– Это еще хорошо, что я много лет опером пробегал, так что насчет вранья закалился и натренировался. А каково нормальному человеку, который становится начальником? Не позавидуешь, ей-крест.

Доценко долго смотрел на закрывшуюся за Коротковым дверь, потом перевел взгляд на Настю и выразительно приподнял брови.

–  Во что делается с людьми! Был хорошим опером, а как стал начальником, так появились мысли о высоком и нравственном. Настя, я тоже побегу, ладно? Нам с Иришкой сегодня опять квартиру смотреть.

–  Беги. Иришке привет передавай.

Оставшись одна, Настя стала прикидывать, можно ли позвонить домой. Лешка сказал, что у него через пятнадцать минут начнется очередной урок, но было это минут сорок назад. Значит, ученик пробудет у него еще как минимум полтора часа. Прерывать занятия с вопросом о щенке и ветеринаре както неудобно, но, с другой стороны, если ветеринар сразу сказал, какие лекарства необходимо купить, то можно попробовать успеть в аптеку. Звонить или не звонить? Чистяков разумный и здравый человек, если бы он получил от ветеринара какие-нибудь указания, он бы уже сам перезвонил ей. Стало быть, никаких указаний не было. С другой стороны, если ветеринар согласился приехать, то ей необходимо как можно быстрее бежать домой, потому что Леше надо заниматься с учениками, а не с собачьим доктором. Может, все-таки позвонить? Это же только на одну секундочку...

Она решительно набрала номер.

–  Что у нас с ветеринаром?
– коротко спросила она и тут же услышала доносящиеся в трубку странные звуки - пыхтение и повизгивание.

–  Его нет дома, - так же коротко ответил Чистяков.

–  Как Парень?

–  Так же.

Звуки стали более отчетливыми, повизгивание перешло в протяжный тонкий вой.

–  Слушай, что у тебя там происходит?
– не выдержала Настя, хотя собиралась не задавать лишних вопросов.

–  Мы пытаемся запихать в него таблетку.

–  Вы? Вместе с учеником, что ли?

–  Что ли.

–  Вдвоем с маленьким щенком справиться не можете?
– не поверила она.

–  Приезжай - сама попробуешь, - ответил Чистяков голосом, не предвещавшим ни радостной встречи, ни тихого вечера в теплом семейном кругу.

* * *

Насте повезло, она вошла в квартиру как раз в тот десяти минутный перерыв, когда один ученик уже отзанимался, а следующий был только на подходе.

–  Ну что?
– встревоженно спросила она, едва переступив порог.
– Как Парень?