Когда боги смеются

Доценко склонился над планом, потом достал из папки несколько фотографий, заблаговременно сделанных в клубе.

–  В этом закутке стоят столики ви-ай-пи, - пояснил он.
– Посетители клуба по общему правилу либо сидят у барной стойки, либо тусуются в стоячем положении, но для особо привилегированных гостей существуют два-три столика.

–  И кто за ними сидит? Кому в наш бурный век ночной жизни предоставляются привилегии?
– ехидно поинтересовался Коротков.

–  Как правило, туда сажают директора выступающей группы и персональных гостей, которых приглашают артисты. Вряд ли наш герой там ошивался.

–  Да, вряд ли, - задумчиво кивнула Настя.
– А второй закуток? Там тоже важные персоны отсиживаются?

–  Нет, - рассмеялся Доценко, - рядом с сортиром им не место. Там только вход в туалеты и еще одна дверь в служебные помещения. Конечно, при заполненном клубе там тоже народ толпится, но оттуда не видна сцена. Если мы считаем, что преступник ходит на выступления Медведевой, то он должен глаз с нее не спускать. Маловероятно, чтобы он торчал в этом месте.

Настя прикрыла глаза. Лекарство, данное Колобком, подействовало, но все равно у нее было такое чувство, что головная боль может вернуться в любой момент от малейшего резкого звука или неосторожного движения. Она старалась не поворачивать голову и сидела так, словно на макушке у нее стояла хрустальная ваза, доверху наполненная кипятком, который может выплеснуться и ошпарить ей лицо.

–  Стало быть, у нас три варианта, - монотонно произнесла она.
– Первый этот уродец ходит не на все выступления. Почему - это уже другой вопрос. Либо он не такой уж безумный фанат и посещает выступления группы от случая к случаю, когда возможность подвернется, либо у него сменная работа, и когда выступление "Би-Би-Си" приходится на его ночную смену, он не может приходить. Либо у него ограниченные возможности узнавать о том, где и когда будет выступать группа. Принято?

–  Годится, - кивнул Коротков.
– Валяй дальше. Я как начальник буду наблюдать за твоей умственной работой.

–  Иди к черту, - невыразительно отмахнулась Настя.
– Пользуешься тем, что я сегодня инвалид, и позволяешь себе. Второй вариант - он действительно торчал в закутке возле туалетов и не попал в камеру, но в клубе он все-таки был. О чем это говорит?

–  Ну и о чем?
– поддел ее Коротков.

–  Вот как ты есть начальник, то должен понимать, что вопрос не риторический, а вполне адресный. Если ты назначил меня старшей в группе, то я тоже должна наблюдать за умственной работой своих подчиненных. Вопрос к Мише.

–  Ничего себе!
– возмутился Юрий.
– Как это я тебя назначил? Тебя Колобок назначил, нечего на меня спихивать.

–  Он назначил, а ты не препятствовал, стало быть, ты с ним солидарен. Я за это с тобой еще поквитаюсь, вот подожди, голова пройдет, и ты свое получишь. Мишенька, говори, что думаешь.

–  Если Фанат - действительно фанат, то, по идее, он должен находиться там, откуда видно сцену. Если же он...
– Доценко уставился глазами в потолок, в задумчивости покусал нижнюю губу.
– А черт его знает, Настя, почему он не хочет смотреть. Вряд ли он прячется, какие у него основания думать, что мы его ищем в клубе?

–  Это ты зря, - снова встрял Коротков.
– Не идиот же он, должен понимать, что если за ним два трупа, то милиция его ищет. Не ходить он не может, это выше его сил, а торчать на виду боится, вот и ограничивается впечатлениями на слух. И какой твой третий вариант?

–  Третий вариант самый простой, но для нас тупиковый. Девочка Женечка плохо рассмотрела своего поклонника и плохо его помнит. Он был в клубе, но она его не узнала. Это означает, что его портрета у нас нет, и человека, который может его узнать, у нас тоже нет.

Звонок телефона ударил Настю с такой силой, что кровь в голове запульсировала. Она поспешно схватила трубку, пока трель не раздалась во второй раз.

–  Ася, - послышался растерянный голос Чистякова, - щенок заболел.

–  Чем заболел?
– глупо спросила она.

–  А я знаю? У него понос и рвота, лежит такой несчастный, даже не встает. Ася, что делать-то?

–  Господи, - заметалась Настя, - что же делать? Леша, я не знаю. Ты же говорил, что у тебя когда-то была собака. Что вы делали, когда она болела?

–  Да я маленький был тогда, я не помню. Наверное, надо его к ветеринару нести...

–  Ну так неси!

–  Я не могу, ко мне через пятнадцать минут ученик придет. И после него еще двое. А есть такие ветеринары, которые на дом выезжают?

–  Есть, наверное, надо номер телефона узнать. А нос щупал?

–  Щупал. Горячий. Ася, мне так страшно, а вдруг он умрет?

Настя прижала ладонь ко лбу, снова замаячил призрак головной боли, которая грозила разорвать черепную коробку.

–  Подожди, Лешик, не паникуй. Я попробую узнать телефон ветеринара. А ты пока...

Тут она заметила, что Коротков делает ей какие-то знаки, сопровождая их активной мимикой.

–  Сейчас, Леш, минутку. Что?
– спросила она у Юрия.

–  Левомицетин помогает. Пусть засунет ему четверть таблетки, если щенок отравился, то это поможет.

–  Думаешь?

–  Точно знаю.

–  Леша, у нас есть левомицетин?

–  Сроду не было.

–  Попробуй у соседей спросить, у Маргариты Иосифовны, У нее дома целая аптека.

–  И потом что?

–  Потом надо засунуть Парню четверть таблетки в пасть. Давай, Лешик, ищи лекарство, а я пока насчет ветеринара узнаю.

Она положила трубку и сжала руками виски, будто пытаясь остановить нарастающую боль. Лекарство! Колобок дал две таблетки, она выпила только одну. Выдвинув ящик стола, Настя схватила белый конверт, в который положила заветную таблетку, налила воду в стакан.

–  Ребята, извините, прервемся на минуту, ладно? Я Чернышеву позвоню.

Через несколько минут она записала номер телефона ветеринара, который выезжает на дом, и перезвонила Алексею. К телефону никто не подошел, наверное, Чистяков ходит по соседям в поисках левомицетина.

–  Кстати, о болезнях, - подал голос Миша Доценко.
– Может, у нашего Фаната тоже сделалось расстройство желудка? У него нет работы в ночную смену, у него есть все возможности узнавать о месте и времени выступлений группы, и он ни от кого не прячется, и девочка Женя не ошиблась. Просто у него банальный понос.

–  Ага, или приступ мигрени, как у Аськи, - снова съехидничал Коротков. Наш убийца - нежный цветок душистых прерий.

–  А что? Раз он убийца, так не человек, что ли?
– возмутился Миша.
– Не ест, не пьет, в туалет не ходит, не болеет? Да он точно такой же, как мы. И может отравиться недоброкачественной пищей.