Когда боги смеются

* * *

На Петровку Игорь Лесников возвращался в состоянии полного недоумения и глубокой озадаченности. От встречи с Женей Рубцовой, которая настаивала на том, что ей нужно очень срочно поговорить с ним о чем-то важном, Игорь ожидал чего угодно - откровенных признаний в любви, требований рассказать, что произошло с Кириллом Яровым, вопросов о том, как удалось его вычислить. Но Женя пришла на встречу совсем с другим.

–  Игорь Валентинович... вы ведь разрешили называть вас просто Игорем?.. Игорь, я прошу вас мне помочь. Мне кажется, что с моим отцом не все в порядке, - произнесла она ясно и твердо, глядя прямо в глаза Лесникову.

И дальше она изложила ошеломленному Игорю причину своих тревог. Частые отлучки, таинственные переговоры, большие суммы наличных денег, которые хранятся дома то по нескольку дней, а то и месяцами, а потом куда-то исчезают.

–  Вы не подумайте, что я доносчица, просто я бы хотела какой-то определенности. И я была бы счастлива, если бы вы все проверили и сказали мне, что мой папа - честный человек и мне нечего бояться. Я могла бы спать спокойно. А так я все время дрожу от страха, что его или посадят, или вообще убьют. Игорь, пожалуйста, помогите мне, у меня никого нет, мне даже посоветоваться не с кем.

"Яблочко от яблоньки, - с усмешкой подумал Лесников.
– Сначала папаша что-то заподозрил в отношении дочери и обратился в милицию, желая либо развеять свои подозрения, либо получить точную негативную информацию, а теперь и доченька делает в точности то же самое. Ну гляди, папаша Рубцов, если с тобой и вправду не все в порядке, то ты сам виноват, хороший пример девочке подал".

–  Женечка, я работаю в отделе, который занимается убийствами, тяжкими телесными повреждениями и изнасилованиями. Экономические преступления - это не моя компетенция, этим занимаются даже не в уголовном розыске, а в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями. Я сам вряд ли смогу вам помочь.

–  Но вы же можете попросить кого-нибудь в этом управлении, пусть они проверят, - настаивала Женя.
– Пожалуйста, Игорь, я так одинока, и мне так страшно.

Странная девчонка, сама в пасть ко льву лезет. Ну хорошо, допустим, с папашей все в порядке, ни в чем преступном он не замешан, я это выясню, скажу ей, и она успокоится. Вероятно, именно этого результата она от меня и ждет. А если случится наоборот? Неужели она рассчитывает на то, что будет спать спокойно, узнав, что на ее отца у органов правопорядка давно точится длинный острый зуб?

–  Женя, - осторожно сказал Лесников, - вы уверены, что хотите знать правду? Нельзя исключать, что она вам не понравится. Подумайте как следует.

–  Я обо всем подумала. И если папу могут посадить, я должна быть к этому готова. Начну понемногу откладывать деньги на всякий случай, пойду на какие-нибудь курсы, чтобы получить профессию, если не смогу больше работать у него секретарем... Игорь, всегда лучше знать правду, даже если она неприятная, тогда можно подготовиться к последствиям и встретить их с открытыми глазами. Если зажмуриться, делать вид, что ничего не происходит, и ни к чему заранее не готовиться, то неприятные последствия могут обрушиться на меня как стихийное бедствие, с которым я уже не справлюсь.

"Черт возьми, а она не такая уж маленькая, как я себе представлял. И совсем не глупенькая. Как любит говорить наш Коля Селуянов, умна не по годам", - думал Лесников, идя по длинному коридору, вдоль которого были расположены кабинеты сотрудников УБЭП.

–  Тебе что-нибудь говорит имя Романа Дмитриевича Рубцова?
– спросил он своего давнего знакомого Абдусамата Хасанова, которого для краткости коллеги называли просто Самат.

–  Это фирма "Коннект", что ли?
– поморщился Самат.
– Наслышан. А зачем тебе?

–  Да вот, понимаешь ли, дочка этого Рубцова ко мне обратилась, нервничаю, говорит, боюсь, что папа в криминале замешан, хотелось бы убедиться, что я не права.

–  Знакомая твоя?
– понимающе подмигнул Хасанов.
– Используешь служебное положение в личных целях?

–  Свидетельница по делу. По-моему, она в меня втюрилась и пользуется любым предлогом, чтобы встретиться. Теперь вот про папу чего-то удумала. Я просто подумал, что если за этим Рубцовым что-то есть и вас он интересует, то через девчонку можно найти подходы к его фирме. А если у него все чисто, то я ее успокою, сниму груз с души.

–  Понимаешь ли, - Самат пошевелил пальцами в воздухе, словно пытаясь передать Игорю нечто неопределенное, эфемерное, - Рубцов, конечно, тип подозрительный, но подобраться к нему одним махом не получается. Его фирму дважды пытались прищемить, и оба раза, блин, ничего не вышло. Когда начинали проверку, уверены были, что по документам всего накопаем, оперативные данные об этом говорили, а поднимали документы - и ничего. То ли его кто-то предупреждает, то ли источники у нас, блин, хреновые, то ли он откупается.

–  А сам Рубцов как на это реагировал?

–  Ну как, как... Никак! Смотрел, блин, честными глазами и улыбался. Вот он я, весь как на ладони, вы бы лучше крутыми мафиози занимались, а не мной, коммерсантом средней руки. Ты понимаешь, Игорек, он умный и хитрый, этот Рубцов. Ведь мы к кому в первую очередь цепляемся? К тем, у кого деньги непонятно откуда идут в огромных количествах, но узнаем-то мы об этом откуда? Вот домину человек отгрохал в тысячу квадратных метров, отделал его по евростандарту, землицы прикупил пару-тройку гектаров, да в той местности, где она идет по цене пять тысяч долларов за сотку. Возникает законный вопрос: откуда деньги и уплачены ли с них налоги. Или у человека, к примеру, есть личный самолет. Да даже такая мелочь, как охрана! Она сегодня у всех и каждого есть, любой крошечный коммерсантишка, как только свое дело начинает, тут же себе приобретает джип и пару мордоворотов, потом быстренько начинает дачку мастерить. И охрана-то ему нужна не для того, чтобы охраняла, кому он, блин, нужен-то, а для того, чтобы все видели: вот он какой крутой, такими капиталами ворочает, что без охраны ему ну никак нельзя, полный зарез. А Рубцов все время демонстрирует, какой он, блин, бедный и несчастный, сиротой прикидывается. У него не то что загородного дома нет, у него даже охраны нет. Но это он может кому другому втюхивать, только не мне. Мы когда его фирму в последний раз работали, я специально насчет персонала узнавал. У Рубцова есть феноменальный мужик, Гриша Березай, водилой у него служит. Так вот один такой Березай трех охранников стоит, он и стрелок, и боксер, и борец одновременно. Между прочим, у него, у Березая этого, домик-то на Клязьминском водохранилище совсем нехилый построен, и это на ту зарплату, которую ему Рубцов платит. Ты можешь поверить, что наемный, блин, рабочий богаче своего хозяина? Вот и я не могу. Между прочим, тут недавно труп один случился, некто Сенькин, не слыхал?

–  Слыхал, - кивнул Игорь.
– Наш отдел его начинал, потом в главк забрали, там какие-то международные криминальные связи вскрылись.

–  Правильно, было такое. И по всей логике событий выходило, что твой, блин, Рубцов имеет к этому самое непосредственное отношение. Дело сделали ульяновские, их специально сюда вызвали, а вызывал их и платил им за работу Рубцов. Не это так, сам понимаешь, на уровне знаний. Доказать-то нечем И еще одна вещь: у него есть кто-то в нашем министерстве.

–  "Крыша"?

–  Да нет, "крыша" у него посолиднее будет. Кто-то из наших ему помогает, шестерит по-мелкому. Слушай, а у тебя правда с этой... дочкой его...

–  Что?
– насмешливо спросил Игорь, который прекрасно понимал, о чем хочет спросить Самат.

–  Ну... я имею в виду... все чисто? Она действительно просто свидетельница?

–  Действительно.

–  Так, может, поможешь товарищам по оружию?

–  Нет вопросов.

Через полчаса, расставшись с Хасановым, Игорь Лесников зашел к полковнику Гордееву.