Когда боги смеются

Лязгнул замок, больше не слышно ни голосов, ни щенячьего визга. Они ушли. Совершенно обессиленная, Настя выползла из ванной. Слезы застилали глаза, и она чуть не ударилась о косяк.

–  Ну что?
– бессмысленно спросила она.

–  В каком смысле?

–  Как щенок?

–  Тебе правду сказать?

Она молча кивнула.

–  Чуть с ума не сошел от радости. Как только голос хозяина услышал, на меня даже не посмотрел ни разу. Ну все, Асенька, это надо пережить и идти дальше. Давай-ка я тебя покормлю, чаем напою. Ну?

Она снова кивнула, чувствуя, что сейчас опять разревется.

* * *

Среди ночи Настя проснулась и привычно пошарила рукой на полу рядом с диваном, проверяя, на месте ли щенок. Не обнаружив теплого лохматого тельца, она в первую секунду испугалась, потом вспомнила, что щенка больше нет. Сердце снова сжалось, на глаза набежали слезы. Боясь не справиться с собой, она тихонько встала и прокралась на кухню, чтобы не разбудить мужа. Глаза ее наткнулись на мячик, валяющийся на полу. Спазм, сдавивший горло, был таким сильным, что Настя покачнулась и инстинктивно схватилась руками за шею. Несколько раз горестно всхлипнув, она сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Это помогло. Она наклонилась, взяла мячик и задумчиво покрутила в руках. Выбросить в мусорное ведро, чтобы не попадался на глаза и не будил воспоминания о веселом ласковом существе, которое внезапно появилось в ее доме и так же внезапно исчезло? Нет, пусть останется. Останется именно как память. Им было хорошо с Парнем, немного хлопотно, конечно, но зато сколько радости и тепла он им принес. Почему надо отказываться от этих воспоминаний? Это теперь часть их жизни, часть их души, и это нельзя выбросить из себя и сделать вид, что этого никогда не было. Это было. И спасибо судьбе за то, что она дала ей, Насте Каменской, это пережить. И радость от прикосновения шершавого теплого язычка к рукам и лицу, и страх, когда щенок заболел, и боль, когда его забирали. Как хорошо, что он обрадовался своему хозяину и тут же забыл о ней и о Лешке! Разве лучше было бы, если бы он не понимал, почему этот посторонний дядька берет его на руки и уносит, если бы он плакал, вырывался и испуганно оглядывался на Лешу, прося о помощи? Разве она хочет, чтобы сейчас щенок так же плакал от тоски по ней, как плакал по своему хозяину? Нет, не хочет она этого. Пусть лучше он ее совсем забудет, только бы ему было хорошо, только бы он был счастлив.

Сидя в три часа ночи на кухне и вытирая беспрестанно льющиеся слезы, Настя Каменская даже не подозревала, что открывала для себя формулу абсолютной любви.

* * *

К утру ей стало полегче. Едва открыв глаза, Настя кинулась к компьютеру. Так и есть, Скульптор ответил Ежику в тумане. "Не трудитесь меня информировать об имеющихся у вас материалах грязного свойства. Они меня не интересуют. Скульптор".

И это сорвалось... Выходит, Фанат - это не Скульптор. Осталась последняя надежда - Носок. А вдруг Фанат вообще в дискуссии не участвовал? Может быть, он на Форум не заглядывает, смотрит только информацию в Афише. А может быть, читает чужие послания, но в переписку ни с кем не вступает. Мало ли какие у него принципы? Псих все-таки, у него своя логика.

Линия поиска Фаната через Интернет с самого начала казалась Насте интересной и перспективной, и отказываться от идеи ей было жаль. Да и мешало что-то неосознанное, что-то такое, что крутилось вчера на задворках сознания и наверняка оформилось бы в членораздельную мысль, если бы не щенок... Она так погрузилась в свои переживания, что забыла и о Фанате, и вообще о работе.

–  Леша, - спросила она за завтраком, - какие ассоциации тебе приходят в голову, когда ты слышишь слово "скульптор"?

–  Скульптура, - тут же отозвался Алексей.

–  А еще?

–  Изваяние, памятник, надгробие. Мастерок, мастерская. Еще надо?

–  Надо. А если фамилии?

–  Фамилии...

– он скорчил гримасу.
– Церетели.

–  А еще?

–  Вучетич. Мухина. Лебедева.

–  И все? Больше никого не знаешь?

–  Из наших - никого. Ася, я все-таки математик, а не искусствовед. Чего ты от меня ждешь?

–  Ой, Леш, я сама не знаю. Наобум спрашиваю. Может, еще кого-нибудь вспомнишь?

–  Микеланджело. Все, я иссяк.

Микеланджело... Вот оно, то, что она так мучительно пыталась вчера вспомнить. В списке из Салона красоты была фамилия "Микеладзе". Обычная распространенная грузинская фамилия. Ничего особенного. Только очень уж она созвучна имени великого ваятеля.

Глава 20

В подъезде пахло кошками и бомжами, а надписи на стенах красноречиво свидетельствовали о том, что малолетки тоже проводят здесь немало времени.

–  Нам на какой этаж?
– спросил Зарубин.

Миша Доценко заглянул в блокнот, где был записан адрес, потом посмотрел на номера квартир, расположенных на первом этаже.

–  Судя по всему, на третий.

–  Тогда пошли пешком, - решительно сказал Сергей.
– Я в таких запущенных подъездах лифтам не доверяю, застрянем еще и прокукуем до вечера.

Дверь им открыла девушка лет двадцати пяти с некрасивым лицом и нескладной фигуркой. Непонятного цвета давно не мытые волосы висели сальными прядями, и, пожалуй, самым симпатичным элементом ее внешности были очки в дорогой элегантной оправе.

–  Мы ищем Слободянюка В.С., - вежливо улыбаясь, заявил Зарубин.
– Как бы нам с ним повидаться?

–  Это я, - ответила девушка довольно неприветливо.
– Слободянюк Валентина Сергеевна. Что вам нужно?

Доценко и Зарубин переглянулись. Они отчего-то были уверены, что Слободянюк - непременно мужчина. Неужели это и есть тот самый "Носок", который подозревал "Ежика в тумане" в том, что та - некрасивая злобная завистливая баба?! Как-то не вяжется...

Михаил снова достал блокнот, полистал, нашел нужную страницу.

–  Это ваш электронный адрес?

Девушка мельком глянула на открытый перед ней листок.

–  Да, мой. А в чем дело?

–  Извините, еще несколько вопросов. Вы участвуете в интернетовских конференциях?

Девушка отступила на шаг и усмехнулась.

–  Понятно, вы проводите очередное обследование. Вы из Реллайна?

–  Вы угадали. Мы собираем данные о том, сколько реальных пользователей в среднем у каждого электронного адреса. И попутно нас попросили получить сведения об участниках дискуссий. Частота участия, выбор тематики, использование ников и так далее.

–  А это еще зачем?
– удивилась она.

–  Это для нашего товарища, - пояснил Доценко.
– Он диссертацию об этом пишет.

–  Делать ему нечего!
– фыркнула обладательница фамилии Слободянюк.
– Ну спрашивайте, только побыстрее.

–  Вы участвуете в конференциях?
– повторил свой вопрос Миша.

–  Участвую.

–  Вы пользуетесь одним и тем же псевдонимом или разными?

–  Разными, конечно. Иногда настоящим именем подписываюсь, иногда никами.

–  Сколько у вас ников?

–  У меня?
– Она задумалась, машинально загибая пальцы.
– Четыре.

–  Вы можете их назвать?

–  А зачем?

–  Нашему товарищу нужно. Он хочет провести анализ ников в зависимости от пола, возраста и рода занятий владельцев. Он социолог.

–  Ну пожалуйста... Электровеник, Джем, Базен, Одеколон. Джем и Базен латиницей. Вам записать?

–  Будьте любезны.

Миша протянул ей блокнот и ручку, девушка быстро накорябала: Jam и basen.

–  Базен - с маленькой буквы. Что еще?