Когда боги спали

— Значит, надо учредить гарнизоны тем же путем, что я предлагаю и для Сампитея, — сказал Сафар.

— Что? И так же заменить моих солдат ихними?

— А что тут такого? — спросил Сафар.

— До сих пор, — сказал Ирадж, — я обходился людьми с родных равнин.

— Для начала это мудрая политика, — сказал Сафар. — Но если ты король королей, правитель всего Эсмира, то надо рассчитывать на преданность всех подданных, а не только жителей равнин. А это, мой друг, и есть главнейшая причина прекращения политики резни. К тому же ты сам говорил, что тебе не нравится проливать кровь. Возможно, это нежелание и не имеет ничего общего с той слабостью, которую, как ты утверждаешь, унаследовал от отца. Возможно, просто в подсознании ты понимаешь, что требуются новые способы управления империей, сравнимой с владениями Алиссарьяна. И все, что я сейчас сделал, это изложил таившиеся до сих пор в тебе мысли.

Ирадж задумался, затем сказал:

— Я сделаю так, как ты предлагаешь. С Сампитея мы и начнем.

Он указал на карты.

— Определенно, так ситуация становится намного легче. И до начала зимы весь юг мне покорится. А весной… — он провел линию до Божественного Раздела, — …мы двинемся на север и пересечем Киранию, как некогда Алиссарьян. — Он устало откинулся на спинку стула. — Придется по пути к морю все время сражаться. Интересно, сколько лет уйдет на это? Доживу ли я?

— Доживешь, — сказал Сафар.

Ирадж улыбнулся:

— Ты прав. Ведь мы же видели друг друга в том видении. Демоны у наших ног, и мы приближаемся к воротам Занзера.

— Я помню, — сказал Сафар.

Ирадж помолчал, затем спросил:

— Ты часто думаешь о демонах? Помнишь, как мы столкнулись с ними на перевале?

— Это не самый мой любимый кошмар, — сказал Сафар.

— Думаешь, Коралин был прав? И они представляли собой лишь шайку бандитов, случайно оказавшихся в краю людей?

— У меня нет доказательств ни за, ни против, — сказал Сафар. — Я облазил все библиотеки Валарии в поисках исторического прецедента. — Он покачал головой. — Такового не нашлось. Однако с тех пор случилось много странного. Засухи, эпидемии чумы и войны.

Ирадж задумчиво усмехнулся.

— Что ж, откуда берутся войны, мы знаем, — сказал он. Он похлопал себя по груди. — Что же касается остального, то должны быть естественные причины происходящего.

— Не думаю, — сказал Сафар. Он поведал другу о своих исследованиях на тему Хадин. Затем рассказал о волшебном черве из Кишаата.

Когда он замолчал, Ирадж сказал:

— Я много раз вспоминал тот вечер в горах. И твое последующее видение. Я, в отличие от тебя, не провидец, друг мой, но расскажу тебе, что надумал. Возможно, что-то действительно произошло в далекой Хадин. Лично я расцениваю это как небесное знамение. Знамение, которое совершенно сочетается с твоим видением относительно меня и Алиссарьяна. Я всерьез полагаю, что мир представляет собою перекресток. В одной стороне лежат бедствия, хотя, что их вызывает, я сказать не могу. В другой — надежда и яркое будущее.

Он вновь постучал себя по груди.

— И надежда эта и будущее связаны со мной. Если я добьюсь успеха, все установится как надо.

— Молюсь, чтобы ты оказался прав, — сказал Сафар. — И собираюсь всеми своими силами помочь доказательству твоей правоты.

Ирадж рассмеялся:

— Хорошо сказано, брат мой. Вместе мы все одолеем. Никто против нас не устоит.

Сафар улыбнулся вместо ответа. Но думал при этом: «Есть ведь еще и демоны, Ирадж. Существуют эти самые демоны».

На следующий день Сафар прощался с цирком. Он положил мешочек золота в ладонь Бинера. Мешочек оказался таким тяжелым, что могучий карлик от удивления чуть не уронил его.

— Что это? — спросил Бинер.

— Стоимость билетов за целый век, — улыбаясь сказал Сафар. — Надеюсь, у тебя всегда найдется для меня свободное местечко.

— Конечно, найдем, — сказала Арлен, промокая слезу носовым платком.

— Да только что за цирк без Мефидии и летающего корабля, — сказал Бинер.

— Хотел бы я их вернуть, — ответил Сафар. — Но могу помочь лишь золотом.

— Сделаем самый хороший цирк, который только сможем, — пообещал Бинер. — Ты будешь гордиться нами.

— Я уже горжусь, — сказал Сафар. — И всю оставшуюся жизнь буду вспоминать те месяцы, что провел вместе с вами.

— Ты теперь богатый человек, — вздохнул Бинер. — Могущественный. Но если мы тебе когда-нибудь понадобимся… — Его захлестнули чувства, и он отвернулся, чтобы высморкаться в тряпку. Справившись с волнением, он сказал: — Да что там говорить, ты же понимаешь, что я имею в виду!

— А как же, — сказал Сафар, вытирая слезы.

Затем он обнял их всех по очереди. И бросился прочь, страшась, что проявит слабость и этим же вечером ускользнет вслед за ними.

Когда Лейрия пришла к нему в следующий раз в постель, он чуть не прогнал ее. Но вскоре понял, что легче смириться с ее объятиями, чем избавиться от нее. Она оказалась страстной, искусной любовницей. Он больше не называл имя Мефидии, но всегда помнил о ней. Он не знал, как воспринимать Лейрию. По ее поведению он не мог понять: действительно ли она питает к нему нежные чувства или просто является шпионкой короля? Ночью она сгорала в его объятиях, а днем становилась холодной профессионалкой, подозревая любого приближающегося мужчину в недобрых намерениях.

Так он провел несколько ночей в сомнениях, пока не отвлекся на важные дела. Затем поручил ей сложное задание, которое требовало много времени на выполнение.

Когда она удалилась, он извлек каменную черепашку и вызвал Гундара.

Маленький Фаворит по-прежнему пребывал в ослабленном состоянии и никак не мог набрать необходимую форму. Сквозь истонченную его фигурку можно было видеть стены палатки.

— Надеюсь, работа для меня не тяжелая, господин, — захныкал Гундара. — Видишь ли, я неважно себя чувствую.

— У меня для тебя угощение, — сказал Сафар, предлагая Гундара конфетку, припасенную от обеда.

Гундара молча взял конфету. Лизнув ее, он вздохнул и выронил сладость на пол.

— Не так вкусно, как обычно, — пожаловался он.

— Я так и не поблагодарил тебя за предупреждение той ночью, — сказал Сафар.

Гундара вновь глубоко вздохнул.

— Я почти не могу выбраться из камня, — сказал он. — А Гундари пихается и пихается. Изо всех сил. Он нас обоих доконает.

— Извини, — сказал Сафар. — И все же ты спас мне жизнь.

Гундара пожал плечами:

— Надеюсь, то же самое мне не придется проделывать в ближайшее время.

— Я тоже надеюсь, — сказал Сафар. — А что, рядом враги?

— А как же, повелитель, — сказал Гундара. — Вокруг тебя полно врагов. Так много, что никого отдельно я даже выделить не могу. Хотя сейчас они скорее боятся тебя, чем ненавидят. Мой совет, господин, будь предельно осторожен.

— А как насчет Ираджа? — спросил Сафар. — Как насчет короля? Он тоже мой враг?

— Нет, — ответил Фаворит. — Но он опасен для тебя. Как и любой король. Берегись королей, господин. Вот тебе мой самый лучший совет.