Когда львы станут ручными. Как наладить отношения с окружающими, открыться миру и оказаться на счастливой волне

Максимильен Вог посмотрел на часы марки Calibre de Cartier Chronograph, стоимостью более десяти тысяч евро, подаренные отцом на тридцатилетие (роскошные подарки компенсировали нежелание, а может, и неумение выразить отцовские чувства). Он все же решил позволить себе пробный сеанс в группе Романы Гарднер. Разумеется, он бы с большим удовольствием согласился на индивидуальное занятие, но молодая женщина смогла быть настолько убедительной, что он согласился. Максимильен Вог внял ее здравым аргументам, оценив мягкую, но настойчивую манеру, с которой Романа Гарднер противостояла ему. Короче говоря, он решил попробовать. Если его участие в этой программе сможет наконец успокоить Жюли и положит конец настойчивым проискам его верной помощницы Клеманс, то это стоит того. Хотя, с другой стороны, необходимость вписать эти занятия в его и без того перегруженное расписание здорово раздражала: он не любил зря тратить время.

– Еще далеко, Дмитрий?

Шофер, не теряющий хладнокровия ни при каких обстоятельствах, ответил нейтральным тоном: нет, недалеко, месье может не беспокоиться, на свое свидание он прибудет вовремя.

Максимильен Вог был далек от того, чтобы прийти в восторг при мысли о сеансе по избавлению от поведенческой бюрнерии. По правде говоря, сама концепция его немного пугала. Он не знал, на какую территорию ступал. Кроме того, ему было неприятно при мысли о том, что придется выставить себя на всеобщее обозрение перед посторонними людьми, хотя он и признавал, что ему есть над чем поработать, поскольку да, он был склонен к этой самой бюрнерии.

С удивлением он отметил, что нервничает. Он, и вдруг нервничает! Такие реакции в принципе ему не свойственны. По своей природе он не был ни впечатлительным, ни тем более нервным. Ему случалось проводить встречи на высшем уровне, и при этом он не ощущал никакого беспокойства. Не ему ли в детстве прожужжали все уши, что нервозность – это проявление слабости? В его семье все были сильными, передавая это свойство характера от отца к сыну. С младых ногтей его, можно сказать, обрядили в доспехи, и не могло быть и речи о том, чтобы демонстрировать свои эмоции либо же позволить себе реагировать на эмоции других. Сильный человек должен культивировать в себе некое подобие ящерицы: сохранять хладнокровие и решать все проблемы с высоко поднятой головой. И если, в силу обстоятельств, ему придется сбросить хвост, он должен тут же отрастить новый. Его так воспитали, и он не видел оснований для того, чтобы меняться. Но измениться – именно этого они все от него требуют.

В сотый раз он посмотрел на электронное письмо, полученное вчера от Sup’ de Burnes, подтверждающее его участие в тренинге:

«Мы рады видеть вас на первом занятии, которое состоится в нашем офисе 18 октября в 18 часов. Добро пожаловать в Sup’ de burnes! Поздравляем вас с вступлением в программу по личностному самосовершенствованию!»

Поздравляем… Он не понимал, с чем тут можно поздравлять. Участие в этой программе нарушит хорошо отлаженный механизм его жизни, собьет ритм, который задавала необходимость решения множества вопросов. Как руководитель он должен ставить глобальные цели, следить за перемещением громадных капиталов и управлять человеческими ресурсами… Стоит ли вообще ввязываться?

Максимильен Вог всегда серьезно относился к своим обязанностям, смутно сознавая, что и к самому себе он, пожалуй, слишком критичен. Перфекционизм все больше отвоевывал себе пространство в его жизни, постепенно став его вторым Я. Маска ответственного человека настолько приросла к нему, что он разучился улыбаться. Конечно, ему такого никто не сказал бы, но он стал похож на вечно грустную собаку Друпи из мультфильма Текса Эйвери. Улыбка была заперта на семь замков, мешавших ей проявляться спонтанно и открыто, и ключи от этих замков он давно потерял. Растягивание уголков рта требовало определенных усилий с его стороны, поскольку в его мире всё, включая улыбку, должно было приносить прибыль.

По мере приближения к пункту назначения тревога Максимильена все больше возрастала. Отказаться? Слишком поздно: скоро он будет на месте.

– Это в конце улицы, месье, – сказал шофер.

– Спасибо, Дмитрий, высадите меня здесь, я хочу пройтись пешком.

– Хорошо, месье. Когда за вами заехать?

– Они утверждают, что мероприятие продлится около двух с половиной часов.

– Все понял, буду вас ждать.

Максимильен толкнул дверцу, ему не терпелось поскорее выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Да-да, именно так: больше всего ему сейчас хотелось вдохнуть воздух полной грудью. Он решительно зашагал по мостовой в направлении дома № 37.

Вместе с ним к двери подошли две женщины. Они что, тоже пришли на тренинг? Максимильен окинул их внимательным взглядом. Есть ли какие-нибудь внешние признаки бюрнерии? Когда одна из них нажала на копку интерфона Sup’ de Burnes, у него больше не осталось сомнений: это его одногруппницы, или как их там назвать.

В холле их встретила молодая женщина в очень коротком платье, с конским хвостом, завязанным высоко на затылке; на лице ее была дежурная улыбка, столь же любезная, как плечики в гардеробе. Она провела всех троих в просторную комнату, где, очевидно, должны были проходить занятия, и, пока она шла, Максимильен отметил, что у нее аппетитные формы, которые короткое платье не просто подчеркивало, а выставляло напоказ.

В комнате в мертвой тишине уже сидели два человека, мужчины. Стулья были расставлены полукругом, перед каждым – подставка-пюпитр, чтобы участники тренинга могли делать записи. В центре стоял небольшой стол, занятый стереосистемой, рядом с ней лежали несколько листов картона и ручки.

Пока ничего оригинального, подумал Максимильен; ему хотелось понять, чем же метод Романы Гарднер отличается от остальных. Для себя он решил воздержаться от активного участия и быть только сторонним наблюдателем.

Присутствующие мерили друг друга внимательными взглядами. То тут, то там раздавалось покашливание. Никто не осмеливался заговорить. В воздухе висело напряжение.

Интересно, что здесь делают женщины, подумал Максимильен. Неужели они тоже подвержены бюрнерии?

Один из мужчин, сухощавый и высокий, беспокойно ерзал на стуле, выказывая признаки нетерпения. Другой, добродушный толстяк, делал вид, что дремлет. Хорошенькая брюнетка в вызывающем платье бросала по сторонам косые взгляды, пытаясь понять, смотрят ли на нее. Другая дама, с крашенными желтыми волосами и пышными формами, имела величественный вид; ей, видимо, хотелось показать, что она знает себе цену.

Минута шла за минутой, долгое ожидание стало раздражать – Максимильен ненавидел, когда его заставляют ждать. Вдруг в коридоре раздались шаги и хрустальные переливы смеха. В комнате почувствовалось движение. Все, не исключая Максимильена, задержали дыхание. Дверь открылась, и на пороге появилась Романа Гарднер.

7

Молодая женщина была невозмутима, как королева бала, на губах играла улыбка. Максимильена ошеломило столь театральное появление. Даже захотелось подыграть – склониться перед ней в поклоне. Он посмотрел на нее, и от его внимательного взгляда не ускользнула ни одна деталь ее туалета. Вкус у Романы был отменный, что для него имело большое значение. Она не была высокой, но была хорошо сложена, фигурка поражала стройностью, а черты лица – гармоничностью. Но что Максимильена поразило больше всего, так это пристальный взгляд, свидетельствующий о воле и страстном темпераменте; глаза Романы были цвета морской волны.

Руководительница тренинга встала возле стола в центре; взоры собравшихся были устремлены на ее губы. Она посмотрела на каждого из присутствующих, не говоря ни слова. Черт возьми, пытается произвести впечатление! – подумал Максимильен. Напряжение нарастало. Вдруг Романа принялась хлопать в ладоши. Сначала медленно, потом все сильнее и сильнее, предлагая всем поддержать ее. После некоторого замешательства присутствующие последовали ее примеру. Сначала аплодисменты звучали тихо, потом все громче и громче, и в конце концов воздух в комнате завибрировал от хлопков. Максимильен тоже принялся аплодировать кончиками пальцев, озадаченный таким странным введением.