Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
«А эта кошечка действительно хороша. Но сначала дело, а уж потом все остальное, – жестко усмехнулся Стэнтон, шагая по улице. – Главное, мы с ней прекрасно поняли друг друга».
Его втащили в камеру и бросили на пол. За спиной раздался лязг железной двери и задвигаемого засова. Нил застонал и попытался подняться. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, ему это удалось. Он прислонился спиной к стене и обвел взглядом помещение.
Камера была небольшой. Вдоль серых грязных стен стояли широкие деревянные скамьи, а возле маленького окна, перегороженного толстой решеткой, из которого лился
– Кто это к нам пожаловал? – нахально осклабился один из них, направляясь к Нилу.
Он был высок и так худ, что больше напоминал скелет, обтянутый кожей, а не человека. Темные грязные волосы спадали ему на лоб, яркие серые глаза издевательски оглядывали вновь прибывшего, словно оценивая его. Нил молча выдержал взгляд…
– Боже, вы только гляньте на этот костюмчик. Да, ты, паря, явно не из простых! Верно, братцы?!
Худощавый протянул руку к отворотам воротничка когда-то белоснежной рубашки Нила, но тот с презрительной брезгливостью оттолкнул его. В глазах заключенного мелькнула злоба.
– Ах, мы слишком важная птица, чтобы общаться с простыми людьми, – прошипел он.
– Да! Слишком важная! И надолго здесь не задержусь, поэтому убери руки!!! – надменно бросил Нил.
– Ох-ох… Какие мы спесивые! А ну-ка…
– Оставь его, Штопор, – раздался откуда-то со стороны усталый голос.
Нил удивленно обернулся. В углу возле самого окна сидел мужчина. Он был высокого роста, строен и крепко сложен. В черных волосах крыльями расползлась седина, но яркие черные глаза полоснули колючим проницательным взглядом, отчего Нилу стало не по себе и захотелось съежиться и исчезнуть. Его голос был бархатным, и в нем явно слышался мягкий акцент французского юга. И в то же время было в нем нечто такое, какие-то почти неуловимые нотки, которые напрочь убивали желание ослушаться.
– Но, Крест…- попытался возразить тот, кого назвали Штопором.
– Я сказал, оставь его, – не повышая голоса, повторил Крест.
– Что с тобой, Крест? – вступил в разговор другой заключенный, сидевший напротив него. – Неужели ты стал за этих богатеньких господ?
– В твоей голове никогда не было мозгов, Хэлл, – устало вздохнул Крест. – Поэтому я не буду тратить время на объяснения. Просто оставь его.
– Но…
– Ты хочешь сцепиться со мной, Хэлл?
Улыбка Креста была почти ласковой, но от его жуткого черного взгляда Нил почувствовал, как по спине пробежала ледяная дрожь, и нервно поежился. Было очевидно, что Хэллу очень хочется вцепиться в глотку этому надменному Кресту, но он не осмеливается.
«Кто же он, этот Крест? Почему они его так бояться?»
– Нет. Не хочу, – выдавил наконец Хэлл.
– Вот и прекрасно, – Крест пожал плечами и снова перевел взгляд на Нила. – Кто ты?
– Мое имя Лэганн. Я здесь не задержусь.
– Правда? – Крест усмехнулся и слегка прищурился, внимательно изучая его задумчивым взглядом. – И что дает тебе такую уверенность?
– Я из рода Эндри.
– Эндри? Очень уважаемая семья в Чикаго. Ну что ж… Поживем – увидим. Присаживайся, Лэганн.
Нил осторожно опустился на краешек грязной скамьи и поморщился от головной
боли.– За что тебя посадили?
Крест достал самокрутку.
– Стэнтон сказал, что я убил человека.
– Правда? – Крест удивленно приподнял красивые в разлет брови. – И как?
– Что как?
– Ты убил?
– Я… Я не помню, – пробормотал Нил и, опершись спиной о стену, закрыл глаза. – Была драка в кабаке. Помню, как пытался пробраться к выходу. А потом все. Темнота.
– Плохо, – Крест по-прежнему сверлил его изучающим взглядом. – А с чего они взяли, что убил ты?
– Это был мой нож. И Стэнтон еще что-то говорил о свидетелях.
– А-а… – Крест замолчал, раскурил самокрутку и посмотрел в окно.
– Альберт вытащит меня отсюда. Я – член семьи Эндри.
– Альберт?
– Уильям Альберт Эндри. Он – глава семьи. Он вытащит меня отсюда, – упрямо повторил Нил.
– Посмотрим, – бесстрастно усмехнулся Крест.
– Что значит «посмотрим»?! – начал злиться Нил. – Конечно, вытащит!!! Он не допустит, чтобы член семьи Эндри сидел в тюрьме. Он сделает все, чтобы избежать скандала.
– Успокойся, мальчик. В жизни иногда все выходит не так, как нам хочется, но что предначертано, всегда сбывается. Помни об этом.
– Все это чушь! – пробормотал Нил, устремив взгляд в серую стену.
Крест ничего не ответил. Он смотрел в серое небо и курил самокрутку.
«Альберт… Элиза… Мама… Уже прошло столько времени. Почему они еще не здесь?! А может? Нет, Альберт не допустит этого. Он обязательно вытащит меня отсюда», – думал Нил.
– Да, это идеальный выход! – радостно прошептала Элиза.
Поднявшись с постели, она подошла к огромному французскому окну. За стеклом кипела жизнь, но Элиза, казалось, не замечала этого. Ее холодный взгляд был устремлен в пространство, но уголки губ подрагивали в довольной улыбке.
– Идеальный выход, – еще раз задумчиво прошептала она. – Я получу все. Все и даже больше. И тогда они пожалеют! Все!
Она отвернулась от окна, подошла к большому овальному зеркалу, висевшему на стене, и, опершись руками на туалетный столик, склонилась к своему отражению.
– Великолепна.
Элиза с удовольствием отметила изящный изгиб шеи, округлые линии рук, высокую грудь, молочно-белую кожу. Отступив шаг назад, она окинула оценивающим взглядом свою стройную фигуру и удовлетворенно улыбнулась.
– Я красива. Очень красива. И почему они всегда смотрят на других? Я красивее! Да… У меня все получится. Прекрасный план! Он не устоит, и я получу все. А теперь нанесем визит мистеру Стэнтону. Нужно спешить, пока мама с ее никчемной сентиментальностью не испортила все.
Элиза еще раз улыбнулась своему отражению в зеркале и направилась к двери. Она прекрасно поняла оценивающе-жадный взгляд помощника начальника тюрьмы Сент-Джеймс.
«Вне всякого сомнения, мы прекрасно поняли друг друга… Думаю, мы договоримся!»
– Мисс Элиза, ваш экипаж подан, – доложила служанка, присев в реверансе.
– Прекрасно! Передай маме, что я отправилась на прогулку.
– Хорошо, мисс Элиза.
Элиза величественно выплыла из дома…
Стэнтон стоял у окна. Оно выходило во внутренний двор тюрьмы. Было время утренней прогулки…