Когда настанет время возмездия

Если уж решил давить меня безразличием, пусть знает, что просто не будет.

Я помогаю складывать вещи, стараясь без надобности не задавать ему вопросов, что и куда положить. Тишина между нами ощущается нереально тяжёлой, каждую секунду у меня назревают слова: бессмысленные и бесполезные, которые могла бы сказать, чтобы начать разговор, но я не хочу начинать первой. Для себя самой у меня есть оправдание, и это помогает справляться с навязчивым чувством вины. Через час Алек уже грузит все вещи в багажник, а я расхаживаю вдоль заснеженной дорожке, топча только что упавший снег. Затем к Алеку подходит Марко, и они оба что-то начинают обсуждать, во что я совсем не хочу вслушиваться. Снова из принципа, мне открыто заявили, что не хотят ни во что посвящать. Что ж, мне же хочется в ответ показать, что ничего знать и не желаю. Вновь это глупое, детское поведение, но сейчас мне почему-то совсем не важно доказывать Алеку обратное.

Бесполезно.

В машине, у дома Марко, на пассажирском месте сидит Николь, и в отличие от меня, на удивление, демонстрирует нереальное терпение, словно её никак не тяготит ожидание, когда же мы уже все отправимся в путь. От этого мне и вовсе становится не по себе, даже она сейчас ведёт себя… правильно? Так, как этого от неё ожидают?

Забредаю чуть глубже в лес, мне нестрашно остаться одной и без присмотра, не здесь и не сейчас, когда повсюду снуют люди, а я даже при огромном желании всё равно не исчезну из поля зрения Алека. Деревьев здесь немного, они не растут плотной и густой стеной, а разбросаны далеко друг от друга. За ними виднеется белоснежная пустота на несколько сотен метров, и я предполагаю, что там находится озеро.

— Ещё пару метров, и у блондинчика случится инфаркт, — внезапно раздаётся сбоку, и я чувствую, с какой резвостью сердце подпрыгивает в груди.

Конечно же, это Елай, на которого даже оборачиваться не приходится, чтобы понять, что это он. Однако я всё равно смотрю на него прищуренным, сердитым взглядом.

Возможно, иногда, я понимаю, почему Алек так сильно хочет его смерти.

— А ты решил заделаться нянькой его нервной системы? — язвлю колко, даже не пытаясь прикрыть раздражение.

Хотя и злюсь не из-за сказанного, а что ко мне в очередной раз незаметно подкрались. При этом, специально, чтобы наверняка в очередной раз указать на мою несобранность и безответственность.

Теперь и Елай суживает на мне взгляд, однако выходит этого у него так эффектно, словно он вновь раскрывает твою самую грязную тайну. Всё дело в однобокой «всё знающей» ухмылке, очень и очень нервирующей.

— Значит и ты сегодня не в духе, — он точно констатирует какой-то факт, с ленью привалившись плечом к дереву. — Что, блондинчик раскусил наш замысел?

Уставляюсь на него во все глаза, губы беззвучно спрашивает «откуда?..», и Елай снова озаряется этой лучезарной, горделивой улыбкой.

— О, я имел счастье испытать утром это удовольствие, когда не покидает ощущение, что у тебя маячит мишень на лбу, — он указывает на меня пальцем. — Твой парень явно умеет быть душкой.

Из меня, разве что, только рычание не вырывается, я прям чувствую, как каждая мускула на лице каменеет и напрягается, когда пытаюсь не выказать своего крайнего недовольства.

Просто замечательно, похоже я единственная, кого не посчитали нужным видеть на этом собрании. Даже знать не желаю, была ли там Николь.

Вместо этого пробую забыть о таком болезненном разочаровании и продолжаю бессмысленно прогуливаться, разглядывая кору деревьев. Я не хочу говорить о том, что произошло. Не хочу говорить о своём раздражении и о наших отношениях с Алеком, тем более обсуждать его, усугубляя ситуацию и роя яму предательства ещё глубже. Но есть то, что меня всё-таки интересует, раз уж мы говорим об Алеке.

— Зачем ты его провоцируешь?

Елай не спрашивает кого.

— Это весело, — говорит он, и это звучит искренне.

Почему-то другого я и не ожидала услышать. Поворачиваюсь и вновь смотрю на Елая, он теперь подкидывает вверх мортэм, взявшийся из ниоткуда, закручивая его, ловит и снова подкидывает, наблюдая за его его полётом.

— Он так за тебя трясётся, — отвечает он на мой пристальный взгляд. — Ты его ахиллесова пята, и это забавно. Даже я слышал про Белинского, пока находился у Виктора. — Елай ловит мортэм и смотрит на меня. — Знаешь, он ведь опасался того, что Алек займёт место своего отца. Знал бы он, как много блондинчик может совершить ошибок, если надавить на правильное «место».

Я останавливаюсь, замерев, и не сразу поворачиваюсь полностью к нему. Несколько минут не знаю, чего в его словах больше: насмешки или угрозы. Или он как обычно, просто меня испытывает. Скорее, последнее, но я не удерживаюсь от вопроса.

— Ты собираешься использовать это против Алека? — мой голос ненавязчив, но искренняя тревога всё равно проскальзывает в нотках интонации.

А ещё никак не могу избавиться от подозрительного взора, когда поворачиваюсь к нему. Моё тело напряжено, как натянутая до предела струна, словно в любой момент мне придётся что-то делать. И Елай с неким интересом изучает мою реакцию, будто проводит какой-то анализ в голове, из-за чего некоторое время не спешит с ответом.

— А что даст мой ответ? — на манеру лёгкой беседы спрашивает он, хотя его серые глаза по-прежнему прищурены. Он не встревожен так, как был бы, если бы ходил по лезвию ножа возможного раскрытия. Да, я тоже кое-что научилась распознавать, и последнее является для меня своего рода открытием. Цель у Елая явно другая. — Разве я сейчас бы сказал тебе «да», будь я на самом деле перебежчиком?

«Нет», и мы оба знали этот ответ, ещё до того, как задала вопрос. Мне просто хотелось подчеркнуть, возможно в первую очередь для себя, что Алек по-прежнему у меня в приоритете.

— Ты знаешь, что я на твоей стороне, принцесса, — говорит он, когда так и не нахожу, как ответить. — Хотя тебя последний факт раздражает не меньше, чем твоего парня.

— Перестань его провоцировать, — вновь ускользаю от разговора, который не могу по известным причинам заводить.

Я должна оставаться на стороне Алека, хотя выбор передо мной никто и не ставит. Сама ситуация складывается так, что я должна кого-то предать.

— Знаешь, есть одна притча про мудреца и жёсткого, хамоватого война, который пришёл к тому на занятие. Я не буду её пересказывать всю, просто укажу на суть: никто не заставляет Алека каждый раз реагировать на мои провокации, как например их игнорируешь ты. Однако, он это делает, а я просто сам по себе такой. Не могу промолчать, хотя по сути, я всего лишь констатирую факты, которые окружающим, конечно же, не нравятся.

Где-то с полминуты я обдумываю сказанное, с одной стороны он прав: Алек запросто мог бы его игнорировать, если бы хотел. Тут просто сам Алек хочет иметь причины, чтобы на Елая сорваться. Но с другой стороны:

— Ты усложняешь мне задачу. Не лучшая тактика, если ты хочешь, чтобы у меня была возможность тебе помочь.

Елай коротко усмехается, а потом дарит мне белоснежную улыбку.

— Ну, тут тоже всё просто: разве это Алеку решать, поможешь ты мне или нет?

Я резко меняюсь в лице, мне не нравится, к чему он ведёт.