Когда ночи мало

Шагая в свой кабинет, Джаред чувствовал себя как человек, которого ведут на суд за убийство и который вот-вот войдет в зал суда, чтобы выслушать вердикт.

Эли сидела на стуле напротив стола, на ней были узкие темно-синие джинсы, черные ботинки и красный свитер. Девушка так пристально смотрела в окно на парковку, что вздрогнула, когда Джаред открыл дверь. Он стоял в дверях, спрашивая себя, что его ждет?

На лице Эли не было видно никаких эмоций.

– Тани сказала, ты не ел. Я принесла тебе ланч.

Она протянула ему пакет с сэндвичем и бутылку воды.

Еда – это хорошо. Джаред немного расслабился, сделал пару шагов, и дверь захлопнулась за ним.

– Спасибо.

– Есть еще какие-то тайны, которые ты от меня скрываешь? Очевидно, что в конце концов они выплывут наружу, и лучше пусть это произойдет раньше, чем позже.

Что это, в ее голосе звучал сарказм? Джаред умел реагировать на сарказм.

– Это была последняя.

Эли встала, ее голубые глаза были наполнены заботой и тревогой, а не разочарованием и неверием. Джаред позволил себе медленно вздохнуть.

– Ты выглядишь так, словно хочешь кого-то обнять. – Девушка подошла к нему и крепко обхватила руками его талию, прижимаясь щекой к его груди.

Джаред обнял ее в ответ так, как будто от ее близости зависела его жизнь. Может быть, это так и было.

Он не знал, как долго они простояли так, сплетенные в объятии, в полной тишине, и их не тревожил шум из-за двери. Но этого было достаточно, чтобы придать ему сил и уверенности, что он пройдет через это испытание, и наполнить его оптимизмом. Эли будет на его стороне.

Эли наконец расплела руки, и он заставил себя отпустить ее.

– Расскажи мне основное, – попросила она, опять садясь на стул. Развернув сэндвич, который лежал на столе, протянула ему половину. – Я знаю, ты занят, но все же поешь.

Джаред сел на стул рядом с ней.

– Немногим больше двух лет назад… – Что-то застряло у него в горле, он попытался прочистить его. Эли открутила крышку с бутылки с водой и протянула ему.

– Спасибо. – Джаред сделал глоток. – Два года назад я попал под расследование отдела по борьбе с наркотиками того подразделения, которое занимается криминальной деятельностью врачей и аптекарей.

– Я уверена, что есть логичное объяснение, – кивнула Эли. – Ешь. – Она показала на его ланч.

Джаред почти совсем успокоился. Она не думала о нем самого худшего.

Он откусил кусок сэндвича.

– Когда ты будешь готов, начинай с самого начала.

Кто-то постучал в дверь. Послышался голос Тани:

– Простите, доктор Паджет. Скорая в пути. Женщина, шестьдесят два года. Лыжная травма. Правая нога, ребро и повреждения лица. Расчетное время прибытия – одиннадцать минут. И главврач звонил снова. Он сказал, это срочно.

– Хорошо, – ответил Джаред.

– Просто просвети меня, – попросила Эли.

– Кто-то украл один из моих блокнотов с рецептами. Я и не знал, что они пропали, пока полиция не явилась ко мне на работу, чтобы сообщить, что их нашли в кармане продавца наркотиками, который торговал рецептами на наркотики, с моей подписью и номером.

– Они не могли видеть, что подпись была поддельная?

Джаред готов был улыбнуться.

– Ты уверена, что ее подделали?

– Конечно, ее подделали. Ты никогда бы не подписал пустой бланк рецепта и не передал бы его торговцу наркотиками. – Она поколебалась, прежде чем добавить: – Разве что у тебя на это была очень веская причина.

Ее вера в его невиновность была так велика, что ему захотелось закричать от радости.

– Я почти уверен, что виновата была Сиси, но она исчезла еще до расследования. Это не остановило отдел по наркоконтролю от того, чтобы выстроить против меня обвинение с помощью рецептов, подделанных наркоторговцем, человеком, с которым я никогда не встречался, схватить меня, обыскать дом, найти одну таблетку на полу в спальне, которую я недолго делил с Сиси, и еще одну под холодильником.

В конце концов то ли потому, что он действительно был невиновен или благодаря его высокооплачиваемому адвокату, Джаред не был уверен, что сыграло большую роль, отдел по наркоконтролю закрыл дело.

– Информация о расследовании была во всех новостях. – Заголовки все еще были живы в его памяти. «Профессиональный врач подозревается в контактах с местной наркоцепочкой». «Рецепты доктора из реанимации найдены у наркоторговца». «Местный доктор находится под подозрением в подделке рецептов». – Не имело значения, что мне не предъявили официального обвинения и что отдел по наркоконтролю закрыл дело за отсутствием улик. Мои коллеги осудили меня своим судом, сделали собственные выводы и нашли меня виновным.

– Именно поэтому ты работаешь с агентством, вместо того чтобы работать прямо в больнице?

Джаред кивнул:

– Агентство подбирает места и ручается за меня. Таким образом, я не должен обсуждать подробности расследования. – Или переживать унижение, которое ты испытываешь, когда тебя не берут из-за этого на работу, подумал он.

– До сегодняшнего дня, – заметила Эли.

– До того, как я встретил тебя, – ответил он, глядя в ее глаза.

Никогда раньше для него не значила так много возможность задержаться в одном месте.

Кто-то постучал в дверь.

– Расчетное время прибытия – пять минут. И пожалуйста, позвоните главврачу, – сообщила Тани.

Эли встала:

– Возвращайся к работе и не тревожься. Я с этим разберусь.

– Разберешься с чем?

– Я думаю, что по больнице могли поползти нехорошие слухи. Я видела, как в свое время моя мать заперлась в доме, чтобы не знать, что о ней говорят.

Я никогда больше не позволю слухам ранить человека, который мне дорог. Я позабочусь об этом. Ты – превосходный врач и не заслуживаешь того, что о тебе говорят.

– Значит, тебе есть до меня дело? – Джареду хотелось вскочить на стол и сплясать. Вместо этого он сделал шаг к девушке.

Она смущенно ему улыбнулась.

– Да. И ты не облегчаешь мне задачу.

– Спасибо тебе. – Джаред обнял ее. – За то, что пришла сегодня, за то, что веришь в меня, за то, что заботишься обо мне, за все.

– Иди. – Эли отступила. Когда он повернулся, чтобы уходить, она добавила: – И найди время вернуться и прикончить вторую половину своего сэндвича.

То, что Эли заботилась о нем, то, что она пришла поддержать его и предложила прекратить слухи, дало ему надежду, что между ними все будет хорошо.