Когда плачет небо

– Погодите, Валентина Дмитриевна, - оборвал ее Володя, - Вы хотите сказать, что Карина была приемной?!

Вот это поворот!

– Ну, да, а вы что, не знали?
– неподдельно удивилась Спиридонова.
– Причем, на том, чтобы взять Карину из приюта, настаивал ее муж, Алексей, - земля ему пухом, - украдкой перекрестилась она, взглянув на маленькую иконку в углу кухни.
– Хороший был человек...

– Очень интересно, - протянул Емельяненко.

На плите весело засвистел чайник.

– Мы с Красиными всегда были соседями. Даже до переезда в этот дом жили на одной улице. Потом нам одновременно дали квартиры, и опять - рядом, - Валентина Дмитриевна достала две кружки, разлила чай и поставила на стол вазочку с самодельным песочным печеньем, - Угощайтесь! Это мы вчера с Ниночкой пекли.

– У Жени всю жизнь были проблемы по женской части, она очень долго лечилась, но врачи поставили ей диагноз - бесплодие. Тогда-то они и взяли Карину. Малышке тогда было всего несколько месяцев отроду. Алексей в ней души не чаял, дал ей свою фамилию, отчество, а вот Женя никогда по-настоящему не любила. Мне казалось, что она пошла на этот шаг только потому, что хотела удержать мужа. Но знаете, есть такой феномен, - как только женщина перестает постоянно думать о собственных детях, так все случается само собой. А может это Бог в награду за то, что она берет чужого ребенка, так ее благодарит. Но как бы там ни было, почти сразу после появления в их семье Карины, Женя внезапно забеременела и родила дочку, - Ксению. Радости ее не было предела. Знаете, у Женьки тогда совсем крышу снесло, как выражается молодежь. Она даже хотела отдать Карину обратно, но Алексей не позволил, а умирая, взял с жены слово, что та никогда не бросит Кару. Женя, вероятно, считала, что сдержала данное мужу обещание, по крайней мере в том смысле, в котором ей представлялось. Но она так и не смогла полюбить, по сути, навязанную ей девочку. Стать настоящей, любящей матерью чужому ребенку - это большой подвиг, на который Женя оказалась не способна.

– Странно, что никто не знает об этом.

– Ничего странного, - пожала плечами Валентина Дмитриевна, - Когда мы переехали сюда, Карине только-только сравнялось два годика, а Ксения и вовсе была малышкой. Свою жизнь Красины никогда не афишировали, а я, знаете ли, не сторонница сплетен. Тем более, что все эти разговоры могла серьезно повредить Карине, а ей и так доставалось. Особенно после смерти Алексея. Не скажу, что Женя держала ее в черном теле, но ей по сути, никогда не было дела до старшей дочери. Как это ни парадоксально, но ситуация напоминала классические русские сказки. Кара росла, как бурьян при дороге, но тем не менее, очень любила и мать, и сестру, хотя и знала, о том, что они ей не родные. Женя, а потом и Ксения, не упускали случая напомнить ей об этом. Семья их, после смерти Алеши, перебивалась с копейки на копейку, а поэтому Карина после школы сразу на работу устроилась, чтобы матери и сестре помогать, хотя все учителя в школе в один голос заявляли, что у девчонки голова светлая, и ей непременно надо поступать в институт и учиться дальше. Но так или иначе, Карочка здесь осталась, работала в местной библиотеке. Такая отзывчивая, добрая девочка была. И очень красивая, в отличие от младшей сестры. У Ксении от рождения было такое большое уродливое родимое пятно на шее. Правда, лет в четырнадцать, ей сделали косметическую операцию, но все равно шрам-то остался. У меня, кажется, где-то даже фотография сохранилась. Подождите минут пять, я поищу!
– она с готовностью метнулась в комнату.

Оставшись один, Володя достал телефон, и набрал номер Королева, а затем Березина. Оба были недоступны. Подавив в себе желание вновь услышать голос жены, он убрал аппарат подальше. Ульяна, не довольная тем, что ласки прекратились, спрыгнула на пол и, подняв вверх пушистый хвост, гордо удалилась прочь.

– Вот, нашла, - вернувшаяся на кухню хозяйка держала под мышкой пухлый альбом.
– Глядите, это мы в девяносто девятом году у меня на дне рождения. Женя еще тогда не пила, зашла меня поздравить по-соседски, а потом и девочки ее заглянули.

Володя вгляделся в снимок. Валентина Дмитриевна почти не изменилась, только ее темные густые волосы стали совсем седыми. Женщина справа, с хмурым, неулыбчивым лицом и глубокими носогубными складками, была одета в широкий свитер из модной тогда ангорки и юбку до колена. Она обнимала за плечи откровенно некрасивую девочку-подростка. На той красовался коротенький топ с изображением Микки Мауса, джинсовые шорты и желтые лосины. На шее справой стороны из-под платка выглядывало безобразное темное пятно, покрытое густыми волосами. Четвертую девушку, стоящую чуть поодаль, Володя узнал сразу, - это была Карина. На тот момент ей, наверное, было около шестнадцати, хотя выглядела она младше своей сестры. У нее были классически-правильные тонкие черты лица, большие глубокие глаза и грустная улыбка. И даже пышно начесанная челка, - дань моде, - ничуть не портила ее внешности.

– Это Женя, - Валентина Дмитриевна указала на угрюмую даму, - А рядом с ней Ксюша. Видите, она до операции всегда закрывала шею платками. Я честно говоря, думала, что девочка рано или поздно превратится из гадкого утенка в лебедя, но чуда так и не произошло. И дело, как вы понимаете, не только в родимом пятне. Давайте, я вам еще чайку подолью?

Володя согласно кивнул, продолжая вглядываться в лица на старой фотографии.

– Очень уж у Ксюши характер был нехорош, - продолжала она, покачав головой, - Росла она избалованной, капризной, матерью вертела, как хотела. Еле школу закончила, в аттестате одни тройки, а на уме только гулянки были. Помню, бывало, накрасится, юбку выше пупа нацепит, - и на дискотеку. Не хочу наговаривать, но ходили упорные слухи, что Ксюша была девочкой, мягко выражаясь, не самых высоких принципов.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказала. В отличии от своей сестры, она была девушкой легкодоступной. Вы же понимаете, Владимир Романович, что в таком возрасте нужно мальчикам, - она многозначительно взглянула на Володю, - Но получив свое, они, как правило, бросали Ксюшу: кому нужна девушка с такой репутацией? Ей бы понять, что таким способом мужчину к себе не привяжешь, но где там!..- Валентина Дмитриевна махнула рукой.

– Так вы говорите, что Карина была не такая?

– Абсолютно, хотя у нее кавалеров было хоть отбавляй. А самое обидное для Ксюши было то, что многие из тех, с кем она встречалась, впоследствии переключались на ее старшую сестру.

– А у Карины был молодой человек?

– Насколько мне известно, - нет. Цветы ей дарили, в кино приглашали, на танцы, но Карочке было не до этого. Она была девочкой не по годам серьезной, все свободное время проводила либо на работе, либо дома, читать очень любила. У Красиных все хозяйство держалось на ней, - и приготовить, и постирать, и в магазин сбегать, - все Кара.

– Да уж, и впрямь, - русские народные сказки, - усмехнулся Володя.

– Так вот, о Ксюше. Более или менее серьезные отношения у нее сложились только с одним парнем. Имени его я не помню, но высокий такой был, симпатичный, солидный, старше ее. Я несколько раз из окна видела, как он Ксению к дому на машине подвозил. На мой взгляд все это не имело к любви никакого отношения, но Женька наоборот, почему-то решила, что ее любимая доченька очень скоро за этого гоголя замуж выйдет. Ходила гордая, всем подряд хвасталась, что Ксюха скоро в богатстве жить будет. Но только не сложилось. Как-то все в одночасье развалилось. Что там и к чему, не знаю, да только Карина после этого ушла из дома, а жених Ксении пропал. Женька злющая была, как разбуженная гадюка, пить начала... Помню, пришла ко мне как-то раз и давай с пьяных глаз слезы лить, да на судьбу-злодейку жаловаться. Говорит, нет мне в жизни счастья, а все из-за Каринки! Еще в детстве надо было ее обратно в детдом сдать. Я ей в ответ, мол, Господь с тобой, Женя, грех такое на дочь наговаривать! Вон, Карочка вместо того, чтобы в институт учиться пойти, сразу на работу устроилась, чтобы вам помогать. Неблагодарная ты, Женя. А она мне, - не дочь она мне, и никогда ей не была. Пусть, говорит, катится на все четыре стороны, глаза бы мои ее не видели! Короче говоря, разругались мы в тот раз с ней вдрызг. Но что конкретно у них случилось, я так и не узнала. Да и не до того мне было, у меня как раз тогда свекровь, - царствие ей небесное, - преставилась, - Валентина Дмитриевна тяжело вздохнула.

– И где же Карина жила?

– Так у Клавдии Николаевны Арсеньевой. Это учительница ее школьная. Она у нее литературу преподавала.

– Вы не могли бы дать мне ее адрес?

– А смысл? Клавдия Николаевна еще при Карине умерла. Она к тому времени уже на пенсии была. Хорошая была женщина, красивая, умная, интеллигентная. Вот только очень одинокая. Клавдия Николаевна приютила Кару, заботилась о ней, как о собственной дочери, даже хотела на нее свою квартиру переписать, но не успела. Кара очень переживала, плакала сильно, а потом, как я слышала, в Москву подалась, в университет поступила.

– Вы хорошо знали Арсеньеву?

– Что вы, нет, конечно, можно сказать, - шапочное знакомство.

– А с тех пор Карина часто бывала в городе?

– Редко. Приедет, на могилку к Клавдии Николаевне сходит, цветочки принесет, поплачет и обратно, в Москву. Женька ее знать не хотела, на порог не пускала. Особенно после того, как пить начала. Так Карина, когда приезжала, мне в конверте деньги оставляла для матери и сестры, не много, но все же. Ведь Ксюха-то так и не работала, все ждала принца на белом коне. Женька, как Кара уехала, устроилась в столовую посудомойкой, получала гроши. Вот и получалось, что обе они сидели на шее у Карины.