Когда плачет скрипка. Часть 2

По дороге Сова молчал, прикрыв глаза. Возбуждение Тризны также пошло на убыль. Он уже говорил не так быстро и горячо:

– Сделают операцию, отвезем его в СИЗО. Там есть рядом больница и надежная охрана. Полежит до завтра, подумает. А завтра мы его допросим. Сегодня нужно изучить содержимое его карманов. Я видел в бумажнике какие-то рецепты…

Михаил был занят своими мыслями. Из головы не выходил Валет. Он наконец-то понял, что его удивило в его облике. Изо рта исчезли золотые коронки, обнажив пожелтевшие под коронками зубы. В полумраке бара улыбка Валета была жутковатой. Но не только это поразило Михаила. Валет сильно напоминал фоторобот Зуба.

“Нужно срочно разобраться, когда он здесь появился. По времени все получается, если Валет через несколько месяцев после демобилизации появился здесь. Возможно, он и есть парень с гнилыми зубами, который приставал к Ларисе. Тогда он вероятный кандидат в убийцы. Убить может. Мотивы были. Месть или желание заполучить кольцо. Обстановку знал хорошо. Знал об отношениях Крамара и Ларисы. Возможно, все задумано слишком умно для Валета. Возможно, я его недооцениваю. Не обязательно быть отличником по математике, чтобы придумать, как подставить Крамара. Хотя смущало несовпадение кличек. Валет это не Зуб. Валет гордился своей кличкой…”

Был одиннадцатый час вечера, когда Тризна и Михаил получили возможность ознакомиться с личными вещами Совы. Начали с бумажника. В нем был паспорт и в общей сложности около трехсот долларов в разной валюте: долларах и немецких марках. Но главное, в бумажнике оказалось несколько фальшивых рецептов: пустых и заполненных. Михаил проверил шариковую ручку. Рецепты были написаны, на первый взгляд, ею. Точнее определит экспертиза. Идентификация облегчалась тем, что ручка была иностранная.

Если найдутся в аптеке рецепты, заполненные этой ручкой, то причастность Совы к афере с лекарствами будет доказана безусловно.

Тризна предложил подвезти Михаила к гостинице на служебной машине. Рабочий день Тризны еще продолжался. Предстояло забрать помощника, стерегшего Сову, и перевезти раненого из больницы в СИЗО.

Михаил вышел на углу гостиничного переулка и махнул рукой на прощание. Завтра предстоял тяжелый день. После всех волнений хотелось поскорее забраться под одеяло. Несколько домов по узкому переулку и он на месте. Шел торопливо, почти бежал.

Звон стекла он услышал раньше, чем выстрел. Михаил нырнул на землю заученным движением. Перевернулся на спину, выхватив пистолет. Выстрелил в направлении силуэта за углом на противоположной стороне переулка. Перекатился и выстрелил еще раз. Силуэт исчез. Михаил вскочил в подъезд дома и позвонил поочередно в три двери, выходящих на площадку первого этажа. Никто не открыл. Михаил позвонил еще и через дверь попросил вызвать милицию, когда заметил, что в дверном глазке мелькнул свет. Милиция приехала через четверть часа. Гораздо раньше прибежал дежурный милиционер из гостиницы.

Михаил определил квартиру, окно которой было выбито пулей. После долгих уговоров открылась дверь, и Михаил с милиционером вошли в комнату с выбитым стеклом и попытались найти пулю. Им это удалось. Она застряла в штукатурке перегородки.

Составление протокола заняло добрых полчаса. Когда Михаил после душа и чая залез под одеяло, был час ночи. Хуже всего, что сон пропал. Хорошо еще, что он жил один. Можно было включить торшер и читать. Однако чтение прерывалось воспоминаниями о злополучном выстреле. Простая случайность спасла ему жизнь. Стрелявший ожидал его с остановки трамвая, чтобы расстрелять из-за угла буквально с трех метров.

Заснул он внезапно во время чтения.

Утром Михаил первым делом позвонил Манюне и рассказал о вчерашних происшествиях. Расследование требовало подключения новых людей, чтобы не потерять темп. Михаил просил Манюню посодействовать. Тот обещал все обсудить с Фесенко и Тризной. Нужна была срочная информация по Валентину Дроботу. Через областной военкомат по телефону узнали, откуда он призывался и домашний адрес. Однако районное отделение милиции обещало дать ответ только на следующий день.

Тризна занялся организацией допроса Совы. Самочувствие последнего было удовлетворительным, и врач разрешил его допросить.

Допрос прошел на удивление гладко. Очевидно, Сова за ночь обдумал ситуацию и решил признать очевидные факты, чтобы сохранить силы для более важных баталий. На допрос приехали трое: Фесенко, Тризна и Михаил. На сей раз Фесенко предупредил, что не потерпит нарушения субординации и остальные будут задавать вопросы только с его разрешения. Тризна пожал плечами, Михаил согласно кивнул.

– Где вы живете?

– Кажется, мой паспорт у вас…

– Вы по адресу прописки не проживаете.

– Разве милиция каждый день проверяет?

– Ну, хорошо! Где вы ночевали последний раз?

– В СИЗО!

– Довольно шутовства! Вы знаете, что я имел в виду!

– У знакомых, только они ни при чем.

– Кому сообщить, что вы здесь?

– Никому. Кому нужно, уже знает. Стрельба была на весь квартал…

– Почему вы бежали при задержании?

– Могу сказать, только вы мне не поверите.

– Слушаем!

– У меня были чужие деньги. Почти три сотни баксов. Мне известно, что после таких задержаний часто и густо плакали твои денежки. Для меня это большая сумма и я не хотел рисковать. Кстати, мои худшие опасения оправдались.

Тут Тризна с раздражением сунул ему в лицо официальную опись изъятых у Совы вещей.

– Прочти и сразу скажи при свидетелях, что пропало!

– Кажись, все в ажуре, – с ехидной улыбкой сказал Сова, часто моргая глазами. Вскоре Михаил заметил, что более частое моргание, выдает волнение Совы.

– Вы давали гражданину Гвоздеву задание выследить, где проживает следователь Гречка?

– Гвоздю?! Да, давал.

– С какой целью?

– Хотел встретиться в домашней обстановке.

– Зачем?

– Вы же знаете. Он наехал на аптеку. Узнал о фальшивых рецептах. Мой бизнес мог лопнуть. Заметьте в протоколе: я ничего не воровал! Лекарства покупал за свои деньги, а что продавал дороже, так сейчас рынок. Спекуляция уже не существует. Хотел договориться полюбовно.

– Вы имеете в виду велосипедную цепь?