Когда приходит прощение

Времени переодеваться не было, и Корри просто схватила первый попавшийся лёгкий плащ, подхватила свою, всегда находившуюся наготове сумки с лекарствами и мазями, и спустилась во двор замка. Конюший уже держал под уздцы нервно перебирающего ногами белоснежного красавца. Мальчишка с испугом посматривал на коня, а Торр бархатным глазом косил на конюшего и злобно фыркал, но увидев хозяйку, успокоился. Видимо, умное животное почувствовало, что сейчас не время для шалостей. Мальчишка рядом облегчённо выдохнул. Корри подлетела к своему коню и с помощью конюшего легко оказалась в седле. Но её вдруг остановил жесткий голос. Перед самой мордой коня стоял командир их гарнизона, сурово сведя седые брови и сердито сверкая глазами на хозяйку замка.

– Вы никуда не поедете одна, госпожа герцогиня.

– Поеду!
– иногда Корри была на редкость упряма.

– У меня приказ графа Сан-Веррай, и я с ним полностью согласен, не выпускать Вас из замка.

– А Вы кому служите, мне или графу?

– Потом сможете меня уволить, госпожа Корри. Но уж лучше это, чем смотреть в глаза герцогу, если с Вами случится что-то плохое.

– Но у меня нет времени ждать, когда будет собран отряд сопровождения!

– Он уже собран, госпожа Корри, - раздался за спиной старого упрямого военного голос Франсиза.
– Вам нельзя ехать одной.

– Хорошо. Давайте поторопимся! В деревне лесорубов мой муж и ваш хозяин, и он серьёзно ранен, - умоляюще произнесла Корри.

– В седло! Открыть ворота!
– раздался в ночной тиши зычный голос командира гарнизона Шатору де Риэн, и уже через минуту из ворот замка вылетела кавалькада всадников с белоснежным Торром во главе, гордо и осторожно несущем свою наездницу.

Провожая взглядом всадников, перед воротами с облегчением вздохнул Франсиз. Упрямая герцогиня чуть не совершила огромную глупость, ринувшись в ночь одна. Хорошо, что он был предупреждён, и как только лёгкая фигурка устремилась вверх по ступеням замка, Франсиз побежал к командиру гарнизона. Опытный воин уже давно был готов, предупреждённый графом Сан-Веррай. Десяток воинов с оседланными лошадьми томился в ожидании приказа вот уже несколько часов. Франсиз не боялся гнева герцога Грея, ибо хозяин слишком хорошо знал упрямый характер собственной жены. Если бы что-нибудь случилось с госпожой герцогиней из-за его недосмотра, пожилой слуга сам себя не смог бы простить.

Когда до лесной деревни оставалась лишь четверть часа пути, случилось непредвиденное. Дорога была хорошо знакома. Яркие звёзды прекрасно освещали путь, и отряд быстро продвигался к своей цели. Быстроногий Торр несся впереди. Вдруг, сразу за поворотом дороги, всадники, что ехали сразу же за герцогиней слетели со своих лошадей и покатились по дороге, а их животные с испугом взвились на дыбы, останавливаясь. Воины, к счастью, отделались лишь испугом и ушибами.

– Госпожа герцогиня!
– крикнул изо всех сил командир отряда сопровождения, но она его не услышала. Пригнувшись к холке своего коня, Корри не оглядываясь, мчалась к своей цели.

Воин подошёл к неожиданно возникшей преграде и протянул руку, чтобы тут же её отдёрнуть с болезненным вскриком. Пространство впереди пошло рябью и еле заметным глазу свечением. На ладони воина был ожог. Он выругался, подобрал с краю дороги палку и вновь вернулся к преграде. Он ткнул перед собой и эффект вновь повторился, но никаких болезненных ощущений воин в этот раз не получил.

– Хитро, - произнёс он и выругался. Судя по всему, это была ловушка для них, чтобы отсечь герцогиню от отряда сопровождения.
– Всем спешиться! Найдите палки подлиннее, делимся на две группы и расходимся в стороны. Эта преграда не может быть бесконечной. Как только найдём путь, объезжаем и скачем что есть сил в деревню, Грайдал её забери!

Воины беспрекословно последовали приказу командира. Они разделились и, осторожно прощупывая пространство перед собой, двинулись в противоположные стороны.

========== Глава 14. ==========

Адрин медленно приходила в себя, словно выплывая из вязкого неприятного тумана. Саднила скула, видимо её ударили. Молодая женщина с трудом открыла глаза, чтобы осмотреться. Было темно, и лишь на стенах горели свечи. Глаза не сразу привыкли к полумраку. Чуткий слух графини привлекли необычные звуки, шедшие откуда-то сбоку. Горький смех сменялся на плач, больше похожий на вой раненного зверя. Она почувствовала странную смесь чувств: здесь была и нежность, и страсть, и дикая злоба, и ярая ненависть. Эти чувства растекались кругами, словно от кинутого в воду камня. Эпицентром этого эмоционального всплеска была красивая, что было видно даже в полумраке, женщина с длинными, рассыпавшимися по плечам волосами. В них играли в прядки сполохи свечей. Рыжая. Яркая. Странная. Сайрина! Слишком точное описание этой женщины дала Корри. Адрин обвела взглядом помещение и вздрогнула. Озноб пробежал по её телу. Она была лишь однажды, когда хоронили Дрейна. Семейный склеп семьи де Риэн. Он находился за пределами замка, возле одного из водопадов, и был выдолблен в толще скалы. Красивое и мрачное место. Адрин полулежала неподалёку от места последнего упокоения родителей Грея. Вот чуть поодаль, теряясь во мраке, находился каменный саркофаг матери Дрейна. Она ни разу за два года не была здесь, где покоится прах того, кого она убила собственной рукой. И вот, по прихоти странной рыжеволосой женщины, она вновь оказалась в этом величественном месте.

Адрин, пользуясь тем, что её похитительница не заметила, что пленница пришла в чувство, решила понаблюдать за ней. Все чувства графини кричали, что эта женщина безумна. Она, то смеясь, то плача, кружила вокруг каменного саркофага Дрейна де Риэн. Казалось, что она говорила с ним, словно он был жив, жалуясь на что-то, что-то прося и о чём-то возмущаясь. Иногда она останавливалась и гладила руками гладкую поверхность, прижималась щекой к холодному безмолвному камню гроба. Казалось, что она была полностью погружена в своё горе. Так мог горевать только тот, кто сильно любил. Странно, но ни Корри, ни кто-то другой никогда не упоминали, что у Дрейна была постоянная возлюбленная, или невеста.

Руки и ноги Адрин были связаны верёвками. Очень осторожно она подтянула ноги поближе и принялась непослушными пальцами распутывать узлы. Чувствовалось, что вязал их не мужчина. Он бы затянул узлы потуже. С трудом распутав ноги, Адрин притихла, наблюдая за всё так же мечущейся Сайриной. Этим нужно было воспользоваться. Графиня аккуратно встала сначала на колени, затем на ноги. Стараясь не шуметь и не привлекать внимания, Адрин стала красться к кованой двери. Будучи почти в шаге от неё, она вдруг почувствовала крепкую хватку на своём плече и её резко развернули. Она нос к носу встретилась с насмешливым взглядом Сайрины.

– Куда-то собралась, графиня? Я тебя не отпускала, - зло произнесла она, и толкнула Адрин к гробу Дрейна. Графиня только и успела, что подставить руки, чтобы не удариться о гладкий камень. Она без сил опустилась на пол и уставилась на подошедшую к ней Сайрину. Та несколько долгих мгновений смотрела на неё сверху вниз, а затем присела рядом на корточки.
– Догадываешься кто я?

– Сайрина?

– Да, графиня. Я - Сайрина! Пламя! Так назвал меня мой отец. Отец, очень богатый выходец из Аль-Рокко и мать, чистокровная знатная лизарийка из обедневшего рода. Я ничуть не хуже тебя. Я огонь и страсть, - красавица тряхнула головой, и её огненные волосы рассыпались жаркой волной по плечам. Её можно было бы назвать редкой красавицей, не гори её глаза безумием и ненавистью.
– Я подходила ему, как никто другой, а он выбрал тебя… Ты ледышка! Что он нашёл в тебе?

– Кто?
– Адрин вдруг поняла, что чем дольше говорит Сайрина, тем дольше проживёт она сама. Необходимо было тянуть время, в надежде, что хоть кто-нибудь придёт на помощь.

– Дрейн! Ты уже забыла его? А для меня он был всем миром. Я жила только для него, дышала только ради него… Но вы всё испортили! Ты и эта его невестка ненаглядная, которую он так и не смог убить и мне не позволил. Он рассказывал ей обо всём, а я не удостаивалась такой чести. Просто поговорить. Корри… Глупая курица! Ей пришлась по вкусу моя брошь? Милая штучка, особенно с интересным письмом ею мужу в придачу, - произнесла с издёвкой Сайрина и расхохоталась. Её дикий и злобный смех разнесся по всей усыпальнице. Адрин поморщилась, и не удержалась от замечания:

– Перестань хохотать! Это место упокоения мёртвых. Их надо уважать.

– Мне плевать! Для меня это место, где ты умрёшь!
– резко перестав смеяться, прошипела Сайрина.

– Почему ты так жаждешь моей смерти? Ведь я не виновата, что Дрейн не выбрал тебя. Я любила своего мужа, и он знал об этом, - спокойным голосом спросила Адрин. Нужно время, всё время напоминала она себе. У Сайрины в душе скопилось слишком много злобы, которая нуждалась в том, чтобы выплеснуться на свободу. Сайрине явно хотелось выговориться, и Адрин ей в этом должна помочь, ради собственного спасения.