Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
Шрифт:
— А я — Макибатори, — вежливо поклонился еще одни незнакомец.
— …что значит Жаворонок, — снова уточнила «девушка в черном».
— А меня зовут Ямабуки, что означает Желтая Роза, — опережая Куронэко, сказал один из юношей.
Катя с интересом рассматривает друзей Куронэко, подмечая, что, все они как бы «на одно лицо». Одинаково одеты в черные брюки и белые рубашки с галстуками, с однотипными стрижками, все — хрупкие, не по-мужски изящные.
— А вы всегда…так выглядите? — не могла скрыть удивления Катя.
— Вообще-то, мы так одеваемся, когда выступаем
— И еще я хочу тебя предупредить, чтоб ты не путалась: Макибатори — девушка, все остальные — парни, — сказала Катерине Куронэко.
— А я думала… Ой, вы меня совсем запутали своими именами, — смутилась Катя.
На какое-то время все замолкают, стоя на площадке лестницы и любуясь солнечной панорамой столицы.
Неожиданно за спиной у молодежи нарисовался милицейский патруль в составе двух человек.
— Любуемся красотами? — миролюбиво спросил юный страж порядка.
— А, между прочим, сбор на одном месте пяти человек, уже считается несанкционированным митингом, — сухо заметил второй милиционер — мужчина средних лет со шрамом от ножа над верхней губой. — А вас — шестеро…
— Пересчитали? — чуть насмешливо произнес Ооками. — Мы разве нарушаем общественный порядок?
— Ребята, мост просматривается видеокамерами. Если задержитесь надолго, вас все равно побеспокоят, — все так же миролюбиво произнес молоденький милиционер. — Вон — выставка. Рядом — парк отдыха. Гуляйте…
— Принципиально не сдвинусь с места, — решительно сказала Куронэко. Мне именно здесь нравится стоять…
— Мы вас предупредили, — добавил милиционер со шрамом, бесцеремонно и в то же время с интересом рассматривая Куронэко и весь ее своеобразный прикид.
Стражи порядка уходят, поднимаясь выше, на мост, простреливаемые взглядами молодых людей.
— Не люблю я здесь патрулировать. Тут всегда что-нибудь случается, — зло заметил старший из напарников.
— Да, не самое лучшее место, — согласился молодой и спросил, — ты «этих» видел, что за мода? Не пойму…
— Да кто ж их разберет…Это Москва. Тут мода каждый день меняется, — ответил попутчик и сплюнул.
Молодежь все так же топчется на том же месте.
— Это ж надо такое придумать — «несанкционированный митинг», — усмехается Кикка.
— Это Москва, — вздохнула «девушка в черном»
— Да, Москва. Все безумнее и все дороже, — констатировал Ямабуки и, глянув на наручные часы, добавил, — можем двигать. Двадцать минут до конца перерыва осталось.
Молодые люди начинают спускаться по длинной лестнице.
Снизу, навстречу им поднимаются два рослых парня — по виду «качки», в черных кожаных куртках с металлическими бляхами, в кожаных брюках и ботинках на толстой подошве, с одинаковыми «модельными» стрижками «под ноль».
Расстояние между теми, кто спускается и теми, кто поднимается, сокращается до возможного предела.
— Видишь? — сказал один из «качков».
— Угу, — с радостной мстительностью в голосе отозвался другой.
И
хотя «шварценеггеров» всего двое, своей агрессивной массой они закрыли спуск. Парни стоят, ухмыляясь.Первой не выдерживает этого молчаливого противостояния девушка-Жаворонок (Макибатори).
— Ну, и долго так стоять будем? — обратилась она к тому из них, кто был к ней ближе.
В ответ лысый молча подтягивает к себе за галстук Макибатори, которая вырывается. Его рука скользит по «закамуфлированной» груди девушки. Он ухмыляется, грубо отталкивая ее.
— С тобой я поговорю в другом месте, — говорит лысый.
— Ой, смотри, Петь, сколько обувки хорошей пропадает, — обратился второй стриженный «под ноль» к своему подельнику, кивая на обувь джей-рокеров.
— Сейчас разуем, — гоготнул «Петь». — Тем более, что умыкнули эту детальку из чужого гардероба. Нехорошо. Сейчас за это бить будем.
— Так вы — идейные грабители? — с издевкой сказала Куронэко.
— Заткнись, ворона!
Оттесняя и защищая девушек, Ооками, Кикка и Ямабуки выдвинулись на первый план.
— А может, разойдемся полюбовно? — спросил Ооками.
— С тобою… полюбовно? Тварь…
Один из «качков» плюет и бьет Ооками со всей силы в лицо так, что тот отлетает к перилам лестницы и затем скатывается на несколько ступенек вниз.
Катя испуганно кричит, закрывая лицо руками.
— Смотри, смотри, — обращаясь к перепуганной Кате, говорит все тот же «качок», притягивая за галстук Кикка. — Будешь знать, как с придурками дружить…
Он бьет Кикка в лицо.
— Это тебе — за ботиночки… за причесочку напомаженную… за выпендреж…За сраную демократию…
В это время Ямабуки дерется со вторым «качком», но силы явно не равны. Ему на помощь спешит девушка-Жаворонок. Но в драке достается и ей.
Куронэко рванулась к лысому, который, зажав галстуком шею Ямабуки, бил его по голове. Девушка вцепляется в его руку обеими руками и зубами.
Тот сразу перестает душить и бить Кикка. Он сначала зажимает укус на руке, потом с силой отталкивает Куронэко.
— Ах ты, сучка…
Куронэко отлетает на несколько ступенек вниз. У нее раскрывается сумочка, из которой вместе со стандартным «галантерейным набором» и прочей ерундой вываливается милицейский свисток. Она хватает его и свистит.
«Качки» вздрагивают и озираются.
— Уходим, быстро, — говорит один из них.
В тот момент, когда раздается свисток, милицейский патруль уже почти дошел до конца Крымского моста.
Милиционеры разворачиваются и смотрят вниз в сторону лестницы.
Один из них достает свисток, и раздается ответная трель.
— Хлипких бьют, — усмехаясь, говорит тот, что со шрамом над верхней губой.
Милиционерам сверху хорошо видно, как двое здоровяков отбегают от лестницы в сторону проезжей части. Они останавливают автомобиль и уезжают.
Все тот же милицейский патруль в составе двух человек и вся молодежная компания встречаются вновь. Они стоят у автомобиля стражей порядка.