Когда тебя уже не жду

— Благодаря друг другу, — вздохнула я. — Иначе не получилось бы.

— И все-таки я рад, что вы встретились, пусть и подобным образом, — по-доброму улыбнулся отец. — Вам давно следовало побеседовать друг с другом и оставить в прошлом недопонимания. Вы оба повзрослели, изменились, и я буду рад, если ты все-таки к нему присмотришься.

— Я уже присмотрелась. — Почувствовала, что снова краснею. — И… я люблю его, папа.

Отец неловко обнял меня за плечи — мы слишком редко виделись в последнее время, и он, видимо, не знал, как себя вести.

— Вот видишь, а ты не хотела мириться, — мягко пожурил он меня. — Ну, ничего, теперь у вас есть время, чтобы все прояснить. Ладно, пойду. Отдыхай, Кэтти.

И покинул меня. Зато за ним потянулись другие… Сначала мама долго допытывалась, как мое здоровье. Затем появился Виктор. Он яростно обещал, что открутит Вэллу голову, как только его не будет связывать долг гостеприимства. А уже ближе к вечеру на пороге моей комнаты появился еще один посетитель…

Тин пришел вместе с Вильямом — мой жених… временно бывший, никак не пожелал оставить нас наедине и занял кресло, сурово наблюдая за нашей беседой.

Константин подошел к постели, сел на пуф и уставился на сложенные на коленях руки.

— Кайся, — разрешила я.

— Мне очень жаль, Кэтти, — сдавленно проговорил он. — Мы просто хотели… Хотели, чтобы власть была честной, а магистр Витарис — далеко не честный человек.

— Мне тоже жаль, что пришлось сомневаться в самых близких друзьях, — угрюмо ответила я. — Только знаешь, вы были правы. Витарис — не тот человек, который может править справедливо. Но надо было найти другой метод, Тин. Ты ведь подставил не только себя, но и Мари.

— Ты ведь ей не расскажешь? — с нотками затаенного испуга спросил он.

— Нет, — ответила я, и Тин заулыбался. — Но ты должен сделать это сам. Твоя жена не заслуживает лжи. И не думаю, что ей будет приятно, если правду она узнает от кого-то другого.

— Ты права. — Тиш отвел взгляд. — Я… сам. И, надеюсь, ты меня простишь за случившееся. Спасибо, что на площади помогла мне сбежать.

— Я не злюсь, — сказала совершенно искренне. — Только страшно оттого, что это могло плохо закончиться. И хорошо, что это уже в прошлом.

Тин задал дежурные вопросы о самочувствии и поспешил откланяться, а Вэлл пересел на освободившееся место.

— Что ты будешь говорить на суде? — спросил он.

— Не знаю. — Пожала плечами. — Правду. Тогда всем станет легче. И мне в том числе. Хочется уже, чтобы эта история закончилась, и финал был благополучным. Ты не находишь?

— Ты, как всегда, права, — улыбнулся Вильям. — И еще… Твой домик сожгли из-за меня. Магистр успел вернуть мне семейное имущество. Может, разрешишь купить тебе другой?

— Разрешу, — ответила задумчиво, примеряясь к герцогскому особняку. Насколько удобно нам будет там жить? Мастерская понадобится в любом случае. — Но давай обсудим это чуть позднее. День выдался утомительным, если честно.

— Хорошо. — Вэлл мягко коснулся губами моего лба. — Отдыхай, а я посижу тут немного.

Я подвинулась. Представила, что скажут родители… И решила, что мне все равно.

— Ложись, тебе тоже стоит выспаться, — предложила Вэллу. — Да и мне будет спокойнее.

Он не стал упрямиться. Устроился на краю кровати, как часто делал в моем домике, и закрыл глаза. Но я-то видела, что он наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц. Притворщик!

— Спи, — сказала мягко. — Нам предстоят непростые дни.

И придвинулась ближе, чувствуя, как на душе становится спокойно и хорошо, а сон касается меня своим крылом.

— Спокойной ночи, любовь моя, — расслышала, уже засыпая.

Глава 27

Помилование в действии

Если честно, я боялась грядущего суда. Боялась, что подставила обвиняемых под удар. Да, они сами были виноваты. Да, это они устроили заговор против магистра, но это не уменьшало моей ответственности. Ко дню суда я уже чувствовала себя хорошо. Спина не болела. В зеркало можно было разглядеть розоватый шрам — плод работы целителей, быстро залечивших рану. Что же, останется на память о магистре Витарисе. На дурную память…

Меня должны были сопровождать отец, Вильям и Виктор. Вэллу и Вику было, что рассказать о случившемся. Мне тоже. А папа собирался присмотреть, чтобы и домой мы вернулись в том же составе.

От самовозки пришлось отказаться: отец не выносил их на дух, а потому предпочитал старые добрые экипажи. Мы не стали с ним спорить. Я так в последние дни и вовсе была примером послушания, чтобы не доставлять родителям еще больше беспокойства. Поэтому мы добирались до здания суда долго: на улицах было многолюдно. Народ желал узнать, чем завершится заседание, а уже завтра членам магического совета предстояло огласить имя нового магистра и тех, кто займет освободившиеся места.

Но прежде предстояло пережить суд! У меня ноги подкашивались от волнения, когда мы прошли в зал заседаний и заняли отведенные места.

Зрителей собралось очень много. Я даже не удивилась, заметив среди них виконтессу Делюс. Еще бы! Такой кладезь сплетен! Можно потом год рассказывать об увиденном и услышанном. А ведь виконтесса многое знала о бывшем магистре. Вполне вероятно, что она здесь в качестве свидетельницы, я же все рассказала отцу.

Наконец, ровно в полдень в зал ввели заключенных. Из тех восьми, с которыми мы встречались, арестовали четверых. Остальные, включая Тина, смогли остаться на свободе. Заговорщики выглядели серьезными и на удивление спокойными. Неужели не боялись? Или заранее смирились с любым решением суда?

Судьи тоже заняли свои места, и началось слушание. Я принялась выстукивать пальцами по коленке — слишком уж страшно мне было! Поэтому улавливала лишь общую суть. Прежде всего суду предоставили ту самую бумагу, которую мы с Вэллом вынесли из кабинета магистра. Зачитали оправдательное решение и пояснили, что нам предстоит выяснить, подлинник ли это. И если подлинник, был ли он составлен магистром по доброй воле.

Конечно, сначала допросили обвиняемых. Никто не стал отрицать, что участвовал в заговоре с целью смены власти.

— Что же подтолкнуло вас к такому решению? — спросил обвинитель лорда Беккера.

— Магистр Витарис пользовался данной ему властью не во благо страны, а только для своего собственного удовлетворения, — ответил тот. — Менял любовниц, тратил огромные суммы на азартные игры, убирал с пути тех, кто мог оспорить его превосходство, как это случилось с лордом Арейном и его семьей. Мы решили, что дальше так продолжаться не может. Убивать не планировали — только на время сделать недееспособным, чтобы иметь возможность избрать нового магистра.