Когда ты скажешь "Да"

— Я помню, как ты сидела со мной. Было темно, и ты все время подходила к окну.

— Когда я пыталась образумить твоего отца, он вылетел из дома как ошпаренный, а Мишель побежала за ним. Она пыталась остановить его. Я побежала следом за ней, но когда выбежала на крыльцо, увидела, как она кричит ему вслед, буквально на бегу садится в машину и захлопывает за собой дверь. Гейб остановился, а я побежала к машине. Я слышала, как он просил ее выйти, постоянно показывая на меня. Я стучала по стеклу, что есть силы, но моя дочь лишь повернулась, посмотрела на меня заплаканными глазами, — ее голос переходит на шепот. А в глазах застыли слезы, — и потом они уехали. Это был последний раз, когда я видела их живыми. Последний раз, когда я видела свою дочь.

— В ту ночь они погибли? — спрашиваю я, затаив дыхание.

— Да. Они на полной скорости врезались в другую машину, которая ехала навстречу. Именно в той машине ехали родители Ричарда Росса. Они все погибли.

Я не сразу осознаю, что она только что сказала. Как будто меня пронзила молния, а по телу пронося ошеломляющий заряд.

— Что?

— Твоего отца признали виновным, правда, уже было некого винить. Я видела Ричарда в полицейском участке, когда все это случилось. Я помню, с каким испугом и страхом он смотрел на меня. Прошло столько лет, а я до сих пор не могу забыть его глаза. Я надеялась, что это была наша последняя встреча, но когда я увидела его на пороге нашего дома несколько дней назад, я сразу узнала его. Я думаю, что он все понял, когда увидел фотографию Мишель и Гейба в гостиной.

Вспоминая, как долго и задумчиво он рассматривал фото моих родителей, в голове начинает складываться весь пазл. Значит, вот, что это было…Злость, гнев, обида, ненависть. Сильная. Жгучая. Всепоглощающая. Она питала каждую клеточку его души. Он был ослеплен ею. Теперь, я это знаю, как никто другой.

— Похоже, теперь его ненависть перешла на меня. Он винит во всем меня. — Значит, поэтому он вышвырнул меня из офиса? Выбросил из своей жизни, как ненужный хлам?

— Ты ни в чем не виновата, Ари. Никогда не смей даже думать, что ты хоть как-то причастна к этой аварии. Тебе досталось не меньше Ричарда. Да, я безгранично сочувствую ему, но та же ситуация произошла и в твоей жизни. Да, я до сих пор виню твоего отца в том, что из-за него я потеряла дочь, а ты осталась сиротой. Мне трудно его простить, но в глубине души я знаю, что должна это сделать.

— Бабушка…

— После их гибели, мне пришлось продать вашу квартиру в Чикаго, чтобы расплатиться с долгами твоего отца, а их было немало. Огромные суммы, которые он успел проиграть каким-то бандитам. Это было чудовищное время. Прости, что не рассказала тебе все раньше. Я просто хотела отгородить тебя от этого. Тебе и так досталось, а тут еще и эта авария. Все-таки, как коварна бывает судьба. Я хотела держать тебя, как можно дальше от Чикаго, но тебя все равно туда тянуло. А потом ты встретила человека, с которым вы связаны с самого детства.

— Наши дороги разошлись. Навсегда.

— Ты, должно быть, злишься на меня.

— Я… — всхлипываю, прижимая ее ладонь к губам, — я ни в чем тебя не виню. Наоборот, я благодарна тебе за то, что рассказала мне обо всем. Теперь, между нами нет никаких секретов. Теперь, все будет по-другому.

— Ты так похожа на свою маму, Ари, — говорит бабушка, улыбаясь. Она смотрит на меня с такой теплотой, что я ощущаю, как ее любовь наполняет мое опустевшее сердце. — Мишель бы гордилась тобой. Она так тебя любила. Готова была провести с тобой каждую минуту, только бы увидеть, как ты открываешь для себя этот мир. Ты и твой…отец были для нее всем. Целым миром, который она так оберегала. Я всегда это видела — в каждом взгляде, улыбке, слове, и мне ужасно жаль, что она так и не успела показать тебе всю свою любовь, которую хранило ее сердце.

— Это делала ты, — отвечаю ей, стараясь улыбнуться. — Ты давала мне эту любовь, заботилась обо мне. Ты всегда давала мне гораздо больше, чем я могла тебе дать взамен. Прости, что иногда я была не самой лучшей внучкой, но я очень тебя люблю.

— Спасибо тебе, солнышко. — По ее щеке скатывается маленькая слезинка. — Теперь, моя душа спокойна.

Она снова морщится, положив ладонь на грудь. Там, где бьется ее сердце.

— Тебе опять плохо? Позвать врача?

— Нет, — едва слышно просит она меня. — Просто побудь со мной. Сядь поближе.

Она тяжело вздыхает, прикрывая глаза. Ей больно.

— Бабуля, тебе нужен врач. Я сейчас позову. — Собираюсь встать, но она тянет ко мне руку, чтобы я этого не делала. — Бабушка, я…

— Мне больше не нужны врачи. Они уже сделали все, что было в их силах.

— Нет. Ты не должна так говорить, — испуганно говорю я ей. — Они помогут тебе. Мы сделаем операцию, и…

Один из приборов начинает пикать быстрее, а я в панике оглядываю комнату.

— Я люблю тебя, — шепчет бабушка, не отпуская моей руки. — Ты со всем справишься.

— Не говори так. Нет…

— Я буду оберегать тебя, Ари. — Писк становится назойливо быстрым. Судорожно нажимаю на кнопку вызова врача. Господи, помоги мне!

— Нет! Бабушка, нет!

— У тебя все будет хорошо. Теперь, я это знаю…

Она закрывает глаза, но ее голос все равно продолжает звучать в голове. Кажется, он проникает в самое сердце, настолько глубоко, что мне становится невыносимо больно.

Я не сразу ощущаю, как глаза вновь наполнились слезами, как задрожали руки. Как в душе внезапно образовалась огромная дыра.

— Ты не можешь меня оставить, — в отчаянии шепчу я, все еще с трудом веря, что это действительно происходит со мной.

Я все еще держу ее за руку, все еще чувствую тепло.

— Ты не можешь, — мой голос срывается. С трудом пытаюсь сдерживать всхлипы. — У меня больше никого нет. Слышишь? У меня совсем никого не осталось!

Она молчит. Больше не отвечает.

— Открой глаза! Вернись! Прошу тебя! — Прикладываю голову к ее груди, пытаясь услышать, как бьется ее сердце. — Нет, нет…нет!

В кабинет забегают врачи, но я все еще не осознаю, что происходит. Меня охватила жуткая паника. Они пытаются отвести меня в сторону, но я не могу пошевелиться. Все тело онемело от боли.

Какая-то медсестра выводит меня из палаты. Она что-то спрашивает, но я не слышу ее.

Скатываюсь вниз по стене, обхватываю голову руками. Меня всю трясет. Хочу, чтобы все вокруг меня исчезли. Хочу закрыться в своем собственном мире. Не хочу никого слышать и видеть.

Где-то вдали слышится голос тети Шэрил, которая так отчаянно пытается до меня достучаться. Она обнимает меня, так крепко, словно боится, что я куда-то убегу. Я снова чувствую себя маленькой девочкой, у которой отняли самое дорогое. Это произошло снова, и я не готова отпустить самого важного человека в моей жизни. Я не готова остаться совсем одна. Но я уже одна. У меня больше никого не осталось.